Аскольд Засыпкин - В памяти нашей гремит война. Книга 1 Страница 4

В сёлах, деревнях к праздникам всякого рода традиционно гнали самогон. Самогон незаменим в горе и радости, во время болезни как внутрь, так и наружно. Продукт универсальный, почитаемый, без него милого никак. Пользовался большим спросом, но был запрещён властями. Однако, несмотря на запреты, производили его с большим риском военного времени в банях ночью. К оборудованию бани нужно было добавить всего лишь змеевик, помещённый в деревянный короб со льдом, и процесс пошёл. Процесс по времени долгий, жди, когда накапает нужное количество. Потому к делу этому иногда привлекали детей. Так Вовка Соломеников, друг мой, сидел в бане и управлял процессом. Я помогал. Работа вовсе не простая и весьма ответственная. Полученную жидкость нужно было не только слить в ёмкости, не уснуть на трудовом посту, но и отсортировать по содержанию спирта. Метод определения крепости элементарный – языком. Если язык щиплет, значит, самогон крепкий. Так я нализался до рвоты. Это был первый урок, который оказался весьма полезным. Впоследствии даже запах самогона вызывал тошноту.

Отец присылал с фронта скупые письма, вероятно, порадовать было нечем. Шли ожесточённые бои с переменным успехом.

Наступившая весна 42-го года, примечательна была и тем, что у мамы и у меня 14 марта – день рождения. Как выяснится позже, мой день рождения – 13 марта. Чтобы «пышно» его отметить, мама дала мне один рубль. На рубль в деревне можно было купить небольшую лепёшку жвачки, сваренной из берёзовой коры. За ней и помчался по мокрому снегу в валенках, была оттепель. Лепёшку поделил на всех поровну. Жевали дружно с прищёлкиванием кто громче. Это был высший класс.

Ежегодно зимой в нашем селе готовили дрова для Большереченской средней школы. Весной, когда Иртыш освобождался ото льда, приплывал паром за дровами. На нём прибыла бабушка Нюся. Она забрала меня и Артура на лето к себе погостить. Мы чинно расположились высоко на погруженные дрова и плыли несколько часов до Большеречья. Путешествие наиприятнейшее. Отчалили рано утром. Солнце только всходило. Веяло прохладой. От воды поднимался лёгкий туман, было тихо. Синюю гладь воды нарушали, бегущие от парома волны. Весело шлёпали по воде лопасти двух лёс, устремляя вперёд небольшое судёнышко. Из трубы с хлопками вылетал сизый дымок, подтверждая то, что сердце нашего «корабля» работает. В кормовой части на возвышении стоял рулевой, он же лоцман, он же капитан. Мы следили за каждым его движением. Удивлялись, как это возможно – один управляет целым паромом.

Из моторного отсека иногда выходил довольно пожилой мужчина, вероятно, моторист. О чём-то негромко разговаривал с рулевым и снова возвращался к своему мотору.

Всё было впервые, всё было интересно плыть по великой реке.

Правый берег спускался к воде высоким обрывом. На фоне зелёных лощин и распадков в лучах утреннего солнца он казался раскалённым металлом, который снизу начал остывать, покрываясь сизой пеленой.

Село Пустынное. Берег Иртыша, острова тогда не было.

Над обрывом летала стайка стрижей, выполняя фигуры высшего пилотажа. Птицы группой взмывали вверх, расходились в разные стороны, резко падали в штопор. И как по команде, на малой высоте, выполнив разворот, неслись навстречу друг к другу. Казалось, они решили разом погибнуть в «лобовой атаке». Но пернатые «бойцы», благополучно преодолев встречный рубеж, в стремительном вираже снова устремлялись ввысь. «Воздушный бой» продолжался.

В стене обрыва в норах были гнёзда стрижей. Самочки выпаривали потомство, самцы веселились, охраняя их покой.

Уровень воды был высок, плыли не по фарватеру, а возле левого берега. Чайки стайками, сменяя друг друга, сопровождали нас, громко попискивая. Из густого тальника, затопленного водой, иногда вылетала испуганная крякуха. Громко, хлопая крыльями, медленно поднимала своё тело с тёплого гнезда, оглашая окрестности возмущённым криком.

Миновали деревню Тангуслы. Несколько десятков дворов с неказистыми домишками. Вдали на зелёном лугу пасётся стадо коров. Беднота видна всюду. Чем понравился, живущим здесь, этот земной уголок? Необъятная равнина, с зелёными лугами и пашнями? Полноводная река рядом с домом? Рыбалка во все времена года? Зимние морозы с обжигающим ветром? И как нужно любить свою малую Родину, место своих предков, чтобы жить здесь!

Мы захотели есть. Бабушка извлекла из корзинки несколько варёных яиц, немного испечённых картофелин, солёных огурчиков, по кусочку хлеба. Ели не спеша, с аппетитом, подбирая каждую обронённую крошку. Съеденное запили из бутылки кипячёной водой. Монотонный шум, подрагивающий стук корпуса судёнышка сморил. Проснулись от пронзительного свистка. Это наш «крейсер» приветствовал мимо проплывающую лодку, в которой за вёслами сидел, широко улыбаясь, знакомый нашему капитану бакенщик. Мы тоже дружно начали махать ему руками.

Теперь справа между деревьев показались дома. Капитан объявил: «Деревня Качесово». По склону к воде – дорожка. На берегу видны лодки. Этот район Иртыша богат рыбой: осётр, стерлядь, нельма и другие (об этом расскажу позже).

Смотреть по сторонам надоело. Бегать, ходить по парому не разрешали. Слабое ограждение по бортам и огромные поленицы дров не гарантировали безопасность. Появилась усталость от безделья. Плыли хоть и по течению, но медленно.

Крутой, правый берег перешёл на равнинный, на нём расположилось большое село – Карташёво. После поворота, вошли в левое русло – несудоходное. Оно было отделено от основного красивым островом с пышной флорой и песчаным пляжем по всему периметру. Пройдя протоку, впереди открылся огромный водный простор реки.

Солнце повернуло к закату, небо окрасила вечерняя зарница в золотисто-красный цвет. Мы с восхищением смотрели на неписаную картину природы. На душе становилось светло и радостно. Бабушка, глянув в сторону зарницы, быстро, как опытная крестьянка, заключила: «Завтра будет вёдро». «Какое ведро?», – с возмущением спросил Артур. Он закончил первый класс и мнил себя всезнающим. Бабушка улыбнулась и спокойно пояснила, что завтра будет ясная тёплая погода.

Такой прогноз нас полностью устраивал. Предстояла встреча с двоюродными братьями, сёстрами, новыми знакомствами и много чего неожиданного.

Наш паром вдруг начал лихо делать разворот против течения. Издал протяжный писклявый гудок и три коротких, оповещая округу о своём благополучном прибытии. По-хозяйски, не сбавляя скорости, вошёл в русло неширокой речки, но достойным названием – Большая речка, и причалил к её левому берегу. Переход село Пустынное – село Большеречье закончился. На берегу суетились люди.

Пришвартовали паром, установили сходни. Мы сошли на сушу. Нас никто не встречал. Бабушка поблагодарила капитана. Взяли свои котомки, побрели по тропинке вдоль берега. Потом по проулку. Вскоре оказались возле добротного бревенчатого дома с большими окнами с белыми резными ставнями. Это дом дедушки и бабушки Пономарёвых – родителей мамы. Дом и сегодня стоит на том же месте. Старенький, по окна ушёл в землю – осиротел. В нём никто не живёт.

Огромные, на две половины ворота были плотно закрыты. Бабушка открыла калитку, мы вошли в просторный двор. На высоком крыльце стоял дедушка, поджидал нас. С крыльца, как с корабельного мостика, хорошо просматривался простор реки и движение всех судов до села Картошово. Наше появление не было неожиданным.

Приготовленный ужин на столе, тёплая вода в рукомойнике. Темнело. Очень хотелось спать. Помню только, как бабушка провела своих внуков в комнату, до постели.

Проснулись от шума детских голосов с улицы, было светло. Солнце уже не только светило, но и припекало. Время приближалось к полудню. В одних трусах мы, как ошалелые, выскочили на крыльцо. Раздался дружный детский хохот. Так приветствовали родственники, давно поджидавшие гостей. Дедушка ушёл на работу, баба Нюся хлопотала дома по хозяйству.

Быстро позавтракав, примкнули к разноликой, многочисленной весёлой ватаге. Нас и впрямь было много с малой разницей в возрасте. В семье дяди Шуры Пономарёва: Владимир, Михаил, Люба. Позднее семейство пополнится рождением сыновей: Анатолий, Василий, Александр, дочь Валентина.

В семье дяди Володи Пономарёва: Галя, Капа, Лида, Валерий, Пётр.

У дедушки, бабушки Пономарёвых было двадцать два внука. Жили мы всегда дружно, весело, пока судьба не разбросала нас по стране. Время, житейские заботы и расстояния затруднили возможность встреч, приглушили некогда очень теплые родственные чувства. Мы незаметно начали терять потребность в общении. Появилось некоторое равнодушие к своим истокам, корням своим – Малой Родине. Мы не стали задумываться над тем, кто мы и откуда – словно роботы. Постепенно превращались в человечков непомнящих родства.

Было время, когда ты из богатого сословия, нужно отказаться от корней своих, стать серым незаметным, забыть предков. Подмена ценностей, духовного начала породило невежество. Богохульство приветствовалось. Жить в достатке считалось недостойным. Личная собственность ограничивалась до неприличия. Всё было наше, всё было ничьё. Общество людей превращалось в стадо. Возникла новая общность людей под названием – советский народ. Такой народ кому-то был нужен. Им легко управлять, им легко манипулировать.