Иван Колышкин - В глубинах полярных морей Страница 5

От желающих идти сражаться на фронт нет отбоя. Командиров заваливают рапортами. Но разве удовлетворишь просьбы всех, кто хочет лицом к лицу схватиться с фашистами?! Северу нужен флот, а значит, нужны и корабельные специалисты. И все же возможности высвободить людей для участия в боях на сухопутье изыскиваются, хотя и с трудом.

Морские отряды состоят из посланцев надводных кораблей, береговой базы подплава, подводных лодок, школ учебного отряда. С кораблей взято все стрелковое оружие — винтовки, ручные и станковые пулеметы.

И горные егеря, рвущиеся к Рыбачьему и Среднему, застряли на склонах хребта Муста-Тунтури. Взять полуострова, блокировать Кольский залив им не удалось. И не удастся, пока жив хоть один наш боец. Потерять залив — значит потерять незамерзающие морские ворота страны во внешний мир, а вместе с ними и Северный флот.

Сражаются не только на сухопутье. Немало боевых дел числится уже и за надводными кораблями — эсминцами, сторожевиками, торпедными катерами и катерами «МО». Они ведут огонь по скоплениям врага на берегу, высаживают и прикрывают десанты, дерутся с кораблями и самолетами. И только нам, подводникам, пока не везет.

С моря возвратились три «щуки» и три «малютки». Никого не встретили, а стало быть, и никого не потопили. В чем же дело? Неужели немецкие войска обходятся без снабжения?! Едва ли. Исключено и то, что по лапландскому бездорожью они смогли проложить сухопутные коммуникации. Значит, остается море. Так почему же, черт возьми, мы не встречаем там тяжелых, осевших ниже ватерлинии, сухогрузов, дородных, низкопалубных танкеров? Остается предположить: плохо ищем. Не знаем еще всех повадок врага, системы его базирования и охранения, его перевалочных пунктов. Плохо еще у нас налажена разведка, взаимодействие с другими родами сил, и в первую очередь с авиацией. Но, увы, авиация наша пока еще просто слишком малочисленна и плохо оснащена.

И все же нам необходимо добиться успеха в боевых действиях на вражеских коммуникациях. Ведь все взаимосвязано на войне. Начнем мы нарушать морские сообщения фашистов — и это не замедлит отразиться на боеспособности горноегерского корпуса, действующего на суше. Стало быть, и флот сможет сосредоточить больше усилий на решении своих главных задач. Да и для всего фашистского рейха наши успехи на море оказались бы чувствительны: из портов Финляндии и Норвегии гитлеровцы вывозят никелевую и медную руды, совершенно необходимые им в военной промышленности…

После возвращения из первого похода я пробыл в Полярном всего два дня. 4 июля пришлось уйти на «Щ-422», которой командовал капитан-лейтенант Малышев, в Норвежское море. Что сказать об этом походе? До позиции мы добирались трое суток. Пробыли в отведенном нам районе меньше недели — пришлось возвращаться назад из-за неисправности кормовых горизонтальных рулей. В Полярное вернулись 12 июля несолоно хлебавши.

А через два дня мне приходится снова собираться в плавание — Норвежское море позвало обратно. На этот раз чемодан свой переношу на лодку 1-го дивизиона «Д-3».

Слова «единая боевая семья» стали уж очень затасканным языковым штампом. Но, ей-богу же, трудно найти более подходящее выражение, чтобы охарактеризовать взаимоотношения людей в нашей бригаде. Ну, начать хотя бы с того, что подводники старшего поколения почти все давно знают друг друга. То ли знакомы еще по училищу имени Фрунзе, то ли занимались вместе на Высших курсах подводного плавания. Да и служба сводила многих из нас на разных флотах, в разных соединениях. Подводный флот у нас молодой, и тем, кто давно связал с ним свою судьбу, приходилось плавать почти на всех типах лодок.

Среднее поколение — а оно составляет основной кадр командиров кораблей — тоже прошло через разные дивизионы. Многие командиры «малюток» плавали раньше старпомами на «щуках», на «щуки» нередко назначались опытные командиры «малюток». А со «щуки» хорошему командиру открывалась дорога на «катюшу».

Потому у нас и происходило стирание граней между «своим» и «чужим» дивизионом. И лодки на соседних дивизионах были знакомыми, и людей, плававших там, мы знали, и не только знали, но и были связаны с ними узами личной дружбы.

Вот почему приказание обеспечивать поход лодки соседнего дивизиона не было у нас противоестественным или неожиданным…

Итак, я оказался на «Д-3».

Трудно удержаться, чтобы не сказать несколько слов о лодках этого типа. Они — приметная веха в истории нашего подводного флота.

…В один из прохладных и по-балтийски пасмурных дней 1931 года состоялся торжественный митинг. На него собрались моряки-подводники, командование Краснознаменного Балтийского флота, рабочие и инженеры судостроительного завода, представители партийных и советских органов Ленинграда.

Виновницы торжества — три большие новые лодки стояли у пирса, сияя свежей шаровой краской и надраенной медью. Это были первые подводные лодки, построенные советской судостроительной промышленностью. Сегодня они передавались флоту, и на них поднимался Военно-морской флаг.

Большое участие в подготовке к строительству лодок принимали Г. К. Орджоникидзе и С. М. Киров. Сергей Миронович присутствовал при закладке этих кораблей. Тогда же они и получили свои звучные символические названия: «Декабрист», «Народоволец» и «Красногвардеец». Сейчас на их бортах белели условные обозначения, принятые в подводном флоте: «Д-1», «Д-2» и «Д-3». «Декабрист» считался головным, и его имя перешло на всю серию.

Вступление этих трех лодок в строй было исполнено большого политического, революционного смысла. Потому и вылилось оно в такое яркое торжество. Событие это говорило, что курс партии на индустриализацию страны начинает давать свои вполне весомые и зримые плоды, что нашему государству по плечу теперь создание самого сложного и совершенного оружия, что кладется начало большому Рабоче-Крестьянскому Военно-Морскому Флоту. Да, страна накопила достаточно сил, чтобы приступать к созданию всего самого необходимого для ее обороны.

Вот смолкли звуки оркестра. На лодках спускаются заводские флаги и раздаются голоса вахтенных командиров:

— Флаг, гюйс и флаги расцвечивания поднять!

И снова звучит торжествующая медь оркестра и льется над древними кронштадтскими гаванями победная мелодия «Интернационала».

А потом выступил с речью командующий флотом Лев Михайлович Галлер.

— Народ доверил вам плоды своего большого труда, — говорил он, обращаясь к подводникам. — Я надеюсь, что вы с честью оправдаете это доверие народа. А на борту ваших кораблей будет воспитано немало замечательных подводников, достойных самой высокой награды Родины…

Таким по рассказам ветеранов-подводников представился и запомнился мне этот день.

«Декабристы» были вполне совершенными для своего времени лодками. Они существенно отличались от старых «барсов» и «АГ» — лодок дореволюционной постройки, состоявших у нас тогда на вооружении. Новые корабли значительно превосходили своих предшественников по скорости надводного хода, дальности плавания и глубине погружения. Они были способны выдержать любой шторм. Лодки несли солидное вооружение: шесть торпедных аппаратов в носу и два в корме, одно 100-миллиметровое и одно 45-миллиметровое орудия на палубе.

В 1933 году «декабристы» по Беломорско-Балтийскому каналу перешли на Север, где тогда начал создаваться молодой флот. В этом переходе довелось участвовать и мне — я служил командиром торпедной группы на «Д-1». С той поры у меня и осталось очень теплое, можно сказать нежное, чувство к «декабристам».

В дальнейшем «Д-1» выбыла из состава флота. «Д-2» примерно в ту же пору ушла на Балтику, в капитальный ремонт.

А «Д-3», несмотря на свой почтенный возраст, остается в боевом строю. За ней числится немало славных дел. Еще в 1938 году под командованием замечательного подводника Виктора Котельникова она совершила небывалый по тому времени поход к берегам Ян-Майнена, в Гренландское море.

Это был тот многим памятный февраль, когда папанинская льдина дрейфовала вдоль восточных берегов Гренландии и возникло опасение, что ее скоро может вынести на чистую воду. Четверка отважных завоевателей Северного полюса оказалась в довольно трудном положении. Советское правительство приняло все меры, чтобы вовремя снять людей с их плавучего и уже ненадежного острова. Для этого была создана специальная экспедиция. В ее состав вошли два ледокола Северного флота и подводная лодка «Д-3». Она получила задание подойти к дрейфующей льдине и принять на борт папанинцев, если это почему-либо не удастся сделать ледоколам.

Весь поход сопровождался сильными штормами, снежными зарядами и туманами. Огромные волны накрывали лодку, с силой обрушивались на ее корпус. Тонны воды проникали в центральный пост через рубочный люк. Но лодка и ее экипаж с честью выдержали все невзгоды трудного океанского плавания. Лодка достигла заданного района и благополучно вернулась назад. Корпус и механизмы корабля оказались в хорошем состоянии — это была лучшая аттестация трудовых успехов судостроителей, руками которых созданы первые советские лодки.