Юрий Безелянский - Коктейль «Россия» Страница 5

Во-первых, Иван III был женат вторым браком на византийской принцессе Софье Палеолог. Женитьба эта состоялась по предложению Рима. Вместе с женой Иван III приобрел и герб Византии – двуглавый орел (символ раздела Римской империи на Западную и Восточную Византию). Иван III считал себя преемником Рима и Византии, которая пала под ударами турок. В его царствование возникла доктрина (или концепция) «Москва – третий Рим» (после Рима и Константинополя). Третий Рим – и все! Поистине имперские амбиции.

При Иване III в Россию приехало много иностранцев, в основном архитекторов, строителей, врачей, богословов.

Иван IV, первый венчанный царь, получил за свои кровавые деяния прозвище «Грозный». О его зверствах написаны десятки, а то и сотни книг. Женолюб. Восемь официальных жен, целый гарем наложниц, перед смертью собирался жениться на шведской принцессе. Про правление Ивана Васильевича Николай Карамзин писал: «Никогда еще Россия не управлялась хуже…» Но – взял Казань, овладел Астраханью, основал новые города на Волге. При Иване Грозном завоевано Сибирское ханство. В Европе именем Ивана Грозного пугали детей. Как писал Алексей Константинович Толстой:

Едет царь на коне, в зипуне из парчи,А кругом с топорами идут палачи —Его милость сбираются тешить:Там кого-то рубить или вешать…

А вот строки современного поэта – Олега Чухонцева:

Между тем у противоположной стеныбеглый маятник маялся в сумраке спертом.Были сумерки длинны, как были длиннысписки выбитых при Иоанне Четвертом…

К Ивану Грозному теплые чувства питал Иосиф Сталин (родственные натуры?). Обсуждая вторую серию фильма «Иван Грозный», Сталин говорил Сергею Эйзенштейну, что он не осуждает царя за жестокость и террор, напротив, считает его великим и мудрым правителем, который защитил страну от проникновения иностранных влияний и стремился к объединению России. То есть главное – Россия, а народ можно рубить и гноить. При встрече с кинематографистами Сталин по поводу Петра I выразил сожаление: «Петруха не дорубил!»

Следующий правитель – Борис Годунов, род которого ведется из Золотой Орды. В принципе выдающийся политик и государственный деятель, но на царствие его пришелся страшный голод, когда россияне ели «траву, мертвечину, псину, кошек, кору липовую и дубовую» и даже «ядоша друг друга». А тут еще началась смута, активизировались поляки, появился самозванец, Лжедмитрий. Над Борисом Годуновым постоянно висел роковой вопрос: убивал он маленького Дмитрия или не убивал? И – «мальчики кровавые в глазах»…

По мнению историков, Борис Годунов в искусстве политических комбинаций не знал себе равных, прикармливал элиту и все же не смог завоевать любовь подданных. Сошлемся на Пушкина:

…он правит нами,Как царь Иван (не к ночи будь помянут).Что пользы в том, что явных казней нет,Уверены ль мы в бедной жизни нашей?Нас каждый день опала ожидает,Тюрьма, Сибирь, клобук иль кандалы,А там – в глуши голодна смерть иль петля.

Борис Годунов внезапно умер, и «сия безвременная кончина была небесною казнию для России еще более, нежели для Годунова: он умер по крайней мере на троне… Россия же, лишенная в нем царя умного и попечительного, сделалась добычею злодейства на многие лета», – писал Карамзин.

А далее пошла печально знаменитая российская смута: Лжедмитрий I, Лжедмитрий II, Василий IV Шуйский, правление семи бояр-изменников («Лучше Грозный царь, чем семибоярщина», – говорили в народе). Спасли Россию Козьма Минин и князь Дмитрий Пожарский, возглавившие народное ополчение.

После завершения смуты начался новый роман России – с Романовыми. Он длился 304 года, с февраля 1613 года по февраль 1917-го. Родоначальником царствующей династии стал болезненный 16-летний отрок Михаил Романов-Юрьин, отнюдь не титан духа, воли и ума, но человек добрый и податливый, что и решило его избрание. Первые годы за Михаила Романова правил его отец, патриарх Филарет, человек «нравом опальчив и мнителен». Главной заботой нового правительства было собирание сил на борьбу с польскими и шведскими захватчиками.

«Государство запутывалось в нарождающихся затруднениях, – отмечает Василий Ключевский. – Правительство, обыкновенно не предусматривавшее и не предупреждавшее, начинало искать в обществе идей и людей, которые выручили бы его, и, не находя ни тех, ни других, скрепя сердце обращалось к Западу…»

Ну как, знакомая история?..

Ну а далее пропустим других владык и выделим Петра I (1682–1725). 22 октября 1721 года он принял титул императора. «Великий человек» – по Фридриху Энгельсу. «Великий преобразователь» – по Сергею Соловьеву.

О Петре I написаны монбланы книг, но лично мне близка характеристика Петра, которую дал Александр Герцен в работе «О развитии революционных идей в России» (1850):

«Под императорской порфирой в Петре всегда чувствовался революционер… непреклонная воля и жестокость террориста… Чтобы совсем порвать со старой Россией, Петр I оставил Москву, восточный титул царя и переселился в порт на Балтийском море, где принял титул императора. Открывшийся таким образом петербургский период не был продолжением исторической монархии – то было началом молодого, деятельного, не знающего узды деспотизма, равно готового и на великие дела и на великие преступления.

Одна-единственная мысль служила связью между петербургским периодом и московским – мысль о расширении государства. Все было принесено ей в жертву: достоинство государей, кровь подданных, справедливое отношение к соседям, благосостояние всей страны… Только в этом и состояло сходство, в остальном же Петр Великий являл собой непрерывный протест против старой России».

Ну и, конечно, не обойтись без «Медного всадника» Александра Пушкина:

…На крыльце,С подъятой лапой, как живые,Стояли львы сторожевые,И прямо в темной вышинеНад огражденною скалоюКумир с простертою рукоюСидел на бронзовом коне.…………………………………..Ужасен он в окрестной мгле!Какая дума на челе!Какая сила в нем сокрыта!А в сем коне какой огонь!Куда ты скачешь, гордый конь,И где опустишь ты копыта?О мощный властелин судьбы!Не так ли ты над самой бездной,На высоте уздой железнойРоссию поднял на дыбы?

Гениальный образ – Россия, поднятая на дыбы. Так с тех пор Россия и стоит в этой крайне неудобной и обременительной позе!.. В поэме Максимилиана Волошина «Россия» говорится:

Великий Петр был первый большевик,Замысливший Россию перебросить,Склонениям и правам вопреки,За сотни лет, к ее грядущим далям.Он, как и мы, не знал иных путей,Опричь указа, казни и застенка,К осуществленью правды на земле…

А вот мнение нашей современницы, Валерии Новодворской: «…Он был то плотником, то мясником, то моряком, то реформатором. Он не требовал лавров, он тащил из болота своего несчастного бегемота – Россию. Он был спасателем, пожарником, поджигателем гражданского мира, палачом и новатором, убийцей и мессией. С его царствования и до самого заката империи, до эсеров-максималистов, в стране будут две группы, претендующие на звание героев, два стандарта.

Стандарт и канон государственной власти с мешком на голове в качестве символов, мученики которой начиная с Александра II, бесчисленных губернаторов и градоначальников, вплоть до Столыпина… Стандарт и канон террористов, имеющих в виде символики кинжал, бомбу и револьвер и начинающих свой иконостас со „светлого образа“ Ивана Каракозова. Далее – везде. Иван Каляев, боевики 1905 года, Виталий Бонивур, Павлик Морозов…» («Иностранец», 1998, № 17).

И совсем оригинальное мнение – впрочем, для нынешних ура-патриотов оно не оригинальное, а вполне типичное: «Первым русским русофобом, возненавидевшим Московскую Русь, стал Великий Петр». Это голос из журнала «Молодая гвардия». Там собрались ребята, люто ненавидящие евреев и Запад.

И на закуску. «Я уверен, – писал Алексей Николаевич Толстой, – что Петр не сын Алексея Михайловича, а патриарха Никона. Никон был из крестьянской семьи, мордвин… был честолюбив, умен, волевой, сильный тип… У меня есть маска Петра, снятая с живого трупа. В ней есть черты сходства с портретом Никона…»

К Петру I мы еще непременно вернемся в связи с прорубленным окном в Европу. А пока идем дальше по царскому списку. Екатерина I, Петр I.

Неожиданная смерть Петра II – и Верховный тайный совет сажает на российский престол, вопреки завещанию Екатерины I, свою ставленницу – дочь Ивана V, племянницу Петра I Анну Иоанновну, вдовствующую герцогиню Курляндскую. Она была замужем за герцогом Вильгельмом Курляндским, но вскоре овдовела и тихо жила в провинциальной Митаве и в России не показывалась. И вот – вызов в блистательный Петербург. Она – российская императрица. С ума можно сойти от счастья! Десять лет правления Анны Иоанновны – не самые удачные годы для России и русского народа. Слово Василию Ключевскому: