Александр Терещенко - Быт русского народа. Часть 4. Забавы Страница 4

Рыбка — не те ли самые лиходеи, которые обкрадывают своих соседей?

Тюзик есть небольшая палочка длиною не более пяти вершков; с обоих концов она кругло подструженная, чтобы при ударе по концу могла подскакивать вверх. Палка для тюзика приготовляется более аршина. Начинающий игру кладет тюзик на черту, бьет по концу его, и если он подпрыгнет вверх, то подбивает его на лету. Следующий за ним игрок идет к тому месту, где упал тюзик, бросает оттуда в черту, приговаривая: «Чур не отбить, не выкрут, не подкавырушки, как лежит, так и бить, не козлом воротить». Это приговаривает всякий, кто бросает тюзик. Если кто вбросит тюзик в черту, то он сам бьет его; если не вбросить, то бьет с того места, на которое он упал. Делают двенадцать ударов, кто ударит в тринадцатый, то говорят: «Палка на баню». Кто после всех сделает двенадцать ударов, тому гонят куры. Взяв в левую руку тюзик и положив на его спину, бьет каждый по три раза. Кому гнали куры, тот за всякие три раза, отбивает назад тюзик только два раза, а третий раз он прыгает на одной ноге, к черте. Если он перегонит тюзик за черту, то прыгают на одной ноге все, гнавшие куры от тюзика к черте. Все они называются московскими курами. Есть еще петербургские куры, которые разыгрываются так: подбросив вверх тюзик одной рукою, бьют его той же рукою, только вкось.

Игра эта выражает насмешку на ветреность столичных куриц, которые прыгают всю свою жизнь, а под старость убираются в деревню на одной ножке.

Дети выбирают возвышенное какое-нибудь место: бугор, высокий край канавки, даже камень или лужу. Одна половина из играющих становится на избранном месте, заменяющем крепость, а другая нападает на нее и старается выгнать из укрепления. Если осаждающие успеют занять крепость, то становятся на месте осаждаемых и кричат:

«Наш город Орешек!» Вытесненные из Орешка начинают потом сами осаждать его, и дотоле продолжают осаду, пока не овладеют крепостию и не закричат в свою очередь: «Наш город Орешек!» Таким образом переходит место беспрестанно, от одних к другим.

Игра Орешек, по-видимому, одна детская шалость, но, вникая в нее, вы открываете, что это напоминание о взятии Крепости Шлиссельбурга, который в древности принадлежал нам и назывался Орешком; потом шведы отняли его у нас и переименовали его в Петербург (шведское слово, которое значит Орешек); но по взятии его Петром В<еликим> он назвал его Шлиссельбургом (ключом города). Орешек, переходивший несколько столетий из рук в руки, памятен борьбою наших предков со шведами, пока Петр I не решил спор. Эта распря народов за обладание северно-западной страною сильно врезалась в память жителей этого края и преобразовалась в игру «Орешек», которая употребляется только в Шлиссельбурге (Петербургской губ.).

Весною, за несколько времени до захождения солнца, собираются дети обоего пола на зеленую траву или перед домом и, взявшись за руки, составляют круг, но таким образом, что лица играющих обращены к окружающим их предметам или, лучше сказать, оборачиваются спиной друг к другу и начинают кружиться в одну какую-либо сторону, с пением или без пения. Чтобы не оторваться от крута и потом не упасть, надобно уметь хорошо держаться за руку и иметь твердость в ногах; но как часто случается, что при кружении спотыкаются и после падают, то над падающим смеются, как везде. Упавший уже есть потерянный; его даже не принимают в игру; его теряют, почему называется терять. Выражение этой игры — просто детская забава.

По выпадении первого снега дети катают из него шары, обливают водою и замерзшие эти шары, называемые ласами, продают дурням. Отсюда произошла поговорка «точить лясы» — т. е. нести вздор. Ласы покупаются на бабки; играющие в ласы назначают особое место для рынка; сюда сходятся покупать коров. «Продай корову», — говорит один. «Изволь», — отвечает другой и бросает ему ногой свою ласу. Непроданная леса приобретается ловким попадем в нее бабкою; если не попадёт в ласу, то сам платит бабками по сделанному наперед условию. Игра продолжается, пока кто не проиграет своих бабок.

Все купцы, которые обманами и нечестной торговлею хотят разбогатеть скоро, разоряются.

Если выпадет довольно снега, то дети тотчас спешат делать статуи и пещеры. Статуи бывают с головой, глазами, а вместо рук продергивают палки. Несколько изображений ставят в один ряд, ходят около них и любуются: чья выше и лучше. Потом начинается нападение на статую со стороны неприятелей: владетели защищают, неприятель берет приступом и разрушает их.

Пещеры делаются также из снега: они бывают небольшие, круглые, с окошечками с двух сторон: на них также нападают, как на статуи.

Снежные изображения пробуждают в детях наклонность к художественным занятиям, коих развитие зависит впоследствии от образования.

Продолговатая деревянная шишка с деревянным шпилем, или костяная с таковым же шпилем, называется волчком. Намотав шнурочек на шпиль, вкладывают его в просверленную на деревянной лопатке дыру; потом дергают за конец шнурочка, выпущенного из-под шпиля, и пускают волчок по ровному месту, но более всего по деревянному полу. Выпущенный волчок делает прыжки, свистит и гудит.

Эта игра старинная и в большом употреблении; ею забавляются преимущественнее в покоях осенью и зимою. Охотники пускают волчок по льду, но таковые охотники уже больше нежели дети. Волчок служит к одному препровождению времени. В других местах волчок называется кубарем, которым так же играют, как волчком. Поговорка «Он ходит кубарем» произошла от кружения кубаря, описывающего круг, или лучше сказать: он ходит кругами, делает круги и мыслит, изворачиваясь то в одну, то в другую сторону.

II

ИГРЫ ДЕВИЧЕСКИЕ

Несколько девушек, собравшись на лугу, в поле или около домов, назначают одного какого-либо мальчика земледельцем, сажают его посредине своего круга и, взявшись за руки, поют:

Маки, маковычки,Золотые головочки!В подзагорьи зеленый мак.Маки, маковычки,Золотые головочки!

После они спрашивают земледельца: поспел ли мак? Тот отвечает, что он еще пашет землю для посева мака; после отвечает, что сеет, и продолжает высказывать, пока он созреет. При каждом ответе девушки поют прежнее, пока он не скажет, что поспел мак. При этом слове они устремляются на земледельца и щиплют ему голову вместо мака. Эта игра преобразована из хороводной забавы мак, и она означает расцветающую весну, в которую столько удовольствий для забав девушек и столько тягостей для земледельцев.

Употребляются во всей России. Вечернею порою собираются девушки на просторное место, на луг или в сад. Взявшись за руки, становятся попарно в кружок; одна, избранная из них, должна гореть: она помещается в середине и стоит как бы без всякого внимания. В это время прочие разбегаются в разные стороны попарно, и кого она успеет разлучить, та занимает ее место.

Дети играют иначе: впереди стоит тот, кто должен гореть, а позади него две пары. Горю бежит впереди, за ним, на несколько от него шагов, те обе пары, которые держатся за руки. Он оборачивается, хочет схватить кого-нибудь; пара разрознивается, бежит в сторону; он не допускает им соединиться, бегает за ними, но они схватились за руки, и, конечно, над ним смеются, хохочут и опять заставляют его гореть. Если же он поймает одного от разлучившейся пары, то разлучившийся играет горю, а сам он становится на его место, и таким образом продолжается игра, которая, доставляя случай резвиться детям, укрепляет тело, и потому детские горелки есть не что иное, как беззаботное и веселое беганье.

Еще играют в горелки иначе: одна из девушек становится среди комнаты и говорит жалобным голосом: «Горю, горю на камешке; кто любит, тот сменит меня». Если нет отзыва, то она сгорает от любви. Но на ее призыв подходит мужчина, берет за руки и целует ее. Сам он становится на ее место и говорит то же. Любящая его немедленно сменяет. Эта игра, собственно, для девиц, но она допускает в свой круг молодых людей, которые пользуются случаем к изъяснению своих чувств. Каждая забава девиц имеет свои увертки, оправдания и обман; но тут самые строгие и опытные матери, ловко проводимые своими дочерьми, хвалятся, что их дочери резвятся только.

Любовь давно тревожит сердце девушки, а девушка давно ищет мысленно им любимого и горит к нему. Для девицы не существует нет. В ее воображении созидается заранее предмет. Девица в шестнадцать лет — не тронь меня: она тогда еще нерешительная, боязливая, а в восемнадцать лет — задумчивая, мечтательная и вспыхивает как порох.

Эта игра изобретена деревенскими девушками для безопасного их целования с парнями. Одна из девок берет по числу парней лыка, перегибает их поперек через указательный палец и спутывает концы; потом подзывает к себе парней и девушек и предлагает им выбирать любой конец. По разобрании всех концов она пропускает их сквозь пальцы, и те, которые держатся за концы, должны целоваться.