Дэвид Ирвинг - Ядерное оружие Третьего рейха. Немецкие физики на службе гитлеровской Германии Страница 42

Временная потеря продукции предприятия в Веморке была первым прямым ощутимым ударом по ядерной программе в Германии.

К концу года во всех остальных направлениях исследований немцам удалось добиться впечатляющих успехов: они успешно провели важнейший эксперимент на промежуточном реакторе; им удалось определить пути преодоления ряда важных технических проблем; наконец, в Германии были созданы производственные мощности для получения урана. До сих пор не было достигнуто значительных результатов по получению атомного взрывного устройства, однако некоторым небольшим коллективам ученых, в частности группе из Вены, удалось определить значения важнейших ядерных констант. Так, венские ученые вычислили значение эффективного сечения для реакции деления урана-235 под воздействием быстрых нейтронов.

И все же вера в успешный ход программы в целом зависела в основном от успешного проведения экспериментов в ядерном реакторе. Теперь же, когда временно прекратились поставки тяжелой воды, немецкие ученые смогли в полной мере осознать, насколько ограничивается ход программы этой зависимостью от поступлений важнейшего материала из Норвегии. После многократных инспекций норвежского предприятия немецкие физики рассчитывали на получение с модернизированного завода в Веморке до четырех тонн тяжелой воды в год. Доктор Вирц после поездки в Рьюкан в ноябре 1942 года сообщил, что начиная с октября 1943 года в Германию будет поступать тяжелая вода с предприятия в Захейме. В конце ноября доктор Вирц рассмотрел возможность получения тяжелой воды с других предприятий, расположенных на оккупированной территории Европы. В результате он пришел к выводу, что, кроме Веморка, в качестве источника этого ценнейшего материала могут рассматриваться еще только две электростанции в Италии, одна из которых была расположена в окрестностях Мерано, а вторая в Котроне. Обе эти электростанции использовали менее приспособленные для производства тяжелой воды технологии электролиза. К тому же общее производство энергии там составляло 68 тысяч киловатт, половину возможностей электростанции в Веморке. Профессор Гартек обратился к военным с просьбой направить в Мерано группу специалистов в области ядерной физики. Путешествуя инкогнито, эти эксперты должны были сравнить эффективность применявшейся там технологии Фаузера с реакцией электролиза Пехкранца, который использовался на заводе в Веморке. Гартек предложил доводить концентрацию тяжелой воды в Италии до 1 процента, после чего отправлять материал в Германию для его дальнейшей концентрации до 100 процентов. По мнению профессора, такой порядок работы был бы более экономичным. Весной 1943 года Гартек и профессор Эсау лично посетили электростанцию в Мерано. Здесь Гартек с сожалением убедился, что его коллега почти не верит в перспективы германской атомной программы.

К концу марта германское военное ведомство стало обнаруживать все более явное нежелание финансировать атомную программу. В частности, там отказались выплатить даже обещанные начальником управления вооружений генералом Леебом на текущий финансовый год два миллиона рейхсмарок. Исследовательскую группу доктора Дибнера было решено передать в подчинение профессора Эсау, однако сам Дибнер и его персонал сохранили доступ в принадлежавшую военным лабораторию в Готтове. Дибнер и Берке переехали из здания управления вооружений на Харденбергштрассе, 10 в Национальное бюро стандартизации, которым руководил профессор Эсау. Теперь их непосредственным руководителем стал доктор Бете, человек весьма посредственный, тем не менее возглавлявший радиологический отдел бюро.

Перед Имперским исследовательским советом стояла задача заново искать источники финансирования всей программы. Совет рекомендовал профессору Эсау составить на будущий год бюджет на сумму два миллиона рейхсмарок, что тот и сделал. Вскоре эта сумма была утверждена Герингом. Запрошенные профессором Эсау на 1943–1944 годы два миллиона рейхсмарок распределялись следующим образом:

эксперименты на урановом реакторе, включая в основном затраты на получение металлического урана, – 40 тысяч;

тяжелая вода, в первую очередь затраты на организацию опытного производства в Германии – 560 тысяч;

выделение изотопов урана, в первую очередь строительство 10 двойных ультрацентрифуг – 600 тысяч;

исследования в области получения люминесцентных красителей для ВВС – 40 тысяч;

исследования в области радиационной защиты – 70 тысяч;

дополнительные расходы на получение источников нейтронов высокого напряжения – 50 тысяч;

химические реагенты, предотвращающие окисление урана и побочные химические реакции, – 80 тысяч;

непредвиденные дополнительные расходы – 200 тысяч.

Бюджет Эсау предусматривал выделение самых больших средств (600 тысяч рейхсмарок) на строительство 10 двойных ультрацентрифуг, предназначенных для обогащения урана-235. Первый эксперимент с «вибрационным потоком» с применением ксенона прошел в Киле в середине января. 2 марта в машине впервые был использован гексафторид урана. В результате эксперимента удалось добиться обогащения до 7 процентов. Через восемь дней после этого гамбургская группа официально предложила перейти к серийному производству таких машин, одновременно представив военным списки требуемых механизмов и материалов. Поскольку это произошло сразу же после диверсии британских агентов в Веморке, предложение было немедленно одобрено.

До 17 апреля последствия диверсии в Веморке так и не были преодолены в полном объеме. Выступая через несколько недель на очередной конференции, профессор Эсау поспешил заверить присутствующих, что ущерб, причиненный в результате диверсии в Веморке, не является катастрофическим, поскольку его последствия были преодолены относительно быстро. Кроме того, в ближайшее время в Норвегии вступят в строй еще два небольших предприятия, выпускающих ту же продукцию, – в Захейме и Нотоддене. Однако после этого профессор счел нужным добавить: «Однако, принимая во внимание обстановку в Норвегии, нельзя исключать возможность повтора таких актов саботажа, несмотря на все принимаемые нами меры безопасности. Поэтому в самое ближайшее время необходимо организовать дублирование всех основных производственных процессов, выполняющихся в Норвегии на предприятии «И.Г. Фарбен». В самое ближайшее время при выведении из строя цеха высокой концентрации в Норвегии произведенную в Норвегии тяжелую воду низкой концентрации можно будет отправлять в Германию для завершения технологического процесса». По словам Эсау, даже следуя самым пессимистичным прогнозам и предположив, что электростанция в Веморке будет полностью разрушена, предприятие «Leuna» могло рассчитывать на получение «сырья» из других источников: в обстановке строжайшей секретности по инициативе профессора Гартека велись переговоры с представителями предприятия Монтекатини в Мерано о поставках в Германию низкоконцентрированной тяжелой воды. «В любом случае, – продолжал Эсау, – в нашем распоряжении находится достаточное количество тяжелой воды для проведения экспериментов».

Конечно, такие слова были опасным преувеличением: возможно, именно эта убежденность профессора Эсау была причиной того, что до конца 1943 года так и не был окончательно решен вопрос массового производства для нужд Германии тяжелой воды низкой концентрации. А в 1944 году, когда Эсау покинул свой пост, решать эту проблему было уже поздно.

Годом раньше, при проведении эксперимента на реакторе «L–IV» Гейзенберг и Допель были вынуждены помещать порошок урана в алюминиевую сферу с относительно толстыми стенами. Возможно, из-за этого ученые не смогли точно определить интенсивность роста числа нейтронов. Четкое решение относительно того, как избежать применения в реакторе любых дополнительных материалов, предложил доктор Дибнер, к тому времени работавший в прямом подчинении профессора Эсау. Эта догадка пришла к нему, когда он сам проводил свой первый эксперимент с металлическим ураном. В 1942 году предприятие номер 1 компании «Degussa» во Франкфурте получило для плавки и формовки около тонны урана. Дибнер предложил часть этого металла изготовить в виде небольших кубиков. Однако к тому времени все, чем располагали ученые, были урановые пластины толщиной около одного сантиметра, изготовленные для экспериментов в Берлине. Теоретически было рассчитано, что идеальный размер стороны такого кубика составлял 6,5 сантиметра. Однако Дибнеру пришлось делать кубики с размером сторон 5 сантиметров; как ему объяснили коллеги, такие размеры позволяли оптимально нарезать пластины, величина которых составляла 19 х 11 сантиметров.

Доктор Дибнер относился к таким рабочим трениям в ученой среде, когда поневоле приходится выполнять чьи-то распоряжения, вполне философски. Недостаток своего влияния как теоретика он восполнял талантами экспериментатора. Например, ему удалось убедить коллег заморозить тяжелую воду, в которой слоями в форме гигантских сот предполагалось размещать кубики урана. Это позволяло не использовать в реакторе дополнительные материалы, такие как алюминий. Этот необычный, но перспективный эксперимент с тяжелым льдом был проведен в лаборатории низких температур имперского института химических технологий при Национальном бюро стандартов. В сферическую форму поместили 232 килограмма кубиков урана и 210 килограммов замороженной тяжелой воды. Эту форму, в свою очередь, разместили в шаре из твердого парафина диаметром 75 сантиметров.