Игорь Атаманенко - Шпионский пасьянс Страница 4

ИЗ ИНСТРУКЦИИ

ПО УПРАВЛЕНИЮ ВНУТРЕННЕЙ (СЕКРЕТНОЙ) ТЮРЬМОЙ УПРАВЛЕНИЯ ДЕЛАМИ ОСОБОГО ОТДЕЛА ВЧК, УТВЕРЖДЁННОЙ 29 МАРТА 1920 ГОДА

Внутренняя (секретная) тюрьма имеет своим назначением содержание под стражей наиболее важных контр-революционеров и шпионов на то время, пока ведётся по их делам следствие, или тогда, когда в силу известных причин необходимо арестованного совершенно отрезать от внешнего мира, скрыть его местопребывание, абсолютно лишить его возможности каким-либо путём сноситься с волей, бежать и т. п.

Мешкообразное здание внутренней тюрьмы наверху оканчивается прямоугольником неба вместо потолка. Это был прогулочный дворик, поделённый глухими перегородками на шесть равных площадок. Находясь здесь, не слыша городского гула, не видя ничего, кроме неба и стен, трудно поверить, что ты – в центре мегаполиса и под ногами – не земля, а плоская крыша и внизу шесть этажей тюрьмы…

Узников сюда поднимали на грузовом лифте, двигавшемся умышленно долго и с оглушительным лязганьем, или вели мрачными лестничными маршами – словно из преисподней, наверх, к солнцу.

Огромный проём посередине, между лестницами, был затянут проволочной сеткой – во избежание попыток заключенных покончить жизнь самоубийством, бросившись вниз на бетонный пол. Отмеряя шагами краткие миги прогулки, узники считали, что их подняли на свет божий из загробных глубин, из подземельных катакомб и подвальных камер.

Прислужники Сатаны: Ягода, Ежов и лубянский маршал Лаврентий Берия, эти непревзойдённые мистификаторы, владели системой угнетения психики заключенных, которая делала их сговорчивыми. Сохранившиеся документы свидетельствуют, что они лично отдавали распоряжения, кого из узников вывести на прогулку по лестнице, а кого – для пущей острастки – поднять на лифте.

Так из мистификации родился миф о «лубянских подвалах», в которых человеческий материал перерабатывался в пыль, прах и пепел. Миф, который в советские годы передавался из поколения в поколение.

…Еще одна тюремная хитрость. Номера камерам присваивались не по порядку, а вразнобой, и заключенные не могли узнать не только их общее количество, но даже определить место своего застенка. В 1983 году, во время краткого андроповского правления, когда камеры начали переоборудовать в кабинеты, пришлось сломать несколько внутренних стен. Оказалось, что все они внутри имели ничем не заполненные полости. Таким образом узники лишались своей извечной привилегии – возможности перестукиваться друг с другом, используя «тюремный телеграф». При ударе в стену звук просто растворялся в пустоте и практически был н е с л ы ш е н.

Отсюда никогда не было побегов, и единицам удалось вернуться домой.

В шести камерах-музеях, оставленных нетронутыми в назидание грядущим поколениям, нетленный запах карболки, параши, грязного белья и кислых щей.

Гнетущая тишина затаила в себе оцепенение, ужас и отчаяние тех, кто дожидался тут своей участи.

Здесь начинаешь верить в то, что каменные стены обладают энергоинформационной памятью…

Режим «нутрянки» существенно отличался от условий обычных тюрем. Не допускалось получение информации с воли или передача каких-либо сведений из тюрьмы. Подследственным была категорически запрещена переписка с родственниками, чтение свежих газет и журналов. За исключением особо разрешённых случаев, запрещалось пользоваться письменными принадлежностями.

…Вопреки расхожему мнению, в камерах не избивали и не пытали. Тела и души подследственных увечили на допросах, которые проводились в кабинетах следователей, где стояли только столы и наглухо прикрученные к полу табуреты. Специальный инструментарий для получения признания подследственного, – как это было в застенках гестапо, – не применялся. В ходу были рукоприкладство и пытка бессонницей.

Это когда поочередно сменяющиеся следователи тебя допрашивают в течение нескольких суток кряду с перерывами на краткий, не более часа, сон. После трёх суток интенсивных допросов, в промежутках между которыми ты погружаешься не в сон – тревожное забытье – утрачивается чувство времени. Грань между кошмарной явью и ужасом сновидений, более схожих с галлюцинациями, стирается напрочь. Появляется всеобъемлющий гнетущий страх, переходящий в панику. Ещё через двое суток ты, лишённый полноценного сна, уже не только не ориентируешься во времени, но и в пространстве, как бы перемещаясь в виртуальный мир. Связь с объективной действительностью прекращается, тобой полностью овладевает чувство богооставленности. А дальше… Дальше ты согласишься на всё, только бы вновь обрести самого себя и оказаться в реальном мире!..

…К следователям арестованных водили надзиратели под мерный, в такт каждому шагу, звон тюремных ключей. Этот аккомпанемент – не случайный атрибут тюремного быта. Услышав его на лестнице или в коридоре, один из конвойных поворачивал своего арестанта лицом к стене или вталкивал его в специально оборудованный короб и ждал, пока проведут мимо встречного арестанта. Таким образом исключалась возможность узнать заключённого, находившегося в соседней камере или на другом этаже. Бывали случаи, когда шедшая на допрос жена проходила мимо стоявшего в коробе мужа, и они не могли узнать друг друга…

Сегодня об условиях содержания заключённых во внутренней тюрьме, о царивших в ней законах и нравах могут беспристрастно рассказать лишь документы, сохранившиеся в правовом Управлении ФСБ. Например, Учётный журнал регистрации заключённых Лубянской (внутренней) тюрьмы за 1937 год. Это толстое, в пятьсот листов, дело с картонными обложками, напоминающими серо-коричневый с красными прожилками мрамор. Красновато-бурая паутина напоминает подтёки крови, запёкшиеся на тюремном полу…

ИЗ УЧЁТНОГО ЖУРНАЛА ЗАКЛЮЧЁННЫХ

ВНУТРЕННЕЙ ТЮРЬМЫ ЗА 1937 ГОД

Арестованный №-365 Бухарин Николай Иванович, 1888–1938 гг. (отметки о фотографии нет. Видимо, в этом не было никакой надобности – редактора «Правды» и «Известий» знали все). Прибыл 28 февраля 1937 г., выбыл в Лефортово 14 марта 1938 г.

Арестованный №-1615 Рудзутак Ян Эрнестович, 1887–1938 гг. (участник революции 1905–1907 гг. в Риге, революции 1917 г. в Москве, нарком путей сообщения, генеральный секретарь ВЦСПС). Прибыл 5 сентября, убыл в Лефортовскую тюрьму 5 октября 1937 г.

Арестованный №-2068 Туполев Андрей Николаевич, 1888–1972 гг. (выдающийся советский авиаконструктор в будущем академик АН СССР, трижды Герой Социалистического Труда, лауреат Ленинской и Государственной премий. В Лубянской тюрьме находился дважды с 23 октября 1937 г., то есть ровно через четыре месяца после легендарного сверхдальнего перелёта самолёта, им же и изобретённого!) по 8 октября 1938 г., и с 18 января по 17 июня 1939 г., выбыл в Бутырскую тюрьму.

Арестованный №-2146 Артём Весёлый (Кочкуров Николай Иванович, 1899–1939 гг. (русский советский писатель, автор книги «Россия, кровью умытая» – о победе народа в Октябрьской революции 1917 года и Гражданской войне, исторического романа о Ермаке «Гуляй-Волга»). Во внутренней тюрьме также находился дважды – с 1 ноября по 27 декабря 1937 г. и с 12 января по 7 апреля 1938 г., выбыл в Лефортовскую тюрьму. Арестованный №-2631 Вацетис Иоаким Иоакимович, 1873–1938 гг. (командарм 2‑го ранга, в Гражданскую войну – главком Вооружённых Сил Республики). В «нутрянке» с 10 декабря 1937 г. по 9 января 1938 г., выбыл в Лефортовскую тюрьму.

Справка:

Отметка в Учётном журнале об убытии арестанта в Лефортово или Лефортовскую тюрьму означала расстрел.

…Всего с 1 января по 31 декабря в роковой 1937 год в Лубянскую тюрьму были помещены 2857 человек. Всех допросили, составили протоколы и через какое-то время вручили подорожную – кому в Бутырку, другим в Лефортово, то есть в вечность. Лишь 24 человека были отпущены домой. Хотя, кто знал, надолго ли…

Даже в дни революционных праздников не останавливался набравший обороты маховик репрессий.

1 мая 1937 года в «нутрянку» было помещено 4 узника. 7 ноября – 5. 21 декабря, в день рождения Сталина, – «врагов народа». Это не выходило за пределы среднесуточной нормы Лубянской тюрьмы: от 2 до 20 человек. Когда же наступил последний день этого смертельно страшного года, тюрьма, будто спохватившись о двух дюжинах отпущенных на волю арестантов, тут же поглотила ещё 24 человека!..

В «нутрянке» бывали узники, помнившие ещё царские тюрьмы, каторги и ссылки. В сентябре 1937 года туда была доставлена Мария Александровна Спиридонова. В прошлом боевик, лидер партии левых эсеров – она ещё в начале века уничтожила подавлявшего крестьянские восстания в Тамбовской губернии генерала Г.Н. Леженоского. За этот терракт царское правительство приговорило её к повешению, но заменило смертную казнь вечной каторгой.

Октябрьская революция 1917 года освободила террористку. Однако в 1918 году Спиридонова – вдохновитель левоэсеровского мятежа и убийства германского посла Мирбаха – вновь за решёткой. Потом амнистия ВЦИК и снова застенок. Всего за годы советской власти её общий арестантский стаж составил 10 лет тюрьмы и 12 лет ссылки.