Рудольф Баландин - 100 великих экспедиций Страница 5

Подобная рефлексия, свойственная интеллигенту, в подобных случаях может оказаться чрезвычайно полезной. Физиологически она определяется работой развитого левого «рассудочного» полушария мозга, которое получает гегемонию над правым, «эмоциональным». При некоторых видах шизофрении резкое расщепление работы обоих полушарий мозга вызывает феномен «раздвоения личности», порой граничащий с безумием. Но когда сохраняется более или менее гармоничное единство их деятельности под контролем рассудка, в экстремальных ситуациях это помогает сохранить здравый смысл и продуманность поступков.

Когда порыв ветра приподнял одну палатку и мог бы смахнуть ее со склона, Тихи бросился на нее. Шерпы, выведенные из оцепенения, стали погать ему закрепить палатку. Все это время Тихи был без рукавиц, и поздно понял, что отморозил руки. Шерпы стали их отогревать. Он сказал:

– Надо спускаться вниз.

Тихи, не владеющий пальцами, не мог самостоятельно надеть кошки и держать ледоруб. Шерпы собрали необходимые вещи, оставили палатки и все в связке пошли вниз. По мере спуска ветер слабел. В лагере 3 их встретил Йохлер. Когда он сюда поднимался, порыв ветра сбросил его со скалы, но, к счастью, он упал в рыхлый снег.

В лагере 2 находился Хейбергер с медицинской аптечкой. Тихи стал глотать таблетки для улучшения кровообращения: 80 штук в день при дозе в 16. Шерпов отправили вниз за продовольствием и топливом, а сами решили набраться сил для второго штурма. Йохлер и Хейбергер отправились на разведку западного склона Чо Ойю.

Гревшийся на солнце у палаток Тихи вдруг заметил две фигуры, приближающиеся со стороны перевала. Они оказались членами швейцарской экспедиции. Они потерпели неудачу на горе Гаури Занкар и теперь решили взойти на Чо Ойю. К ним двигался караван яков и носильщиков. И хотя Тихи настаивал, что именно он получил разрешение на восхождения, швейцарцы были непреклонны и согласились только подождать окончания второй попытки группы Тихи.

Пришлось спешно начинать подъем. Теперь для защиты от ветра вырубали пещеры в фирновом льду. 16 октября в лагере 3 (6590 м) их вновь настигла буря. Двое суток они отсиживались в пещере. Тем временем швейцарцы неуклонно продвигались все выше.

Утро 18 октября было ясным. Пока готовились к переходу в лагерь 4, увидели три фигуры, поднимающиеся к ним. Кто? К счастью, это были не швейцарцы, а Пасанг с двумя носильщиками, измученные тяжелейшим переходом с грузом. Они спешили, зная, что на горе появились конкуренты.

– Швейцарцы дошли до вершины? – отдышавшись, спросил Пасанг.

– Нет.

– Слава богу. Иначе я перерезал бы себе горло.

Он был настроен так решительно, что предложил не мешкая начать подъем. Тихи решил идти со всеми, и ему помогли надеть ботинки и кошки, застегнуть пуговицы на одежде. Пока они поднимались, ветер усиливался. На высоте 7 км оборудовали ночлег. Можно ли пройти оставшийся путь до вершины без кислородных баллонов? Выбора не оставалось: надо рискнуть.

Тяжкие переживания испытывал Тихи. Цель, ради которой он столько трудился и мучился, была близка, но для него едва ли достижима. И все-таки вместе с Йохлером и шерпами Пасангом и Гьялценом он пошел к вершине, хотя не мог держать в руках ледоруб.

Было холодно и ветрено, затруднял шаги рыхлый снег. Склон был пологим, и они вне связки шаг за шагом брели к вершине. Когда на пути встали скалы, Пасанг с помощью веревки втащил Тихи наверх. Дальше преград не было. Медленно, шаг за шагом, судорожно дыша и порой задыхаясь от недостатка кислорода, они приближались к заветной цели.

«Мир предстал передо мной в новой и доброжелательной красе… – вспоминал Тихи. – То немногое, из чего теперь состояла жизнь, – небо, скалы, лед, ветер и я – стало неделимым целым. Я чувствовал себя одновременно и богом, и жалкой ничтожной песчинкой».

По его признанию, он испытывал «неописуемое, сверхчеловеческое блаженство». И в то же время сознавал, что они обречены на смерть, ибо не смогут вернуться засветло, останутся близ вершины и замерзнут.

Неожиданно они оказались на том месте, откуда во все стороны идут склоны. Это была вершина Чо Ойю! Они плакали от счастья.

«Над нами было бескрайнее синее небо, – писал Тихи. – Оно обнимало нас со всех сторон, подобно колоколу. Достичь вершины – большая радость, но близость неба величественнее. Немногие бывали к нему ближе, чем мы в тот день. Именно небо господствовало над нашими чувствами в течение нашего получасового пребывания на вершине».

С наступлением сумерек они успели добраться до лагеря 4.

Для Тихи это еще была победа над своей, казалось бы, безнадежной немочью. А Пасанг совершил беспримерный переход: за три дня он прошел свыше 30 миль, преодолев 4000 м высоты. Возможно, этот альпинистский рекорд так и не был побит.

Вершина, которой не стало

В 1932 году комплексная памирская экспедиция АН СССР в процессе геодезической съёмки обнаружила высочайшую вершину Памира (7495 м). Её назвали именем Сталина.

На штурм вершины осенью 1933 года отправилась группа участников Таджикско-Памирской экспедиции Академии наук СССР. Маршрут проходил через ледники Федченко и Бивуачный на восточном склоне горы. На высоту 6900 м поднялись шестеро (А. Гетье, Д. Гущин, М. Шиянов, А. Цак, Е. Абалаков и начальник отряда, Н. Горбунов).

На последний штурм вышли в связке государственный деятель, сорокачетырёхлетний академик Е.Н. Горбунов и двадцатипятилетний скульптор Е.М. Абалаков. Первый поднялся до высоты 7380 м и дальше не смог или не захотел идти. Дело в том, что восхождение было предприятием не только спортивным, но и научным. Альпинисты делали фотографии, зарисовки, схемы расположения хребтов и записи, несли научные приборы, что требовало немалой дополнительной затраты сил.

Вершины достиг только Евгений Абалаков. Он вспоминал: «Последний крутой тяжёлый кусочек прёодолён. Справа гряда скалистых более пологих выходов. Первые плиты камней. Вершина!..Вот она! Не выдержал, от волнения и радости на четвереньках вполз и лёг на чудесные, чуть тепловатые и защищенные от холодного ветра плиты.

Первое – вытащил альтиметр. Стрелка прибора ушла на последние деления 7700 метров. Это приятно удивило. Если даже взять поправку (он показывал несколько больше), то цифра всё же остаётся солидной, близкой к 7500… При сильном ветре морозит крепко. С моих усиков свисают две огромные сосульки. Борода тоже стала ледяной… Делаю схемы и зарисовки ледников, вершин и хребтов».

Спустившись на базу (3900 м), Горбунов отправил радиограмму: «Москва, Кремль, товарищу Сталину. С радостью сообщаем Вам, что впервые исследованная нами в прошлом году высочайшая вершина СССР, названная Вашим именем, именем любимого вождя мирового пролетариата, взята 3/IX нашей штурмовой группой. На пике установлены две научные метеорологические станции. Группа шлет Вам пламенный привет. Горбунов».

Это достижение дало мощный импульс в развитии альпинизма в СССР, находившемся на подъеме. Сталин подписал документы, предполагающие создание системы подготовки горовосходителей (включая военных), укрепление материально-технической базы альпинизма; инструкторам стали предоставлять отпуска без сохранения зарплаты на период работы в альпинистских лагерях.

…На картах Памира, изданных после 1962 года, пик Сталина исчез (по соображениям нечистой и нечестной политики). По исторической закономерности, через 30 лет не стало ни на картах, ни в действительности великой державы СССР. А с 1999 года пропал и пик Коммунизма. Его можно было бы назвать пиком Высокой Мечты. Но какой смысл существования человека, лишенного высокой и светлой мечты?

(С 1999 года она носит название «пик Исмаила Самони», основателя средневекового таджикского государства с центром в Бухаре).

Первый на Северном полюсе

Значительная часть популярных книг и очерков о путешествиях XX века посвящена экспедициям к Северному и Южному полюсам, хотя это формальные точки, отмечающие ось вращения планеты. А она совершает сложные, хотя и небольшие, перемещения. На полюсах сходятся меридианы; но и это сугубая условность. Без специальных приборов и астрономических наблюдений по земным визуальным приметам полюса не обнаружишь.

Ученые и путешественники обычно не обделены стремлением к славе, а для журналистов важно создать атмосферу сенсационности вокруг того или иного предприятия. Соединение этих двух интересов превратило экспедиции к полюсам планеты в некий вид спортивного состязания разных команд.

Среди тех, кто стремился достичь полюса, были серьезные исследователи. К их числу относится Фритьоф Нансен, организовавший научную экспедицию на специальном судне «Фрам» (об этом речь впереди). Но до Северного полюса он не добрался.