Хайнц Хёне - СС. Орден «Мертвая голова» Страница 47

Сотрудничество СД и газеты «Черный корпус» могло бы быть и более плодотворным, если бы Гейдрих соблюдал элементарное правило, имевшее силу и в Третьем рейхе: в отношениях прессы и спецслужб должны существовать известные границы. Д'Алкен, будучи в душе страшным демагогом, не хотел, чтобы его газета вовсю следовала указаниям руководства СД. Иногда между партнерами пробегала черная кошка, д'Алкен отвергал предварительную цензуру со стороны СД или протестовал против использования удостоверений газеты для прикрытия некоторых операций этого ведомства. Люди Гейдриха были недовольны тем, что газета в своих выступлениях против действительных и предполагаемых врагов режима все меньше оперирует материалами СД. Эти трудности по временам принимали серьезный характер. Когда Гейдрих назначил офицера по связям – улучшать ситуацию, д'Алкен взорвался: «Меня уже тошнит от этих зазнаек из СД! Они обращаются со мной как с посторонним, а при этом считается, что мы как бы работаем вместе!» И все-таки ему указали, что именно СД может проверить любую информацию: «Вопросы, касающиеся точных фактов, должны предварительно обсуждаться с нашим участием».

Гейдрих понимал ограниченность возможностей использования «Черного корпуса» для целей СД. Тем более, что старый вопрос вновь поднял голову: в чем же заключается основная работа СД? Вопрос этот встал со всей серьезностью ввиду угрожающей перспективы столкновения между двумя главными орудиями власти Гейдриха – СД и гестапо.

Глава 9

РСХА – ГЛАВНОЕ УПРАВЛЕНИЕ ГОСУДАРСТВЕННОЙ БЕЗОПАСНОСТИ

Рейнхард Гейдрих почувствовал опасность. Служба безопасности (СД) и гестапо, задуманные как две взаимосвязанные составляющие единого аппарата подавления, грозили парализовать друг друга. Оба ведомства, расширяя сферы своей деятельности, стремились самостоятельно контролировать нацию. Вместе им стало тесно в Великой Германии.

Вот он, результат ошибки, допущенной в 1935 году: надо было при реорганизации Главного управления безопасности предоставить СД совсем другое поле деятельности, отличное от гестаповского. А они разрабатывали одни и те же вопросы, и их интересы постоянно пересекались. В своих расследованиях сотрудники СД натыкались на следы конкурентов из гестапо. Так, например, гестаповский отдел ПА (марксизм) охотился за теми же самыми коммунистами-подпольщиками, что и отдел II-121 (левые движения) Главного управления СД.

1 июля 1937 года в целях прекращения конкурентной борьбы своих сыскарей Гейдрих издал приказ о разделе полномочий. «Никакого соперничества, никаких старших и младших – только взаимное дополнение и сотрудничество при полном исключении параллелизма в работе», – подчеркивалось в документе. В итоге к гестаповцам отошли марксизм, государственная измена и эмиграция; СД должна была отвечать за науку, народное творчество, искусство, образование, партию и госаппарат, зарубежные страны, масонство, общественно-политические союзы и объединения.

Тем не менее точек соприкосновения осталось достаточно, поскольку в «совместной разработке» были «церковь, секты, другие религиозные и мировоззренческие объединения; пацифизм; еврейство; правые организации и иные антигосударственные группировки (Черный фронт, Объединенная молодежь и т. д.); экономика; пресса». Однако в этих сферах ответственность была поделена: СД надлежало заниматься «общими и принципиальными вопросами», а на гестапо было возложено ведение «конкретных дел, требующих применения полицейских санкций».

Длинный список многочисленных задач, поставленных перед СД, не мог скрыть того факта, что гестапо угрожает вытеснить службу безопасности в область чистой идеологии, но СД не собиралось сидеть сложа руки. В штабной канцелярии родился хорошо аргументированный документ, указывающий не без яда, что главенство должно принадлежать СД, поскольку гестапо как организация вообще было вызвано к жизни лишь временной «административно-юридической необходимостью». Третий рейх же нуждается в «более мощном гаранте государственной безопасности – таком, чье возникновение и жизненная сила связаны с волей политического движения». А это и есть СД.

Этот пассаж взят из меморандума, озаглавленного «Независимый статус службы безопасности». Неизвестный автор документа пришел к заключению, что: «…гестапо должно бороться исключительно с антигосударственными проявлениями, а СД – с антинародными. Антигосударственная деятельность – явление юридическое и встречается в случае, когда можно доказать, что какое-либо лицо своими действиями нарушает закон, охраняющий государство. Напротив, сущность антинародных проявлений состоит в том, что чаще всего они не подпадают под действие обычного законодательства и тем не менее способны причинить народу и соответственно государству больший вред, чем прямые антигосударственные выступления».

Однако данное упражнение в надувании щек не решило для СД проблему поиска нового поля деятельности. Впрочем, обитателям Вильгельмштрассе все же удалось прибрать к рукам две как бы бесхозные области: шпионаж за рубежом и исследование житейской сферы. Разумеется, это привело в скором будущем к новым конфликтам и интригам.

Шпионаж уже давно захватил горячие головы молодых сотрудников. Однако пока что тайная закордонная разведывательная деятельность была, так сказать, побочным продуктом слежки за противниками режима, скрывающимися в других странах.

Одним из таких противников являлся руководитель Черного фронта Отто Штрассер, осевший в Праге, откуда и руководил донкихотским крестовым походом против своего бывшего шефа Гитлера.

Особую опасность руководители СД видели в создании Штрассером радиостанции «Шварцзендер» («Черное радио»), доносившей антигитлеровские идеи в империю тотального контроля за мышлением. Выяснилось, что передатчиком ведает бывший технический директор радио Штутгарта инженер Рудольф Формис, чех по национальности. Гейдрих принял решение: «Формис должен исчезнуть». 10 января 1935 года он вызвал к себе бывшего механика унтерштурмфюрера СС Альфреда Науйокса и приказал доставить Формиса в Берлин.

Унтерштурмфюрер принялся за работу. Технические службы СД установили, что передатчик должен быть расположен в 20–30 километрах юго-восточнее Праги. Науйокс, по документам – торговец Ганс Мюллер, прихватив с собой подружку, учительницу гимнастики Эдит Касбах, на автомобиле «мерседес» с берлинскими номерами пересек границу. Ему быстро удалось отыскать нужный объект: «черный» передатчик находился в небольшом городке Дорбис, точнее, в одном из номеров гостиницы «Загори». Вскоре «чета Мюллеров» из Германии заняла комнату номер 4, рядом с Формисом. Науйокс сделал слепок с ключа комнаты инженера, телеграфировал Гейдриху: «Нашел» – и стал ждать дальнейших указаний. Через пару дней поступила команда.

23 января ровно в 21.30 унтерштурмфюрер, сверившись со своими часами, раскрыл окно, взял лампу и произвел ею несколько круговых движений. Вслед за этим в комнату «Мюллеров» по канату забрался мужчина – сотрудник СД Вернер Гёч. Убежденные, что Формис отсутствует, они кинулись к номеру инженера и остановились у двери. Только вставив поддельный ключ в замочную скважину, они поняли, что в комнате кто-то есть. Науйокс быстро сориентировался и постучал в дверь. Из номера спросили: «Что вам нужно?» Унтерштурмфюрер пробормотал, что господину Формису, к сожалению, забыли положить мыло.

Формис открыл дверь. В тот же миг эсэсовцы ворвались в комнату и набросились на хозяина. Он попытался вытащить пистолет. Один из налетчиков выстрелил, и Рудольф Формис упал замертво. Науйокс с Гёчем успели еще бросить пакет фосфора на передатчик и поджечь его, после чего улизнули, – наверх бежала вся гостиничная прислуга.

В берлинской штаб-квартире СД их ждал разнос. Гейдрих был вне себя от ярости: как можно секретной службе действовать методами из гангстерского фильма! И все равно в последующие два года СД оставалась отстойником для неуклюжих любительских талантов, приводивших в ужас каждого нормального разведчика-профессионала. Несмотря на это, служба безопасности пробиралась все дальше в джунгли немецких спецслужб. Приграничные отделения СД начали систематически собирать информацию из-за кордона, а некоторые руководители службы через знакомых за рубежом принялись создавать агентурные сети.

Официально разведывательная работа находилась в ведении абсолютно невежественного в этом отношении оберфюрера СС Хайнца Йоста и его центрального отдела Ш-2 (борьба со спецслужбами противника), но мало-помалу и другие подразделения главка стали протягивать руки, чтобы поучаствовать в игре. Так, например, еврейский отдел держал собственную агентурную сеть на Ближнем Востоке, чтобы получать сведения о развитии арабо-еврейского конфликта в Палестине. Главной точкой, сборным пунктом информации был кабинет корреспондента Германского информационного бюро (ДНБ) в Тель-Авиве Вильгельма Рейхерта. У него имелись надежные источники в обоих лагерях: с арабской стороны издатель газеты «Аль Дифа» Ибрагим Ханти, а с еврейской – сионистский лидер, один из командиров подпольной армии «Хагана» Фейвел Полкес.