Ким Костенко - Это было в Краснодоне Страница 4

Порывшись в куче соломы в углу, Сережа извлек оттуда новенький немецкий автомат, несколько дисков с патронами, три гранаты.

— Вот, видали? Такого добра в степи сколько угодно, стоит только поискать хорошенько… Словом, завтра все вместе отправляемся за оружием. Что же, вы думаете, голыми руками фрицев бить?

Володя Куликов осторожно покосился на своего вожака.

— Как же мы втроем- то?

— Почему втроем? — Сережа вскочил с места, горячо жестикулируя. — Весь народ против фашистов поднимается. Разве потерпят наши люд, чтобы эта гнусь над ними издевалась! Читали, к чему ЦК комсомола молодежь призывает? Надо идти в партизаны, уничтожать врага днем и ночью. Будем бить их нещадно, гнать со своей земли!..

Отряд юных мстителей немедленно приступил к действиям. Целыми днями друзья бродили по степи, подбирали на местах недавних боев оружие, патроны, гранаты. Сережа написал первую маленькую листовку и на рассвете приклеил ее на дверь хлебного ларька. Володя Куликов — он в школе слыл неплохим художником — нарисовал красочный плакат с надписью по–русски и по–немецки: «Долой фашизм!» Вскоре к ним присоединилось еще несколько ребят — одноклассников, знакомых по школе: Сеня Остапенко, Степа Сафонов, Тося Мащенко, Валя Борц.

В это же время в других районах города возникали такие же боевые группы молодежи, поднявшейся на борьбу с оккупантами.

В центре Краснодона сколачивали боевой отряд старший пионервожатый школы имени Горького Ваня Земнухов и его друг Жора Арутюнянц. Ваня пользовался среди своих сверстников непререкаемым авторитетом. Он много читал, был не по годам развит и серьезен. В школе его называли «профессором».

Ваня носил очки и, может быть, поэтому выглядел старше своих лет, внешне казался суровым и замкнутым. Он мог целый вечер в одиночестве просидеть над книгой или над сложной шахматной задачей. Но достаточно было заговорить с ним, как он сразу преображался, весь загорался каким‑то внутренним огнем. Он любил спорить о жизни, о человеческих поступках, о литературе и искусстве. Спорил всегда страстно, с увлечением и, как правило, в этих спорах выходил победителем. Его все очень любили и дорожили дружбой с ним.

Однажды днем Ваня собрал в городском парке группу ребят — Васю Левашова, Бориса Главана, Анатолия Лопухова.

— Знакомьтесь, — коротко сказал он. Ребята рассмеялись.

— Что ты? Мы ведь в одной школе учились, давно знаем друг друга.

— Вы знали друг друга как школьных приятелей; — серьезно ответил Ваня. — А теперь нужно познакомиться заново — как людям, для которых нет ничего выше идеи, как народным мстителям.

После откровенного обмена мнениями ребята совместно обсудили дальнейший план действий, наметили, кого еще вовлечь в свою группу.

— В нынешних условиях самое главное — правильный подбор людей, — строго говорил Земнухов. — Мы привыкли открыто высказываться обо всем, откровенно делиться друг с другом своими мыслями. Теперь придется учиться осторожности. Конспирация — вот что прежде всего нужно для подпольной организации. Тщательный подбор людей и строгая конспирация.

— Десяток надежных хлопцев подобрать нетрудно, — бросил реплику кто‑то из ребят. — Создадим группу и — через линию фронта к своим.

Ваня нервно поправил очки на переносице, тряхнул каштановым чубом.

— Значит, главное — самим спастись от оккупации? — сурово спросил он. — Только и всего? Нет, мы останемся в своем городе. Пусть уходят те, кто пришел сюда непрошеными гостями. Мы должны гнать фашистов со своей земли, мстить им. Вот для чего нужна подпольная организация.

Все согласились с ним.

Смело, решительно поднимались краснодонские комсомольцы на борьбу с гитлеровскими захватчиками. В поселке Первомайка отряд молодых патриотов возглавили Анатолий Попов, Уля Громова и Майя Пегливанова, в селе Ново–Александровка — Клава Ковалева, в поселке Краснодон — Николай Сумской и молодая учительница Антонина Елисеенко. У юных мстителей не было еще никакого опыта подпольной работы, они не знали еще, как нужно бороться с сильным, опасным и коварным врагом. Но они, ни на миг не задумываясь, включились в эту борьбу. Они готовы были, не щадя своей жизни, биться до конца за свое счастье, за свою Родину.

— В ночь на 29 сентября 1942 года в Краснодонском городском парке фашистами были зверски убиты тридцать два советских активиста. Вам известно об этом?

Следователь вопросительно посмотрел на Подтынного. Тот кивнул.

— Да. Я в то время работал ответственным дежурным городской полиции. Мне не раз приходилось видеть, как в полицию приводили арестованных коммунистов.

— Расскажите об этом подробнее.

Подтынный взял с пепельницы потухшую папиросу, долго разминал ее заскорузлыми пальцами. Потом снова заговорил:

— Однажды в полицию пришел начальник немецкой жандармерии гауптвахтмейстер Зонс. Он потребовал от нас решительных действий по выявлению коммунистов, оставшихся в оккупированном городе. Мы долго искали их, но безуспешно. И тогда на помощь нам пришел человек, которого даже в полиции знали лишь немногие. Он значился тайным агентом по кличке «Ванюша»…

АГЕНТ ПО КЛИЧКЕ ВАНЮША

На следующее утро Соликовский явился на работу в плохом настроении. Даже не взглянув на почтительно вытянувшегося полицейского, охранявшего вход в барак, он прошел в свой кабинет и с силой захлопнул дверь.

Вся обстановка в комнате живо напомнила ему о вчерашнем. Пол был усыпан окурками, на столе валялись огрызки колбасы и разрезанная луковица, стояла огромная бутыль, на дне которой еще оставалась мутная жидкость. Несмотря на открытую форточку, в кабинете стойко держался едкий запах самогона.

Соликовский тяжело упал в кресло, обхватив голову руками.

Попойка, начатая вчера днем в ресторане, закончилась лишь под утро. До глубокой ночи сидели они в небольшой отдельной комнате, которую хозяин ресторана держал специально для почетных гостей, затем перешли в барак. Пили стакан за стаканом, но водка что‑то плохо действовала на Соликовского, и он требовал еще и еще…

Кутеж закончился лишь на рассвете, когда в барак ворвалась взлохмаченная, в домашнем халате жена Соликовского. Увидев ее, начальник полиции сразу присмирел и послушно поплелся домой, бережно поддерживаемый под руки двумя полицаями.

…Скрипнув зубами, Соликовский потянулся к бутыли, выцедил в стакан остатки мутной жидкости. Быстро, одним движением руки выплеснул ее в рот, поднял с пола луковицу. В этот момент дверь широко распахнулась, и на пороге показалась неуклюжая фигура Лукьянова.

— Зонс! — едва успел предупредить он.

Бесцеремонно оттолкнув в сторону полицая, в комнату вошел начальник жандармерии. Соликовский поспешно вскочил, застегнул ворот френча.

Выхоленный, в новеньком, с иголочки мундире, начальник жандармерии, не двигаясь с места, сильно потянул носом воздух, гадливо поморщился. Через плечо бросил все еще стоявшему в двери Лукьянову:

— Открой окно — и вон отсюда!

Зонс неторопливо сел, предварительно вытерев стул носовым платком. Платок он тут же бросил в угол.

— Слушаю вас, господин гауптвахтмейстер, — почтительно проговорил Соликовский.

— Вы плохо справляетесь со своей задачей, Соликовский. Немецкое командование предоставило вам полную свободу действий по поддержанию в городе нового порядка. Но вы неправильно поняли свои обязанности.

Зонс достал из бокового кармана аккуратно свернутую бумажку, подчеркнуто пренебрежительным жестом бросил ее на стол. Это была сводка, составленная вчера Захаровым.

— Немецкое командование расходует средства на содержание полиции не для того, чтобы она подбирала на улицах пьяных и мешала людям торговать водкой, — все тем же ровным голосом продолжал Зонс. — У вас есть более важная задача.

— Я выполню любое ваше приказание, господин гауптвахтмейстер, — с готовностью откликнулся стоявший навытяжку Соликовский.

Зонс встал, прошелся по кабинету, затем вплотную подошел к Соликовскому.

— В городе есть немало коммунистов, случайно или преднамеренно оставшихся в нашем тылу. Это очень опасные люди.

С холодной злобой, не скрывая раздражения, гауптвахтмейстер заговорил об опасности распространения в городе коммунистической заразы. Он потребовал немедленно выявить всех подозрительных лиц и арестовать их.

— Учтите: задание очень серьезное, — многозначительно поднял он палец. — Шума не поднимать… Это вам не самогонщики!

…Коммунистов в оккупированном фашистами Краснодоне было действительно немало.

Задолго до того, как фашисты подошли к Донбассу Ворошиловградский обком партии по указанию Центрального Комитета КП Украины начал создавать большевистское подполье. Для работы в тылу врага и участия в партизанском движении было отобрано более 1 200 советских патриотов. В городах и поселках области были созданы подпольные горкомы и райкомы партии с широко разветвленной сетью первичных партийных организаций.