Аркадий Векслер - Такая удивительная Лиговка Страница 39

С появлением в семье второго ребенка у Маннергеймов возникли новые трудности. По состоянию здоровья баронесса не могла поехать с детьми на дачу, осталась в Петербурге. В районе особняка гулять с Софьей и Анастасией было негде, соседние сады и скверы, покрытые пылью, имели жалкий вид. Анастасия Николаевна попросила мужа найти новую квартиру – ближе к зелени и воде. Это было непросто: в городе начался квартирный кризис, и цены на хорошее жилье выросли до 250 руб. в месяц[24].

В 1895 г. Е.В. Путятина, жившая с мужем в съемной квартире в доме № 11 по Пантелеймонской улице, продала домовладение жене отставного гвардии капитана Семена Ивановича Гаевского Варваре Николаевне, которая владела домом около десяти лет, а затем по купчей от 21 сентября продала его жившим здесь гражданскому инженеру статскому советнику Георгию Спиридоновичу Гаврилову и его жене Марии Александровне.

Г.С. Гаврилов (1860–1941) первоначальное образование получил в Томском строительном училище. По окончании в 1888 г. Института гражданских инженеров по первому разряду стал членом Петербургского общества архитекторов, был приглашен советом института для изготовления учебно-вспомогательных детальных чертежей, преподавал там и занимался частной строительной практикой. Построил доходный дом А.А. Коровина (Лиговский пр., 43–45; 1902 г.) и его гостиницу (Лиговский пр., 41, левая часть; 1904. Перестроено в 1913 г. В.М. Орловым). В 1904 г. стал архитектором Главного управления уделов и надстроил его здание (Моховая ул., 40). В 1910–1911 гг. перестроил здание ресторана Первого Санкт-Петербургского товарищества официантов (ресторан «Метрополь», Садовая, 22/пер. Крылова, 2). В 1913 г. построил доходный дом М.А. Гавриловой (наб. р. Фонтанки, 56).

В 1911 г. домовладение приобрел присяжный поверенный и присяжный стряпчий, председатель правления Третьего Санкт-Петербургского общества взаимного кредита, председатель правления акционерного общества шоколадной фабрики «Карл Бездена» Минай Соломонович Залшупин, выполнивший капитальный ремонт лицевого дома, дворовых построек и надстроивший четвертым этажом дворовый флигель. В 1912 г. домовладение состояло из двухэтажного лицевого дома, трехэтажного флигеля по правой границе участка, четырехэтажного дома на задней границе участка, и было оценено в 60 228 руб. В четырехэтажном доме, включая его подвал, сдавалось под жилье 25 комнат.

Ныне здесь находятся 5-е отделение милиции Центрального района и территориальный пункт № 80 отдела Управления Федеральной миграционной службы России по Санкт-Петербургу и Ленинградской области (паспортно-визовая служба). Столь влиятельные владельцы, возможно, спасут этот красивый особняк от современной перестройки!

Дом № 51

Дом № 51

В середине XIX в. на узком участке площадью около 150 кв. саженей, принадлежавшем купчихе Александре Гавриловне Коровиной, имелся одноэтажный деревянный дом с каменным фасадом (№ 54). Позже здесь был построен двухэтажный лицевой дом.

В 1881 г. академик архитектуры А.В. Иванов перестроил дом, добавив к нему два этажа и изменив фасад. В 1895 г. домовладение принадлежало купцу 1-й гильдии Федору Ивановичу Коровину и его жене Александре Гавриловне.

Ф.И. Коровин – разбогатевший на мануфактурной торговле крупный домовладелец, купец 1-й гильдии коммерции советник, попечитель Александровского приюта и благотворительного общества прихода Знаменской церкви. В 1904 г. по его доверенности домом 51 владел сын Михаил. Иван Яковлевич Барышников содержал в доме торговлю мануфактурой и детскими вещами, Александра Григорьевна Хольнова – мелочную торговлю.

В 1909 г. дом принадлежал вдове потомственного почетного гражданина Пелагее Христофоровне Коровиной (жила в собственном доме по Фурштатской ул., 44) и Сергею Александровичу Коровину (жил в собственном доме на Невском пр., 83). В их доме на Лиговке жили: титулярный советник литератор Василий Павлович Гайдебуров с женой Яниной Богдановной, вдова коллежского асессора Мариам Александровна Русанова, Василий Иванович Степанов содержал ресторан.

В.П. Гайдебуров

В.П. Гайдебуров (1866–1940) – старший сын известного публициста Павла Александровича Гайдебурова. По окончании юридического факультета Петербургского университета кратковременно служил в различных ведомствах. С 1894 г. редактировал основанную его отцом «Неделю», но в 1901 г. она прекратила свое существование. Тогда же неудача постигла и основанные им ежедневную газету «Русь» и еженедельное «Новое дело». Под псевдонимом «Гарри» Гайдебуров писал стихи в декадентском стиле. В 1914 г. издал сборники стихов с посвящением русскому народу «Красные маки» и «Цветы над обрывом». В 1917—1918 гг. выступил в печати с работами по земельному праву и проблемам кооперации. В 1917 г. напечатал книгу «Угрожает ли Финляндии обрусение?».

В 1910–1917 гг. домовладение принадлежало жене старосты церквей Волковского кладбища, члена правления Петроградского епархиального свечного завода, казначея Тверского благотворительного общества, бухгалтера особой комиссии Комитета для помощи нуждающимся русским военнопленным потомственного почетного гражданина Александра Николаевича Давыдова, Елене Абрамовне, содержавшей каретный и ломовой извоз. В первом этаже четырехэтажного лицевого дома рыбинский мещанин Румянцев содержал пивную лавку, второй этаж занимали домовладельцы, 13 комнат тетьего этажа арендовало правление Николаевской железной дороги для служащих канцелярии телеграфа. В четвертом этаже нанимали комнаты жена мещанина Вьюгина, член совета детских приютов Ведомства учреждений императрицы Марии коллежский секретарь Иван Федорович Павлов (он содержал ломовой и каретный извоз и жил здесь до 1917 г.), крестьянин Калужской губернии Петров.

В 1930-х гг. здесь жили: братья физик Исаак и литератор Израиль Моисеевичи Меттеры, участники обороны Ленинграда, Петр Михайлович Тепеницкий с женой Верой Андреевной Комиссаровой.

Братья Меттеры родились в Харькове в семье владельца небольшой макаронной фабрики, основными работниками которой были члены семьи. По окончании гимназии братья учились на физико-математическом факультете Харьковского института народного образования, окончив который Исаак Меттер в 1928 г. переехал в Ленинград и начал преподавать физику в одной из школ, а затем в Кораблестроительном институте, где стал заведовать кафедрой физики. В 1929 г. к старшему присоединился и младший брат, оставивший учебу в Харькове. В 1930–1936 гг. он преподавал математику в ленинградской школе, серьезно задумываясь о профессиональном занятии литературным творчеством.

Исаак Моисеевич Меттер (1906–2002) вспоминал: «Перед войной я заведовал кафедрой физики в Кораблестроительном институте. Через месяц после начала войны я был направлен в городской штаб Министерства противовоздушной обороны. Вспоминаются впечатления от внешнего вида домов сразу же после бомбежек. Перед глазами четырех– или пятиэтажный дом, у которого мощная взрывная волна вырвала весь фасад снизу доверху. Вы с земли видите, как в театре на сцене, все, что осталось в комнатах после взрыва. Беда часто заставала людей во время завтрака или обеда, на столе иногда стояла еще не успевшая остыть еда.

После трех месяцев работы по контролю над бомбоубежищами я сильно ослабел с голодухи, мы с братом получали по 125 граммов хлеба в день. Ходить мне стало трудно. Один мой друг, врач, уговорил меня пойти в цех питания Военно-медицинской академии, где требовался подсобник – "кухонный мужик" Не сказав ни слова о том, кто я, я решил поработать там недели две—три. Это позволило мне к тому же оставить свой хлеб брату: он работал в радиокомитете вместе с Ольгой Берггольц и тоже начал сдавать. Но моя работа на кухне бесславно закончилась через две недели. Бдительный политкомиссар госпиталя, случайно узнав, что я физик, заведующий кафедрой института, вызвал меня в свою комнату, где он каждый день неплохо питался, и стал пояснять мне, что "физики нужны стране". "Живые, а не мертвые", – ответил я обозлившись. Но с цехом питания пришлось расстаться. Прощание было трогательным. Работница, которая меня опекала и подкармливала, поцеловала меня на прощанье и сказала: "А знаешь, когда ты пришел к нам, ты выглядел так, что я бы с тобой не легла".

Запомнилась мне, конечно, встреча 1942 Нового года. К нам примкнули Евгений Шварц и Евгений Рысс – наши хорошие друзья. Стол у нас был по блокадным меркам неплохой. Я как-то вспомнил, что у моей маленькой дочери в комнате была кухня для кукол, а в шкафчиках этой кухни она хранила несколько макаронин, крупу, сахар. И я отправился под Новый год к себе на квартиру, на Тверскую. Я не был в ней больше пяти месяцев и нашел то, что искал. Но, кроме того, в ванной комнате я также нашел бутылку рыбьего жира! И теща меня порадовала: она любила гомеопатию, и в ее буфете я обнаружил немало пакетиков со сладкими гомеопатическими лекарствами. А еще как раз под первое января я был в институте у себя на кафедре, и заведующий лабораторией выдал мне из найденных запасов денатурированный спирт. Я его дома почистил через активированный уголь из противогаза.