Сергей Романовский - Наука под гнетом российской истории Страница 46

ЦК ВКП(б) держал Академию под перекрестным прицелом. В сентябре для накачки руководителей Академии в Ленинград пожаловал секретарь ЦИК А.С. Енукидзе. Разумеется, «Ленинградская правда» взяла у него интервью, чтобы народ знал, что конкретно партия ждет от предстоящих выборов. Газеты не жалели эпитетов, вознося научные заслуги Н.И. Бухарина, Д.Б. Рязанова, М.Н. Покровского и других «своих» продвиженцев. И тут же – помои на головы философов Г.И. Челпанова, Э.Л. Радлова и Г.Г. Шпета, историков М.К. Любавского, В.Н. Бенешевича, экономиста В.Я. Железнова. У некоторых нервы сдали и они сняли свои кандидатуры еще до выборов.

Наконец, заработали и выборные комиссии в самой Академии наук. Их возглавили наиболее авторитетные ученые: В.И. Вернадский (по геологическим наукам), А.Ф. Иоффе (физика), В.Н. Ипатьев (химия), В.Л. Комаров (биология), А.Н. Крылов (математика и философия), Н.С. Курнаков (техника), Н.Я. Марр (язык и литература), С.Ф. Платонов (экономика и история).

В комиссиях, разумеется, знали о закулисной возне вокруг выборов. Членам комиссий было известно, что Д.Б. Рязанова и М.Н. Покровского выдвинуло… Политбюро ЦК ВКП(б). «Завалить» их поэтому было равносильно антисоветскому заговору со всеми вытекающими отсюда последствиями для Академии. Нельзя было прикасаться и к Бухарину, “любимцу партии”, поддержанному к тому же 37 организациями. Так что эти люди стали академиками самим фактом своего выдвижения. И даже наглое и циничное заявление Рязанова о том, что руководимый им институт Маркса и Энгельса вместе с Коммунистической академией “навязали” Отделению гуманитарных наук разработку вопросов экономики и социологии, а потому “потребовали” введения в состав Академии марксистов, академики были вынуждены проглотить молча [404]. Спектакль начался, сорвать его они уже не имели права.

Академия наук на одиннадцатом году существования советской власти должна была показать свое истинное к ней отношение и оно проявится в выборах. Ольденбурга об этом предупредил Н.П. Горбунов. Он же раскрыл карты до конца: «зава-лят» коммунистов, Академию разгонят, а лояльным академикам дадут институты и надлежащие средства.

Перепуганные Ольденбург и Ферсман уговорили Карпинского созвать у него на квартире совещание со всеми председателями комиссий и разъяснить им истинное положение дел. Одним словом, уговорить их не устраивать демонстраций [405].

5 и 12 декабря 1928 г., прошедшие через комиссии кандидаты баллотировались в Отделениях. Все 42 вакансии были заполнены: 24 по Физико – математическому отделению и 18 – по Гуманитарному. Академиками стали (курсивом выделены фамилии академиков – коммунистов): математики С.Н. Бернштейн, И.М. Виноградов, Н.М. Крылов и Н.Н. Лузин; физики Л.И. Мандельштам и Д.С. Рождественский; химики А.Н. Бах, Н.Я. Демьянов, Н.Д. Зелинский, В.А. Кистяковский, А.Е. Фаворский и А.Е. Чичибабин; геологи А.Д. Архангельский, А.А. Борисяк, И.М. Губкин и В.А. Обручев; биологи Н.И. Вавилов, К.К. Гед-ройц, В.С. Гулевич, Д.К. Заболотный, Г.А. Надсон, М.А. Мен-збир и Д.Н. Прянишников; «техники» Г.М. Кржижановский, В.Ф. Миткевич и С.А. Чаплыгин; обществовед Н.И. Бухарин; историки М.С. Грушевский, Н.М. Лукин, М.К. Любавский, Д.М. Петрушевский, М.Н. Покровский и Д.Б. Рязанов; философ А.М. Деборин; экономисты П.П. Маслов и С.И. Солнцев; востоковеды В.М. Алексеев, Б.Я. Владимирцов и А.Н. Самойлович; филологи М.М. Покровский, П.Н. Сакулин и В.М. Фриче[406].

Настроение в Академии после этих злосчастных выборов было тягостным. Все как будто согрешили. То, что подавляющее большинство вновь избранных академиков были действительно учеными выдающимися, утешало слабо. Все же в Академию наук еще попали явные бездари и прохвосты. Был создан прецедент! В.И. Вернадский 16 июля 1929 г. пишет сыну: “Выбрав комму-нистов, мы вступили в сферу сложных отношений, которые идут где-то вне нас и в которых мы разобраться не сможем. Главное значение будут иметь не сами академики – коммунисты, а небольшая группа фактически к ним близкая – Бах, Архангельский, Марр и еще кто-нибудь – научно люди довольно круп- ные” [407].

Оставалась пустая ритуальная формальность: утвердить результаты выборов на Общем собрании. Там сбои практически не случались. Но тут произошло то, что явилось полной неожиданностью для академиков, а коммунистами было расценено как откровенное (хотя и тайное) издевательство.

12 января 1929 г. на Общем собрании трех ученых – коммунистов закидали «черными шарами». Ими оказались Деборин, Лукин и Фриче.

Как это понимать? Очень просто. Эта троица в глазах академиков была с двойным изъяном: мало того, что они коммунисты (с этим можно смириться), так еще и бездарные ученые (а это уже слишком). Фриче к тому же был и горластым певцом маргиналов, теоретиком «пролеткульта», что вообще было несовместимо с наукой. Деборин, оседлав диалектический и исторический материализм, отбросил российскую философию на обочину мировой науки. Его труды – ничто иное, как исторически нелепый “пережиток гегельянства, которое отходит все дальше и дальше в историю”. (Так оценил Деборина в специально написанной «Записке» Вернадский). И у Лукина нашли «грех» – он был двоюродным братом Бухарина. На самого Бухарина рука не поднялась, зато через Лукина и ему дали понять, чтó на самом деле думают о нем академики…

Так закончился первый акт этой драмы. Второй под названием «Унижение» последовал сразу, без антракта.

Академики не на шутку перепугались. Они знали, чем это им может грозить. Большевики способны на все: они могут и разогнать Академию, а могут и полностью сменить ее состав, заменив старых академиков своими людьми. Хозяин – барин.

Опытный и мудрый Ольденбург сообразил быстро: надо во что бы то ни стало переголосовать на ближайшем же Общем собрании. И хотя эта процедура противоречит Уставу и явно унизительна для Академии, другого выхода он не видел.

Президент Карпинский 12 января 1929 г. созывает экстренное заседание Президиума Академии (А.Ф. Иоффе, И.Ю. Крачковский, А.Н. Крылов, С.Ф. Ольденбург и А.Е. Ферсман). Текст «соломонова решения» подготовил А.Н. Крылов. Суть его в следующем: провести повторное голосование, но с участием вновь избранных академиков. Шансов повторно «завалить» этих горе – ученых, тогда, мол, не будет.

Президиум одобрил такой ход.

17 января на Экстраординарном Общем собрании это ре-шение надо было еще утвердить. Развернулась жаркая дискуссия. И.П. Павлов, И.П. Бородин, Ф.Ю. Левинсон-Лессинг и Д.М. Петрушевский выступили против подобного реверанса Президиума. И.П. Павлов свою позицию обозначил, как всегда, четко и недвусмысленно. Он заявил, что на подобное предложение Президиума можно реагировать либо по-лакейски (чего изволите?), либо благоразумно (оппортунистически), либо, наконец, принципиально, опираясь только на один критерий – вклад в науку. Разумеется, он призвал всех идти по третьему пути. Но большинство расценили принципиальность Павлова как донкихотство и выбрали тропу спасительного благоразумия. За это ратовал последовательный С.Ф. Платонов. За Павловым пошло всего 9 человек, но среди них были и только что избранные академиками коммунисты Д.М. Петрушевский и П.Н. Сакулин. За подобные «осечки» коммунистам полагается публично оправдываться. 6 февраля 1929 г. Сакулин в «Известиях» замаливал свой грех инакомыслия.

Итак, Академия наук сделала роковой шаг к пропасти. Она дрогнула, и власти поняли, что теперь дожать ее – дело привычной им техники. Тем более, что на придуманный академиками крайне жалкий и унизительный маневр надлежало еще нижайше испросить соизволение Совнаркома.

Ситуация дурацкая. Иначе не назвать. Ясно ведь, что ака-демики были доведены до крайней степени отчаяния и готовы были на все. Да и Совнаркому деться-то было некуда. Поэтому исход был ясен заранее. Но большевистские монстры не отказали себе в удовольствии еще раз высечь насмерть испуганных академиков.

Страсти, как всегда, распалила пресса. Поднялся невообразимый газетный гвалт. Требовали разорить это “осиное гнездо”, упразднить Академию, передав ее функции ВАРНИТСО, привлечь внимание «органов» к антисоветчикам из Академии наук. Одним словом, в 1929 году большевики заявили твердо и нагло: любое поползновение против членов их партии будет расцениваться как заговор против советской власти. Хорошо, что хоть не предложили академикам избрать Деборина или Фриче своим президентом. Избрали бы непременно…

3 февраля на заседании ВАРНИТСО А.Я. Вышинский (его вскоре изберут в академики) потребовал проводить реорганизацию Академии наук до тех пор, пока она не станет такой, какая “нужна Союзу”. А за неделю до этого заседания, 25 января «Правда» напечатала статью Ю.А. Ларина «Академики и политика». С циничной прямотой он заявил, что неизбрание коммунистов – это не “неувязка в Академии наук”, как его преподнес Ольденбург, а “политическая демонстрация против рабочего класса”. Часть академиков (И.М. Виноградов, Н.Я. Марр и др.) поддержали Ларина. Вышколенная страхом советская интеллигенция возвысила свой принципиальный голос против «про-штрафившейся» Академии. Писали и в одиночку, и группами, и целыми коллективами. Как посмели эти оторвавшиеся от жизни академические черви поднять руку на верных ленинцев. Вот если бы провалили на выборах Бернштейна, Мандельштама, Гедройца или Надсона – слова бы не сказали. Значит заслужили – не доросли.