Вокруг Света - Журнал "Вокруг Света" №12 за 2005 год Страница 5

Не только в экспонатах, но и в их расположении, способе «подачи» здесь сохраняется вполне аутентичная атмосфера XIX века: зоологические и ботанические диковины соседствуют, например, с достоверно воспроизведенными фрагментами лонгхаусов — жилищ дикарей-даяков, где под потолком обязательно помещается связка человеческих голов: сушеных, копченых, вяленых… Так сказать, жизнь во всей ее «нерасчлененной» красе и жестокости. При этом подлинных вещей времен Уоллеса в музее Саравака нет, кроме нескольких набитых им собственноручно чучел. В библиотеке Кучинга мы обнаружили полную подборку первых изданий всех сочинений ученого — от «программной» книги «Малайский архипелаг» до его популярных брошюр, давно ставших библиографическими редкостями. Вряд ли подобное собрание имеется где-либо еще, кроме разве что Британского музея. А уж подшивки «Саравакской газеты» за 70-е годы позапрошлого века, в которых отразились свобода слова и своеобразная демократия, установленная «белыми» раджами, наверняка нет и там. Чего там только не печаталось: отчеты о карательных экспедициях, доклады о захватах пиратских кораблей и тут же рядом государственный бюджет-1871, где наряду с экспортом леса и клювов птиц-носорогов в качестве базовой статьи дохода (превышающей остальные более чем в два раза!) обозначен экспорт опиума — в те времена вещь совершенно легальная. Теперь в Кучинге таких экзотических документов, конечно, не сочиняют, но по сути, говорят, мало что изменилось в жизненном укладе. По-прежнему это один из самых обаятельных городков Юго-Восточной Азии с приятной для глаза эклектической «чехардой» традиционных малайских построек и импозантных образцов британской колониальной архитектуры трех поколений. А в центре — пестрое пятно одного из старейших в мире «чайнатаунов».

Уже почти 60 лет, как нет в Кучинге политического режима раджей, но некая причудливая и своеобразная форма толерантности, привнесенная им в местный быт, легко заметна даже туристу. В центре мусульманского города, на набережной реки Саравак, открыто китайцы продают афродизиаки — дары джунглей. Бурное ночное веселье — клубное и просто уличное — не прекращается до рассвета. Кругом разлита добродушная и небрежная расслабленность, сравнить которую можно только с амстердамской (при полном внешнем несходстве двух городов, разумеется). Да, можно биться об заклад: между «картинкой» из путевого дневника столетней давности и современными впечатлениями путешественника по северному Борнео не много найдется расхождений. Вот, к примеру, что пишет в 1900-х годах некая мисс Кристи, фотограф:

«Мы покинули Сингапур в 5.30 пополудни на небольшом судне «Раджа Саравака», имея на борту несколько сотен китайских кули, 60 свиней, два капкана и лошадь для сэра Перси Каннингэма, военного коменданта… Кучинг представляет собой в высшей степени любопытный город: все магазины вдоль реки принадлежат китайцам и торгуют одним и тем же. Сегодня утром сэр Перси любезно устроил для меня шоу с даяками, чтобы я могла заснять их. Все они в боевой раскраске, настоящие дикари. Я надеюсь, они получатся. Я сняла сэра Перси на заднем плане для контраста».

Фотографии эти, возможно, не сохранились, но сделаны они были, скорее всего, на площади перед самым высоким в тогдашнем Сараваке зданием Суда, открытого 3 июня 1874 года. Этот элегантный дом напоминает виллы из старых фильмов о войне и любви (от «Эммануэль» до «Индокитая») и представляет собой главную историческую достопримечательность города. По периметру он окружен единой террасой с белыми колоннами и полом из дорогого железного дерева (впоследствии этот вид почти исчез на Борнео, только десять лет назад некий даякский фермер принялся вновь его выращивать). Все это вместе создает ощущение благодушного тропического комфорта, мало вяжущееся с правоохранительными функциями. Но чопорного уважения к последним никто из служителей не требует — если вас, предположим, застал где-то неподалеку экваториальный ливень, как вышло с нами во время съемки на второй день пути, можно не только найти убежище под легкими «судебными» сводами, но и полежать на натертых до блеска полах…

Суд находится в самом центре кучингской «композиции». По одну сторону от него — уже описанная нами англо-туземная архитектурная «каша», а по другую — через широкую улицу — начинается Китайский квартал, один из тысяч подобных, разбросанных по свету. Вечные двускатные крыши из черепицы, облезлые резные балконы, бумажные фонарики и клубы пара, который валит из плетеных лукошек с дим-самами («пельменями» из теста и морепродуктов), параноидальное движение автомобилей, велосипедов и рикш («тук-туков»), конические соломенные шляпы — и торговля, торговля, торговля, — все это везде, от Нью-Йорка до Бангкока, обозначает лишь одно: место компактного проживания детей Поднебесной империи. Зайдем в старую аптеку. Пахнет смесью трав, кореньев и загадочных снадобий. Вдоль стен стоят древние шкафчики черного дерева с золотыми магическими иероглифами, в Бангкоке, в антикварной галерее, такие стоят по нескольку тысяч долларов каждый. Зеркало с помутневшей амальгамой, в котором мир неуловимо меняет очертания, висит напротив прилавка. А за ним, не обращая на нас внимания, — морщинистый китаец, на вид лет ста с небольшим, водит прозрачными сухими пальцами по страницам толстого фолианта и беззвучно бормочет. Несомненно, он многое мог бы рассказать нам. Когда еще доведется послушать истории о «белых» раджах из первых уст, но… Не будем нарушать аутичный покой старика. «Заглянем» лучше к филателистам и нумизматам, возможно, здесь мы набредем на что-нибудь по-настоящему редкое. Кучинг, как уверяли проводники, набит артефактами гуще Сингапура и Гонконга. В первой лавке — ничего особенного, в следующей тоже «пусто»… Так и есть, третья готовит удачу — первую и единственную в истории марку с изображением раджи Джеймса Брука, напечатанную во второй половине XIX века, вскоре после его смерти.

Здорово, конечно, но это всего лишь безобидные «цветочки». Кучинг оказался еще и Меккой для любителей антиквариата «с привкусом человечины». Цены на него скромны, но не всякий европеец решается приобрести себе изящного деревянного идола — подлинного, только недавно из леса, где его десятилетиями, если не веками обливали кровью и «кормили» дымящимся мясом. Мы, во всяком случае, воздержались от покупки, хотя и вдоволь наглазелись на этих выкопанных прямо из болот, проросших извилистыми корнями «бесов-людоедов». Тем более что нам и самим пришла пора закусить перед сном и ранним выездом в джунгли.

В своей популярной, почти по-даррелловски увлекательной книге «Малайский архипелаг — страна орангутанга и райской птицы» Уоллес обмолвился, что ему, в сущности, необязательно было совершать опасные вылазки в глубь острова, поскольку большую часть материалов для исследования он ежедневно получал дома за обеденным столом. Если ученый и преувеличил, то немного. Наш собственный ужин оказался больше похожим на биологическую экскурсию по прибрежным зарослям, поскольку мы выбрали рыбный ресторан. Лучшее трапезное заведение Кучинга под названием Top Spot предлагает посетителям исчерпывающую наглядную иллюстрацию к теории эволюции в экосистеме илистых мелководий, окаймляющих изрезанные берега Малайского архипелага. В здешнем меню, как и в манграх, доминируют ракообразные — разноцветные крабы и креветки с синими клешнями пугающей длины. За ними следуют иглокожие — голотурии и ежи. Далее — мелкая рыба неведомых нам видов и прочее, и прочее. Участникам экспедиции «Вокруг света», среди которых было немало биологов, оставалось только нахваливать еду и сетовать, что им не довелось отведать ее накануне экзамена по эстуариям и манграм — природным сообществам, существующим в пограничных между пресноводными и морскими условиях. Эксперт-гурман Антон Ланге готов даже утверждать, что один лишь вкус мангровой креветки в кисло-сладком соусе составляет достаточную причину для того, чтобы прилежно, долгие годы учиться естественным наукам и получить в конце концов «законное» основание для поездок в малоизвестные точки планеты, подобные Сараваку. Кстати, это и недорого: ужин обошелся всего в 30 долларов на троих.

Эстуарий реки Бако: «глазами Уоллеса» — Чем жив абориген? — Тропа Линтанг — Керанги — Как погибают в джунглях, когда ничто не предвещает опасности

Во времена первопроходцев Кучинг был окружен неприступной стеной девственных джунглей, что давало Уоллесу возможность собирать материалы, не удаляясь особенно от столицы. Более молодые и материально заинтересованные люди, вроде Лоу, перед которым стояла жесткая задача — собрать коллекцию уникальных растений для коммерческой оранжереи его отца в Англии, рисковали сильнее. Они устремлялись в неведомое вверх по рекам и штурмовали заоблачные вершины, чтобы обозреть максимальные площади местности (об этом мы еще расскажем ниже). В наше время лишь отдельные островки нетронутого леса напоминают о былом великолепии, но и они, учитывая общий размер Калимантана, обширны и все еще таят в себе трудности для путешественников.