Юрий Винничук - Легенды Львова. Том 1 Страница 44

– Корней‚ – прижалась к нему Олена‚ – что с тобой?

С тех пор Корней часто погружался в раздумья‚ а жену бывало что и бил‚ а она всё покорно сносила и никогда ему ни словом не перечила. Но это его особенно раздражало‚ потому что он хотел бы‚ чтобы и она сорвалась, и чтобы ничего его не сдерживало в его гневе. А эта покорность обезоруживала‚ не позволяла вполне высвободиться его злости, и он должен был носить её в себе до следующего раза.

Одним словом‚ ему тяжело было смириться с тем‚ что он породнился с лешими. Но что было ему делать? Да и старики их всем необходимым обеспечивали – не жизнь‚ а благодать. Как же было со этим всем распрощаться?

Как-то возвращались Корней с Оленой с ярмарки‚ и их бричка застряла в болоте. Сколько Корней не хлестал коней‚ сколько не теребил вожжи‚ чуть ли сам не впрягался‚ и все зря – бричка ни с места. И тут наконец заговорила Олена:

– Что же ты за мужчина‚ что с такой ерундой справиться не поможешь?

– Ой‚ кто бы говорил!

– Ну‚ хорошо. Придётся тебе показать‚ как это делается.

Она подошла к бричке‚ одним резким движением выдернула колесо из болота и вытолкала бричку вперед. Кони выехали на дорогу и стали. Корней разинул рот и дыхание затаил.

– Ну что, поехали? – спросила Олена‚ будто ничего особенного не произошло.

– А… ну, ты и сильная баба! – пролепетал он. – Чего же ты… чего же ты…

– Что? Чего я тебе поддавалась, когда ты меня лупил? Это тебя интересует?

– Ага… Ты же могла меня одной рукой… как эту бричку…

– Могла. Но знаешь‚ почему я этого не сделала? Потому‚ что ты отец моих детей, и я люблю тебя. Вот почему. А теперь поехали.

Ну‚ с того времени Корней уже никогда не смел руки на жену поднять‚ а о том‚ кем на самом деле она являлась, и думать перестал. Да и какая, в конце-концов, надобность об этом думать? Главное ведь то‚ что видят его глаза.

Плачка

Это красивая женщина в белом будто снег платье и в чёрном платке на голове‚ с очень печальным лицом и заплаканными глазами. Появляется она чаще всего в домах‚ где никто не живёт, в пустых церквях‚ на руинах. Видят её также на полях после заката солнца‚ когда она сидит на камне, вздыхает и заливается слезами.

Более ста лет назад по дороге из Брюховичей плёлся убогий слепец с мальчиком-проводником. Когда они вышли на Голоско‚ то мальчик увидел старую перекошенную на один бок корчму без окон и дверей‚ заросшую плющом и другими растениями. Вокруг корчмы усыхал бывший сад‚ который тоже утопал в сорняках. Из здания доносились какие-то всхлипывания‚ чьи-то жалобы, и слепец направился туда‚ в надежде на милостыню.

– Там одни руины‚ – сказал мальчик‚ – никто там не живёт.

Но слепец шел на голос, и когда они отворили двери‚ то мальчик увидел молодую женщину в траурном платье.

– Молитесь! Молитесь! Молитесь! – произнесла женщина и‚ насыпав старику целую пригоршню золотых монет‚ исчезла.

Монеты оказались очень старыми и выглядели так‚ будто сотни лет пролежали в земле. А через несколько дней после этого началась Первая мировая война. Да это и не удивительно‚ потому что Плачка зачастую появлялась именно перед каким-то несчастьем‚ мором или войной‚ оплакивая будущие жертвы.

Сокровище в часовне

Плачка может появляться также там‚ где закопаны сокровища. На Клепарове стояла когда-то старая разрушенная часовня. Неподалёку была убогая избушка овощевода‚ который жил лишь тем‚ что удавалось вырастить на склонах холмов и выторговать на рынке. Овощевод был странноватым мужчиной со своими прихотями и давними привычками. Жил он в уединении‚ сторонился людей‚ а в свободное время старался как-то починить часовню‚ чтобы она окончательно не развалилась.

Именно в той часовне люди не раз видели Плачку. Слухи о её появлении распространялись по окраине‚ пока троица лычаковских батяров не решила прийти с лопатами к часовне и попробовать поискать сокровища.

Пейзажи там были довольно мрачные‚ человек из города непременно чувствовал себя неуютно и тревожно‚ попав туда‚ а старый овощевод своим видом навевал только жуть. А что уж говорить о ночной поре‚ когда батяры отправились за сокровищами‚ чтобы ещё до первых петухов завершить задуманное.

Ночь была лунная и ветреная‚ сосны трусливо поскрипывали и шумели‚ а издалека отзывалась сова. Батяры работали всю ночь‚ обрыскали вдоль и поперёк всю часовню‚ сорвали трухлявый пол‚ но не нашли ничего интересного‚ кроме нескольких черепов и каменных глыб‚ над которыми пришлось сильно попотеть.

На рассвете батяры‚ проклиная всё на свете‚ бросили напрасный труд‚ сели на груду досок и‚ вынув бутыль и закуску‚ принялись завтракать.

Солнце обагрило горизонт‚ просыпались птички, и расступалась мгла. Вдруг услышали разбойники какое-то гудение‚ а подняв головы‚ увидели осиное гнездо под сводом. Осы как раз начинали просыпаться. И тут кто-то из батяров предложил разыграть с овощеводом весёлую шутку – бросить ему в дом осиное гнездо. Так они и сделали – завернули гнездо в одежду‚ подкрались к избушке овощевода и бросили в окно‚ крикнув:

– Хватай сокровище!

И с громким улюлюканьем удрали. Старик поднялся с кровати и увидел перед собой рассыпанное по земле золото. В тот же миг вышла из стены та самая женщина в траурном платье‚ которую видели в часовне‚ и сказала:

– Возьми себе эти деньги и раздели их на три части. Одну часть оставь себе‚ на вторую отстрой часовню‚ а третью отдай в сиротский приют, потому что сирот в скором времени станет больше. Молитесь! Молитесь! Молитесь!

И с этими словами исчезла.

Плачка на Высоком замке

На руинах Высокого замка люди не раз находили стеклянные или металлические изъеденные ржавчиной вещи, а порой и медные и серебряные деньги‚ что веками пролежали в земле.

К тем руинам каждый вечер после заката солнца приходила плачка, развешивала венки полевых цветов и, присев на камне, заламывая руки‚ заливалась слезами. Её жалобные рыдания и сетования слышались издалека. Но никто из местных не решался подойти ближе‚ а путники думали‚ что это несчастная мать оплакивает своих детей‚ но когда пробовали подойти к ней‚ плачка исчезала до следующего вечера.

Помещик из Снесенья собрал как-то людей и велел раскопать руины‚ в надежде, что там есть сокровища.

Несколько дней длились раскопки‚ пока рабочие не наткнулись на каменный свод. Тогда взялись за кайла и ломы и раздолбили его так‚ чтобы можно было попасть внутрь. После долгой тяжёлой работы нашли наконец железные двери. Полдня промучившись с этими дверями, рабочие наконец смогли их выломать и оказались в тёмном затхлом помещении‚ где было полно скелетов‚ а каждый из них к стене цепями прикован. Увидев ужасающую картину‚ все закоченели от страха. Видимо, здесь была тюрьма, и эти горемычные умерли от голода и жажды. Вот их и оплакивала плачка.

– Снять кандалы! – велел помещик.

Кандалы сняли и завезли к пану, а он потом перед соседями хвастал теми древними вещами. Скелеты вытащили и похоронили в общей могиле на кладбище.

Но когда люди пробили соседнюю стену и увидели там большие кованые сундуки‚ вдруг ударил гром‚ запрыгали в небе молнии и озарили великана в латах с мечом в руке. Исполин закричал:

– Несчастные! Золота и серебра вам захотелось?! Прочь отсюда‚ а то засыплю вас землёй! Так и останетесь здесь возле моих сокровищ!

Люди оставили все инструменты и со всех ног бросились удирать из ямы‚ а потом бежали стремглав с горы‚ дрожа от страха‚ и помещик впереди всех‚ вытаращив глаза. С тех пор никто больше не пытался раскапывать те руины.

Говорили‚ что в тот же вечер появилась плачка на руинах‚ посыпала могилу цветами и стала читать молитвы.

Дикая охота

Возле Сихова когда-то шумели густые-прегустые леса с вековыми дубами и непроходимыми чащами. Вдоль лесов тянулись поля, и люди, которые их обрабатывали, не раз слышали, как в глубине леса топочут кони, лают борзые, охотники дудят в рога, вихрь ломает деревья, крушит сухостой, а в верхушках деревьев звучит громкое «Гей-го! Гу-гей-го! Гей-го!» Если кто-то в это время, когда мчались дикие охотники, находился в лесу, то, услышав шум и вопль, бросал всё и спешил прочь из леса. А когда видел, что не успеет убежать, то падал на землю ничком, скрестив руки, и лежал неподвижно, ожидая, пока дикие охотники не промчатся над ним. Казалось, они летят над землёй так низко, что вот-вот растопчут, но это только так казалось. Если лежать тихо и не стараться рассмотреть ловцов, то всё приключение ничем не угрожает. А о том, чтобы откликнуться на их «Гей-го!», то и речи быть не могло. И вот почему.

Вдоль леса тянулись поля. Как-то человек, который полол грядки, услышал восклицания диких охотников, которые гарцевали по лесу, и сдуру крикнул во весь голос:

– Го-гей-го!

В ответ прозвучал такой жуткий хохот, что волосы у мужчины встали дыбом, и он изо всех сил помчался домой. А ночью услышал возле своего дома ржание коней, топот копыт, и через миг кто-то швырнул ему в окно сгнившую лошадиную ногу, которая воняла так ужасно, что мужчина, хоть и очень испугался, выбросил ногу из дома.