Валерий Рязанцев - В кильватерном строю за смертью Страница 47

Вот что пишет знаменитый ученый, академик, моряк-кораблестроитель А. Н. Крылов о русском флоте, который содержала Россия под руководством великого князя Алексея Александровича незадолго до войны с Японией 1904-1905 годах. «За 23 года управления флотом бюджет возрос в среднем чуть ли не в пять раз; было построено множество броненосцев и броненосных крейсеров, но это „множество“ являлось только собранием отдельных судов, а не флотом. Так, броненосные крейсеры „Владимир Мономах“ и „Дмитрий Донской“ были заложены одновременно однотипными. По окончании постройки оказалось: один — как бы корвет, другой — фрегат, один — двухвинтовой, другой — одновинтовой, и т. п. „Адмирал Нахимов“ был сильным, но единственным в своем роде кораблем. „Память Азова“ — слабый крейсер, как по вооружению, так и по бронированию. Еще большее разнообразие царило между броненосцами „Александр II“ и „Николай I“; хотя они должны были быть совершенно одинаковыми, однако вышли разными; „Гангут“, „Сисой Великий“ и „Наварин“ также оказались совершенно разнотипными. Уже этот краткий перечень показывает, что в смысле создания флота деятельность генерал-адмирала Алексея была характерным образцом бесплановой растраты государственных средств, подчеркивая полную непригодность самой организации системы управления флотом и Морским ведомством». Этот флот был разгромлен Японией в Цусимском сражении. Первый раз история флота обернулась трагедией.

За почти 30-летнее управление морским ведомством адмиралом флота СССР С. Г. Горшковым в СССР построили столько разнотипных боевых кораблей, сколько великий князь Алексей не смог бы построить и за 100 лет своего управления. Строили корабли для устрашения. Были созданы абсолютно недоработанные и неприспособленные для войны большие серии боевых кораблей. Благо, что бюджет ВМФ СССР никто не считал. Сколько надо было, столько и брали, доводя экономику страны до банкротства.

Военно-морской флот, что построил С. Г. Горшков, погиб в мирное время без единого выстрела, как совершенно непригодный для выполнения задач, которые на этот флот возлагались. Второй раз история флота стала фарсом. Сегодня те, которые помогали С. Г. Горшкову строить небоеспособный флот и непомерными затратами подрывали экономику страны, которые под этот флот разрабатывали ошибочные и оторванные от реальных условий основы морской стратегии, оперативного искусства и тактики, ратуют за построение в современной России подобного флота.

Наши конструкторы построили атомные подводные лодки огромного водоизмещения, но в стране не было и нет спасательных сил, технических устройств и конструкторских решений для того, чтобы осуществлять подъем этих подводных лодок на поверхность в случае, если они утонут в результате аварийных повреждений. Наверное, создатели таких подводных лодок считали, что они никогда не тонут, но если что-то и случится с ними, тогда доставать с морского дна их будут иностранцы.

Некоторые «флотоводцы» возразят мне и скажут, что теория и практика советского боевого флота и техническая неспособность нашего государства осуществлять судоподъемные работы большой сложности между собой не связаны. Отвечаю им — самая прямая связь. Строя океанский ракетно-ядерный флот, надо иметь и не¬обходимые средства и возможности его обеспечения. В том числе современные ремонтные, спасательные и судоподъемные технические комплексы, проектные и практические варианты производства глубоководных подъемных работ с ядерно-опасными объектами. Если ведущее ЦКБ «МТ Рубин» для подъема АПЛ «Курск» предлагало технические решения 30-летней давности, можно ли надеяться на то, что это конструкторское бюро способно разработать современные перспективные подводные боевые системы? Я не уверен в этом.

Вот и получается, что Россия — великая морская держава не потому, что у нее есть современный гражданский и военный флоты, судостроительные мощности и передовая технология производства, подготовленные для морского дела гражданские и военные кадры, а потому что велика протяженность ее морских границ. Когда мы по крупицам соберем все хорошее, что было в истории государства в строительстве флота, когда честно оценим и признаем имевшиеся ошибки в этом деле, когда перестанем придумывать фантастические задачи своему боевому флоту и под эти задачи строить фантастический флот, тогда у России появится современный боевой флот и настоящие флотоводцы, и тогда Россия восстановит свое морское величие.

Пока же наша морская мысль «бродит в тумане». Мы сооружаем в мирное время памятники погибшим морякам и боевым кораблям и при этом безостановочно повторяем слова о том, что Россия — великая морская держава. Наши боевые корабли не стреляют ракетами, не имеют современных средств целеуказания, не имеют современного оперативного оборудования морских театров, но мы проводим различные морские конференции, на которых, как попугаи все время твердим одну и ту же фразу: «Россия — великая морская держава, она должна иметь великий флот».

Может нам пора понять, что морская мощь государства заключается не в количестве боевых кораблей, не в количестве флотов и управленческих флотских структур, а в сбалансирован¬ном и всесторонне обеспеченном минимально-необходимом количестве современных боевых кораблей и морских структур, в постоянно развивающейся научной и производственной базе морских вооружений и систем и потенциальных возможностях воен¬ного судостроительного комплекса страны, в передовой и со¬временной системе обучения военных кадров.

Советский военно-морской флот погиб, но огромный бюрократический управленческий аппарат его остался жить. Количество адмиралов в российском военно-морском флоте стало больше, чем было в советские времена. Черноморский и Балтийский флоты давно утратили свое оперативное предназначение и необходимый для этого наряд сил. Но они до настоящего времени имеют все организационные и штабные структуры, которые были в советские времена. В Главном штабе ВМФ до сих пор никак не удается сократить или реорганизовать какое-либо управление или службу. Сколько бы сокращений не проводилось, все равно адмиралы со своими подчиненными остаются на своих местах, только их служебные должности называются по-другому. Мы хотим иметь такой же по боевой мощи и количественному составу флот, как у США но сохранить управленческий аппарат для этого флота как у США, Великобритании, Франции и Канады, вместе взятых. Мы хотим иметь флот, как у США, но при этом, все разговоры о строительстве такого флота, в отличие от США, ведем только в Главном штабе ВМФ, а не с налогоплательщиками и передовой общественностью государства. Мы хотим иметь флот, как у США, и при этом обманываем граждан своей страны в отношении причин гибели наших самых современных и лучших боевых кораблей. Мы хотим иметь современный боевой флот, а моряков учим на боевой технике времен царя Гороха, не имеем тренажерных аналогов подводных лодок, боевых систем и боевых постов кораблей, тактических тренажеров по управлению морским боем или морской операцией. Так чего же все-таки мы хотим? Думаю, мы все хотим, прежде всего, чтобы наши корабли не тонули в мирное время и чтобы не было бесцельных человеческих жертв на море. Еще мы хотим знать кораблестроительную программу нашего государства, сколько она будет стоить и как мы будем применять наши морские силы в вооруженных конфликтах, если, не дай Бог, это потребуется. Мы хотим иметь современное учебное оборудование и учебные тренажеры, на которых можно готовить профессионалов морского дела. И последнее. Нам очень хочется знать, будут ли отвечать морские начальники за свои приказы и распоряжения, за свое бездействие или личную безграмотность и непрофессионализм, если это приведет к боевому поражению флота, к трагическим последствиям с кораблем в мирное время или станет причиной технических и экологических катастроф? За гибель русского флота в Цусимском сражении адмирал З. П. Рожественский и ряд других начальников предстали перед российским судом. За гибель линкора «Новороссийск» главнокомандующий ВМФ адмирал флота СССР Н. Г. Кузнецов снят с должности и уволен в запас. К сожалению, во времена строительства ракетно-ядерного морского флота ответственность за состояние флота перестала кого-либо волновать. В послужном списке многих наших «флотоводцев» имеется такой факт, как катастрофа или тяжелая авария боевого корабля, за которую они несли прямую ответственность. Но за это они не отвечали. Для многих начальников гибель корабля в мирное время была непременным условием продвижения по службе. После гибели стратегического подводного ракетоносца К-219 командующий Северным флотом стал первым заместителем главнокомандующего ВМФ. После гибели АПЛ К-278 «Комсомолец» командующий 1-й флотилией подводных лодок стал командующим Северным флотом. После гибели МРК «Муссон», командующий Приморской флотилией стал начальником кораблестроительного управления в Москве. После гибели АПЛ «Курск» командующий Северным флотом стал депутатом Федерального собрания, начальник штаба Северного флота — заместителем полномочного представителя Президента по Северному округу, командующий 1-й флотилией подводных лодок — помощником начальника Главного штаба ВМФ. Такое впечатление, что начальники, подобно этим, принесли России не боль и вечную скорбь о погибших моряках, а большую морскую славу.