Дэвид Уайз - Охота на «кротов» Страница 5

Вместо этого он за полгода превратится в главного подозреваемого в процессе лихорадочного поиска ЦРУ предателя в своих рядах. В преобладающей атмосфере подозрительности, граничащей с паникой, высшие должностные лица ЦРУ придут в ужас от того, что Питер Карлоу, кавалер «Бронзовой Звезды», — советский «крот».

Но никто не скажет ему об этом.

ГЛАВА З

Лэдл

Анатолия Голицына нарекли «Лэдлом»[12].

С самого начала «Лэдл» создал большие проблемы. Действительно, кое-какая его информация оказалась ценной для ЦРУ. Но Голицын дал понять, что считает себя человеком особой важности, почти единственным, кто осознает характер советской угрозы. Он был несдержан в обращении с людьми, которых считал мелкими сошками.

До некоторой степени все перебежчики доставляют массу хлопот. Оторванные от своей родины, своей культуры, своего языка и нередко от своих семей, советские и перебежчики из восточноевропейских стран зачастую испытывали вполне понятные психологические трудности при адаптации к новому для них окружению. Иногда они бывали непостоянны или, скорее, слишком импульсивны, иначе они не могли бы предпринять такой, как правило, непоправимый и часто опасный шаг перехода на другую сторону во времена «холодной войны». Их мотивы могли быть весьма разнообразны. Одни искали возможности освободиться от неудачного брака. Другие уходили по идеологическим причинам. Некоторые были недовольны своей карьерой (такой мотив представил Голицын), тогда как иных просто привлекал богатый образ жизни на Западе. Чаще переход совершался по совокупности упомянутых да и других причин. И почти у всех перебежчиков были жалобы, проблемы и требования.

Анатолий Голицын, по общему мнению, был единственным в своем роде. Он сразу же попросил о встрече с президентом Кеннеди, но тот отклонил эту просьбу. Голицын требовал, но также безуспешно, чтобы им занимался непосредственно Эдгар Гувер.

Хотя все попытки Голицына получить доступ в Овальный кабинет были блокированы, он написал письмо президенту Кеннеди и настоял на том, чтобы оно было доставлено именно ему. Чтобы успокоить Голицына, ЦРУ поручило своему наиболее выдающемуся оперативному работнику, владевшему русским языком, Джорджу Кайзвальтеру встретиться с перебежчиком. Кайзвальтера, огромного мужчину мощного телосложения ростом более шести футов, в ЦРУ прозвали «медвежонком». У него, сына царского эксперта по боеприпасам, родившегося в Санкт-Петербурге, было располагающее лицо дружелюбно настроенного бармена. Его наружность и поведение скрывали быстрый ум, сочетавшийся с энциклопедической памятью и отвращением к претенциозности в любом ее проявлении. Среди оперативных работников советского отдела Кайзвальтер был первым среди равных. Именно он руководил двумя главными шпионами — подполковником Петром Поповым из ГРУ (советская военная разведслужба), первым советским сотрудником разведки, завербованным ЦРУ, и полковником ГРУ Олегом Пеньковским, с которым он лично встречался и получал у него сведения во время трех поездок Пеньковского на Запад в 1961 году[13].

Говард Осборн, тогдашний начальник советского отдела, вызвал Кайзвальтера и дал ему деликатное поручение. «Не хотели, чтобы письмо попало к президенту, — рассказывал Кайзвальтер. — Голицын был опасно непредсказуем, никто не знал, что он может сказать или сделать. Его письмо президенту ставило всех в определенной степени в затруднительное положение. Меня послали забрать письмо и разрешили пообещать, что оно будет доставлено президенту». На самом же деле задача Кайзвальтера состояла в том, чтобы выяснить содержание письма «и, если оно было небезвредным, предотвратить его отправку».

Кайзвальтер и Голицын встретились на Е-стрит в здании ЦРУ без каких-либо вывесок напротив госдепартамента. Голицын уже сидел за столом, когда прибыл человек из ЦРУ и сел прямо перед ним. «Я вел себя очень дружелюбно, — вспоминает Кайзвальтер. — «Давайте говорить по-русски, — сказал я. — Позвольте мне взглянуть на ваше письмо»». Голицын протянул его через стол.

В письме говорилось: «Поскольку президент, который обещал мне кое-что через своего брата Роберта, может не быть президентом в будущем, каким образом я могу быть уверен, что правительство Соединенных Штатов сдержит свои обещания в отношении денег и пенсии?» Кайзвальтер взглянул на Голицына и сказал: «Сукин сын, да ты первоклассный шантажист. Ведь это шантаж».

Потрясенный реакцией Кайзвальтера, Голицын передумал и потребовал письмо назад.

«Ну нет, — ответил Кайзвальтер. — Ты хочешь отправить его президенту, я доставлю его». Кайзвальтер ухмыльнулся, вспомнив этот момент. «Голицын вскочил на стол, спрыгнул с него на моей стороне, и мы начали борьбу за письмо. Я позволил ему побороть меня»[14].

Анатолий Голицын впервые попал в поле зрения ЦРУ еще за семь лет до своего перехода в Хельсинки. В 1954 году в Вене, когда сотрудник КГБ Петр Дерябин перешел на Запад, он назвал Голицына как человека, который, возможно, наиболее уязвим для вербовки ЦРУ. В то время Голицын, молодой сотрудник контрразведки, работал в Вене. Дерябин говорил, что сообщил допрашивавшим его лицам, что у Голицына преувеличенное представление о собственной значимости и что его недолюбливают коллеги.

Этим двум сотрудникам КГБ суждено было встретиться вновь при необычных обстоятельствах. По соображениям безопасности ЦРУ идет на все, чтобы советские перебежчики не встречались в Соединенных Штатах. Но иногда это не удается. «Конспиративный дом Голицына находился в лесу, — рассказывал Джордж Кайзвальтер. — Ему нужно было постричься, поэтому его привезли в городок Вену, в штате Вирджиния. Голицын направился к парикмахерской на Мэпл-авеню, а Дерябин вышел из парикмахерской и приветствовал его как давно потерянного друга. Охранники чуть не умерли»[15].

Согласно биографическим данным, опубликованным ЦРУ и английской разведслужбой, Анатолий Голицын родился близ Полтавы, на Украине, в 1926 году, но через семь лет переехал в Москву. В 15 лет, будучи курсантом военного училища, он вступает в комсомол. В 1945 году, после окончания войны, Голицын вступает в ряды Коммунистической партии и переводится из Одесского артиллерийского офицерского училища в военную контрразведывательную школу в Москве. В 1946 году он заканчивает школу, поступает в КГБ и работает в центральном аппарате, продолжая учиться на вечернем отделении. В 1948 году получает высшее образование. Затем занимается на двухгодичных курсах усовершенствования по разведке, после чего работает в подразделении КГБ, занимавшемся борьбой с американскими шпионами.

В 1953 году КГБ направил Голицына в Вену под дипломатическим прикрытием в качестве сотрудника аппарата Верховного комиссара. Целый год он собирал сведения об эмигрантах, затем работал против английской разведки. Возвратившись в 1954 году в Москву, он в течение четырех лет учился в институте КГБ, получил степень кандидата юридических наук. Год работал в КГБ в отделе, занимающемся НАТО. Затем в 1960 году его направили в Финляндию[16].

«Он причинял беспокойство КГБ еще до своего перехода на Запад», — так говорил Дон Мор, в прошлом — высшее должностное лицо контрразведки ФБР. Мор, высокий, седовласый, умный и хитрый человек, на протяжении семнадцати лет руководил контрразведывательными операциями ФБР против Советского Союза. Голицын, по словам Мора, хотел реорганизовать КГБ «и пытался сделать то же самое с нами. Он взялся бы руководить ФБР, ЦРУ и АНБ тоже, если бы мы позволили ему».

Мор впервые встретил Голицына сразу же после состоявшегося на мосту в Берлине 10 февраля 1962 года обмена пилота разведывательного самолета ЦРУ «У-2» Фрэнсиса Гэри Пауэрса, которого русские схватили и заключили в тюрьму, на отбывавшего тюремное наказание советского шпиона Рудольфа Абеля. Полковник КГБ Абель был «нелегалом», разведчиком, который работает без дипломатического прикрытия. Он действовал в Бруклине, выдавая себя за художника и фотографа. Арестованный после того, как его помощник-алкоголик пришел и сдался ЦРУ, Абель отбывал свое наказание — 32 года заключения — в федеральной тюрьме в Атланте[17].

Мору, главному контрразведчику ФБР, работавшему против Советов, захотелось встретиться с Голицыным, перебежчиком, который произвел такое сильное впечатление на ЦРУ. Он попросил Сэма Папича, давнишнего сотрудника ЦРУ по связи с ФБР, сопровождать его в гостиницу в центре Вашингтона, которую ЦРУ выбрало в качестве места проведения тайных встреч. «Сотрудники ЦРУ ввели Голицына в номер гостиницы «Мэйфлауэр», — рассказывал Мор. — Это был плотный человек, ниже меня ростом, приблизительно пяти футов девяти или десяти дюймов, довольно резкий. Он был убежден, что мы не обменяем Абеля на Пауэрса, пока не сделаем Абеля своим двойным агентом. Мы этого не сделали. «Когда он вернется, КГБ обработает его», — сказал Голицын».