Валерий Воскобойников - Солдат революции. Фридрих Энгельс: Хроника жизни Страница 4

Тут можно читать бесплатно Валерий Воскобойников - Солдат революции. Фридрих Энгельс: Хроника жизни. Жанр: Документальные книги / Прочая документальная литература, год -. Так же Вы можете читать полную версию (весь текст) онлайн без регистрации и SMS на сайте «WorldBooks (МирКниг)» или прочесть краткое содержание, предисловие (аннотацию), описание и ознакомиться с отзывами (комментариями) о произведении.
Валерий Воскобойников - Солдат революции. Фридрих Энгельс: Хроника жизни

Валерий Воскобойников - Солдат революции. Фридрих Энгельс: Хроника жизни краткое содержание

Прочтите описание перед тем, как прочитать онлайн книгу «Валерий Воскобойников - Солдат революции. Фридрих Энгельс: Хроника жизни» бесплатно полную версию:
Повесть-хроника посвящена одному из основоположников научного коммунизма, пламенному борцу за дело рабочего класса, учёному и революционеру Фридриху Энгельсу.Для среднего школьного возраста.

Валерий Воскобойников - Солдат революции. Фридрих Энгельс: Хроника жизни читать онлайн бесплатно

Валерий Воскобойников - Солдат революции. Фридрих Энгельс: Хроника жизни - читать книгу онлайн бесплатно, автор Валерий Воскобойников

Чаще всего они собирались у Греберов, когда родителей дома не было. Кроме Фридриха и Бланка, приходили ещё человек шесть гимназистов. По-взрослому рассаживались в кресла, закуривали толстые сигары, потягивали пиво и читали свои стихи. Фридрих играл на клавесине сочинённые им недавно песенки, друзья подхватывали хором. Лишь кружковцы знали, что карикатуры, которые помещали порой вуппертальские газеты без подписи, тоже рисовал Фридрих.

— Вы как хотите, а я поеду в университет, в Бонн, — говорил Бланк. — Там настоящая свобода! А какие студенческие кабачки!

— А мы решили поступать в Берлинский, — сообщили Греберы.

— Да там скукотища какая, в вашем Берлинском университете! Говорят, берлинские студенты даже увиливают от дуэлей!

— Зато знания глубже, и, между прочим, именно там преподавал Гегель! — настаивали Греберы.

Фридрих тоже собирался в Берлин изучать право. Он представлял себе ту будущую жизнь, и голова кружилась от счастья.

— Вы делаете правильный выбор, мой мальчик, — поддерживал его доктор Ханчке. — Образование правоведа даст вам филологические знания, к которым вы так стремитесь, и одновременно — твёрдую почву под ногами.

1837 год. Октябрь

Отец уехал в августе в Англию и долго не возвращался.

Все готовились к литературному гимназическому вечеру. Фридрих сочинил на древнегреческом большое стихотворение «Поединок Этеокла с Полиником». Доктор Ханчке уверял, что таким гекзаметром могли бы гордиться знаменитые античные поэты.

Вечер прошёл с блеском. Фридриху аплодировали больше всех.

— У тебя большой, настоящий поэтический талант! — возбуждённо говорил Клаузен. — И я прошу тебя, Фридрих, развивать свой талант дальше! В Германии купцов и адвокатов много больше, чем поэтов. Сейчас лишь Фрейлиграт умело совмещает в себе оба занятия… Да, знаешь ли новость: он ведь переехал к нам, в Бармен. Представь, я как раз сегодня имел честь познакомиться с ним! Это замечательно, что такой поэт будет жить именно в нашей Вуппертальской долине! Надеюсь вас познакомить друг с другом…

Но Фридрих не предполагал, что близкий человек — собственный отец уже принял решение, которое разрушит все его планы.

У отца было прекрасное настроение.

— Элиза, ты только посмотри на него! Наш сын скоро начнёт бриться, — обрадованно встретил он Фридриха. — Самостоятельный молодой человек!

— Только что заходила фрау Гребер. Рассказала, как хорошо тебя приняли на вчерашнем вечере, — мягко улыбаясь, проговорила мама.

Но отец, поморщившись, перебил её.

— Все эти гимназические вечера надо оставить. Да, мой мальчик, пора становиться настоящим мужчиной. Энгельсам нужны не пасторы, а дельные коммерсанты. И адвокаты им не нужны тоже — при случае они наймут адвоката за деньги. С завтрашнего дня ты становишься работником фирмы «Эрмен и Энгельс».

— Какой фирмы? — переспросил поражённый Фридрих.

— Элиза! Что в голове у этого гимназиста? Родословную своих греческих героев он вызубрил наизусть. А дела собственного отца для него в туманной дали. Так вот, мой мальчик, сегодня ты можешь смеяться и радостно петь… Тебе даже представить трудно, перед какой бездной стояли мы несколько месяцев назад. Только братья мои могли додуматься делить основной капитал. Ведь разделив его на троих, каждый из нас стал втрое беднее. А это страшно — обеднеть! Намного страшней, чем не разбогатеть… Но бог помог мне напрячь силы, и теперь мы — совладельцы новейшей фабрики в Энгельскирхене, а в ближайшие годы откроем филиалы в Манчестере, в Бремене. И если нам повезёт, мой дорогой старший сын, то наши конторы будут и в американских штатах, и в Индии. Для этого стоит хорошо поработать, как ты думаешь?

— Но как же гимназия? — спросила растерянно мама.

— А что гимназия? У нас на счету сейчас каждый зильбергрош. И мне нужен Фридрих — работник фирмы, а не гимназист. С завтрашнего дня забудь гимназическую премудрость, зато хитрую простоту коммерции учи наизусть!

Фридрих поднялся в свою комнату. Ему не хотелось никого ни видеть, ни слышать. Но энергичный голос отца, доносившийся снизу, постоянно разламывал тишину.

* * *

— Я пробовал беседовать с вашим отцом, мой мальчик, — грустно сказал доктор Ханчке, — он непреклонен. Я хочу надеяться, что вы сами пройдёте курс наук, которого лишаетесь. Сейчас я допишу ваше выпускное свидетельство.

Своим изящным почерком, которым так гордился с юности, доктор Ханчке продолжил записи на листе с королевским гербом:

«…во время своего пребывания в старшем классе отличался весьма хорошим поведением, а именно обращал на себя внимание своих учителей скромностью, искренностью и сердечностью и при хороших способностях обнаружил похвальное стремление получить как можно более обширное научное образование…»

Ханчке задумался, а потом добавил слова, непривычные для официального документа:

«Нижеподписавшийся расстаётся с любимым учеником, который был особенно близок ему благодаря семейным отношениям и который старался отличаться в этом положении религиозностью, чистотою сердца, благонравием и другими привлекательными свойствами, при воспоследовавшем в конце учебного года… переходе к деловой жизни, которую ему пришлось избрать как профессию вместо прежде намеченных учебных занятий, с наилучшими благословениями».

И подписался: «Д-р И.-К.-Л. Ханчке».

1837 год. Осень — зима

На столе, обитом потёртым зелёным сукном, кроме оловянной чернильницы, нескольких перьев да двух увесистых конторских книг, ничего не было.

— Для начала обучишься ведению переписки, — сказал отец. (Вот для чего пригодится наука Рипе!) — С восьми до двенадцати в книгу с синей обложкой будешь записывать входящие письма.

В полдень все конторщики города разгибали спины и отправлялись по домам обедать.

— С двух до шести в книгу с зелёной обложкой — регистрировать письма исходящие. Те, что даст тебе Зигфрид.

— А потом?

— Получаешь свободу, которой так жаждешь. Если не потянет в сон, занимайся своими науками. Тебе будут платить деньги — столько, сколько получают ученики конторщиков.

Ближе к кафельной печке сидел старший конторщик Зигфрид. Он отработал в этой комнате больше тридцати лет.

«Боже мой, когда я приходил сюда мальчиком, он мне уже тогда казался пожилым!» — подумал Фридрих.

Это был мир чужой и далёкий. Коммерцией занимались отцы. Гимназическую же компанию — Греберов, Бланка, Фридриха — привлекали высоты духа. Они считали, что путь их определён: гимназия, университет, занятия правом, литературой, искусством. Они издевались над филистерской манерой во всём искать мелочную выгоду.

А конторщик Зигфрид больше тридцати лет приходил в эту контору. Ежедневно по дороге на работу он встречал тех же людей: младшего учителя, пастора, башмачника Римера, таких же, как он, конторщиков. Они раскланивались друг с другом, а вечером, возвращаясь домой, встречались вновь. Постепенно старели. Жизнь их была устойчива. Даже появление хозяйского сына в конторе не могло взволновать Зигфрида. Он был готов выполнять свою работу одинаково хорошо любой день, не боясь ни чумы, ни инфлюэнцы, ни революции.

Другой конторщик, помоложе, Роберт, страдал хроническим насморком и боялся, что сыну хозяина это может не понравиться. Он так и работал, потихоньку сморкаясь в большие носовые платки с вышитыми инициалами.

— Помогите ему побыстрей освоиться, — сказал вчера Зигфриду Фридрих-старший о сыне, — надо его увлечь широтой нового дела.

И Зигфрид, как мог, выполнял волю хозяина.

— Сейчас-то работать стало легко, — говорил он Фридриху, — гусиные перья не надо затачивать. В прошлом году ваш отец привёз стальные из Англии, а сейчас их в нашей лавке можно купить. И свечу — если надобно зажечь, пожалуйста — спички изобрели. А вот раньше…

— А что было раньше? — спросил Фридрих.

— Раньше, говорят, хозяин на пасху подарки делал, — ответил Роберт невпопад и полез за платком.

— Раньше тоже было хорошо, — сказал Зигфрид. — Но и сейчас — грех жаловаться. Вон вывеску новую принесли, — он показал в окно, — завтра нам её поставят. Хорошо, что контора досталась вашему отцу. В господине Энгельсе хозяин сразу чувствуется, и вы его слушайтесь. Пройдёт десять лет — и всё здесь ваше будет.

* * *

— Энгельс, дружище! Куда ты пропал?

Клаузен стоял возле белокаменного моста через Вуппер, соединявшего Нижний Бармен и Эльберфельд, с каким-то незнакомым молодым человеком. У человека была приятная улыбка, внимательный взгляд.

— Фрейлиграт, познакомьтесь, это мой бывший ученик, Энгельс. Он писал стихи даже на языке Гомера и Гесиода.

Перейти на страницу:
Вы автор?
Жалоба
Все книги на сайте размещаются его пользователями. Приносим свои глубочайшие извинения, если Ваша книга была опубликована без Вашего на то согласия.
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Комментарии / Отзывы
    Ничего не найдено.