История России языком дворянских гербов - Евгений Владимирович Пчелов Страница 4

Петровская эпоха ознаменовалась рождением нового символического языка русской культуры. Его органичной частью стали символы, эмблемы и аллегории, пришедшие из европейского барокко и Ренессанса, — и это мощное влияние требовало их понимания и толкования. Поэтому неудивительно, что именно в петровское время был издан первый и единственный в истории культуры России эмблематический справочник «Символы и емблемата», вышедший в амстердамской типографии Генриха Ветстейна значительным по тем временам тиражом в 755 экземпляров. В нем представлено 840 эмблем с толкованиями (девизами) на нескольких европейских языках, в том числе на церковнославянском. Например, эмблему «Лев со скипетром» сопровождает надпись «Кто у меня отъимет», а эмблему «Еж, в клуб свивающийся» — «Аз покрываюсь своею благодетелию». Книга представляла собой компендиум из двух эмблематических сборников Даниэля де ла Фея, увидевших свет в Амстердаме в 1690-х годах (впрочем, авторство де ла Фея некоторыми исследователями оспаривается). Эмблемы де ла Фея, в свою очередь, восходят к книге Николя Веррьена, впервые изданной в Париже в 1685 году (это был сборник эмблем, медалей, «иероглифических» фигур и монограмм).

В екатерининскую эпоху новый вариант под названием «Емвлемы и символы избранные» подготовил в 1788 году замечательный ученый-медик, ботаник и поэт профессор Нестор Максимович Амбодик-Максимович (1744–1812), автор первого русского руководства по акушерству и педиатрии «Искусство повивания», первой русской ботаники, трехтомника «Врачебное веществословие, или Описание целительных растений», заложившего основы научной фитотерапии, а также трех терминологических словарей по медицине и ботанике. Максимович дополнил «Символы и емблемата» общим введением по эмблематике и геральдике, словарем изображений и толкований символов и эмблем, сгруппированных тематически, и описаниями гербов иностранных государств и титульных гербов Российской империи. Церковнославянские девизы эмблем основной части книги были им переведены на русский язык.

Переломным моментом в институциализации геральдики в России явилось создание в 1722 году при Сенате Герольдмейстерской конторы. С конца XVII века формируется новая система наград и поощрений, в том числе учреждаются первые ордена (воспринимавшиеся, по обычаю того времени, как сообщества кавалеров) и медали европейского типа. За особые заслуги царь жалует дворянскими титулами, в том числе новыми. Для дворянства устанавливается обязательность службы, а в январе 1722 года вводится Табель о рангах, созданная на основе прежде всего шведской системы и открывшая путь в высшее сословие представителям других социальных слоев. В начале 1721 года сенаторы и члены коллегий выбрали первого герольдмейстера в истории России — им стал один из петровских сподвижников Степан Андреевич Колычёв. В задачу герольдмейстера входил прежде всего контроль за служебной деятельностью дворян. Герольдмейстерская контора вела не только служебный, но и генеалогический учет дворянства, на нее возлагались и задачи по созданию новых гербов, как дворянских, так и городских. Организовать такую работу был призван итальянец граф Франциск (Франческо) Санти. В России его звали Францем Матвеевичем, а фамилию первоначально писали как Сантий. 12 апреля 1722 года он получил должность товарища герольдмейстера «особливо для сочинения гербов». Это был, по сути, первый русский геральдист Нового времени и основоположник геральдики Российской империи.

Ф. М. Санти (1683–1758), уроженец Пьемонта, получил образование в Париже. С Петром I он познакомился в Амстердаме в 1717 году. Затем служил при испанском дворе, а в 1720 году приехал в Россию, где более двух лет жил «на собственном иждивении», ожидая должности. Товарищем герольдмейстера его назначили по рекомендации графа Я. В. Брюса, весьма интересовавшегося геральдикой. В 1725 году, при Екатерине I, Санти стал обер-церемониймейстером, но в мае 1727 года был арестован по сфабрикованному политическому делу графа П. А. Толстого и А. М. Девиера. Пятнадцать лет Санти провел в Сибири, в весьма тяжелых условиях, откуда его возвратила Елизавета Петровна, в 1742 году вернувшая ему прежний чин; позднее Санти стал действительным тайным советником. К геральдическим занятиям он больше не возвращался.

За короткое время Санти сумел разработать новый вариант герба для государственной печати, утвержденной в 1726 году, приступил к созданию городских гербов, которых в общей сложности «сочинил» около ста. Целый ряд этих гербов просуществовал до 1917 года, в том числе гербы Санкт-Петербурга, Архангельска, Тулы, Серпухова, Великих Лук, Старицы и др. Санти занимался составлением и дворянских гербов, среди которых были, например, гербы Демидовых, Строгановых, П. П. Шафирова и др. Можно сказать, что именно Санти заложил основные принципы создания гербов в России, перенеся западноевропейские традиции на отечественную почву. И хотя его активная работа прервалась, дело геральдики не погибло, хотя в XVIII веке оно больше зависело от задач текущего момента, нежели носило систематический и планомерный характер.

На рубеже 1720–1730-х годов значительный вклад в российскую геральдику внес профессор Петербургской академии наук Иоганн-Симон Бекенштейн (1684–1742), доктор права в Кёнигсбергском университете. В 1725 году по рекомендации историка Т.-З. Байера, автора сочинения «О варягах», Бекенштейн был зачислен профессором «публичной юриспруденции» при Академии наук. Правда, слушали его исключительно немногочисленные дети живших в России иностранцев, а из «российской нации в обучении никого не бывало». Видимо, этот прискорбный факт привел Бекенштейна к неутешительной мысли, что в России от него «малая происходить может польза». Тем не менее в течение десяти лет он честно и достойно выполнял возложенные на него обязанности, затем вернулся в Кёнигсберг, а в 1738 году был избран иностранным почетным членом Академии.

Бекенштейн не был специалистом по геральдике, но отличался «значительными познаниями в исторических науках, в греческом и латинском языках и во всем, относимом к гуманитарным наукам». Сам он оценивал свои способности скромно:

Я в сем деле великим искусством хвалиться не могу, понеже я никогда особливого старания к герольдике не имел <…> и никогда профессором геральдики не бывал, и сюда не за тем призван <…> Однако ж я, сколько мне возможно, в том стараться буду; но при том прошу, ежели мне в чем погрешить случится, чтоб оное благосклонно извинено было.

Тем не менее он «сочинял» гербы для знамен морских и слободских полков, а в конце 1734 года создал проект рисунка для печати Академии наук (с изображением Минервы), который был утвержден в начале 1735 года. Он стал автором труда, созданного для обучения геральдике Петра II и, по оценке академика Г.-Ф. Миллера (1705–1783), представлявшего собой «полную и в то же время компактную систему, особенно полезную для разъяснения специальных терминов из латинского, немецкого и французского языков». Этот труд был опубликован в 1731 году в Петербурге