Сталинград. Крах операции "Блау" - Пауль Карель Страница 5

По поводу оперативного руководства кампанией директива продолжала: «Первой задачей сухопутных войск и Люфтваффе после завершения периода весенней распутицы будет являться создание предпосылок для проведения главной операции.

Это требует зачистки и укрепления позиций войск по всему Восточному фронту, также в тыловых районах сухопутных войск.

Следующими задачами являются зачистка в Крыму Керченского полуострова и овладение Севастополем».

Основную проблему этого масштабного наступления представляла растянутость фланга на Дону. Чтобы исключить исходившую из этого обстоятельства опасность, Гитлер принял роковое решение, которое спровоцировало катастрофу под Сталинградом. Он приказал, в частности, следующее: «Для обеспечения все более удлиняющегося в ходе этой операции Донского фронта привлекаются в первую очередь войска союзников... Их боевое применение следует организовать таким образом, чтобы на крайнем северном участке фронта оперировали венгерские войска, далее за ними — итальянские войска и на крайнем юго-востоке — румынские войска».

Это решение основывалось на политических резонах, так как и глава румынского государства, маршал Антонеску, и итальянский дуче Муссолини, исходя из соображений национального престижа, требовали самостоятельного боевого применения своих воинских частей и соединений.

Реализация крупномасштабного плана начиналась с операции «Охота на дроф» в Крыму. Советский военный историк полковник П.А. Жилин пишет в своей книге «Важнейшие операции Великой Отечественной войны» о ситуации в Крыму весной 1942 года следующее: «Ожесточенная борьба советских войск и Черноморского флота принесла нам большую стратегическую выгоду и перечеркнула расчеты противника. Скованная здесь 11-я немецкая армия не могла быть использована для наступления на Волге и Кавказе».

Это было именно так. Поскольку для Советов было очень важно сковать 11-ю армию Манштейна в Крыму, Сталин выделил для решения этой задачи мощные силы.

Три советские армии в составе семнадцати стрелковых дивизий, двух кавалерийских дивизий, трех стрелковых и четырех танковых бригад заблокировали узкую полоску земли шириной 18 километров — Парпачский перешеек, обеспечивавший выход из Крыма на Керченский полуостров. Керчь, в свою очередь, была трамплином для прыжка в восточную часть Черноморского побережья, а оттуда — в предполье Кавказа.

Каждый километр этого решающего участка территории обороняли примерно 10 тысяч советских солдат: на каждый метр — по 10 бойцов.

Красноармейцы располагались за тянувшимся по этому участку противотанковым рвом шириной 10 метров и глубиной 5 метров, за которым была протянута колючая проволока и заложены тысячи мин. Различные виды заграждений, например мощные противотанковые «ежи» из сваренных вместе кусков железнодорожных рельс, а также большое количество пулеметных гнезд, опорных пунктов и артиллерийских позиций располагались за ними. А по обоим концам этого 18-километрового фронта была водная преграда, не дававшая ни малейшего шанса для обходного маневра.

«И что, мы должны здесь прорваться, господин генерал-полковник?» — спросил водитель Манштейна, фельдфебель Фриц Нагель своего командующего, посмотрев в стереотрубу с наблюдательного пункта 114-го артиллерийского полка, откуда хорошо просматривались позиции советских войск.

«Вот тут именно и придется, Нагель», — кивнул Манштейн. Он сдвинул пилотку на затылок и ещё раз подошел к стереотрубе, через которую он только что дал посмотреть своему водителю.

Фриц Нагель снискал к себе хорошее отношение во всех штабах. Уроженец города Карлсруэ, он возил Манштейна с 1938 года. Он сидел за рулем во всех фронтовых поездках Манштейна, был воплощением спокойствия и много раз с успехом выходил из опасных ситуаций. Не раз он был ранен.

С Манштейном, однако, тоже ничего плохого не случалось: Нагель был для него своего рода талисманом.

Манштейн поехал на выдвинутый вперед наблюдательный пункт 114-го артиллерийского полка, располагавшегося в северной части фронта на Парпачском перешейке, чтобы ещё раз взглянуть на позиции советских войск.

«Что ещё новенького?» — спросил он командира 46-й пехотной дивизии. «Ничего особенного, господин генерал-полковник», — ответил генерал-майор Хакциус.

«Тогда ни пуха ни пера на послезавтрашний день! — кивнул Манштейн. — Поехали домой, Нагель!»

Послезавтра было 8 мая, день «Охоты на дроф» — так звучало кодовое наименование операции по прорыву на Керчь.

Если имеешь дело с противником, втрое превосходящим тебя по силам, да к тому же занимающим хитроумную систему позиций, то его можно опрокинуть только мужеством и хитростью. И именно на одной такой хитрости основывался план Манштейна.

Конфигурация советского фронта в этом месте была странной: в южной его части — свечкой прямо на север, в северной части он имел вид «пузыря», раздутого в направлении на запад. Этот фронт возник после того, как советские войска зимой опрокинули 18-ю румынскую дивизию, а немецкие батальоны лишь с большим трудом могли блокировать вклинение противника.

Какие возможности предоставляла эта ситуация? В первую очередь, удар во фланг этого «пузыря». Но именно потому, что такой вариант казался самым естественным и русские учитывали это и по этой причине сосредоточили на этом участке две армии и почти все свои резервы, Манштейн не поддался на этот очевидный вариант наступательной операции. Выдающийся стратег Второй мировой войны снова поступил нестандартно.

Генерал-полковник сделал, однако, все, чтобы заставить вражескую разведку поверить в то, что он начнет наступление на севере. Были оборудованы ложные артиллерийские позиции, инсценированы передвижения войск на северном и среднем участках фронта, для службы радиоперехвата противника были переданы специальные радиограммы и проводились ложные разведки боем.

Между тем наступление готовилось совсем в другом месте, на южном участке. 30-й армейский корпус под командованием генерал-лейтенанта Фреттер-Пико должен был силами трех пехотных дивизий прорвать фронт на юге. Затем 22-я танковая дивизия и моторизованная бригада должны были стремительно войти в эту брешь, проникнуть глубоко в тыл советских войск, чтобы затем развернуться на север для охватывающего удара и затем снова прорываться в направлении на восток.

Смелый план: силами пяти пехотных и одной танковой дивизии сражаться против трех армий. Пикирующие бомбардировщики 8-го авиакорпуса под командованием генерал-полковника барона фон Рихтгофена и части 9-й зенитно-артиллерийской дивизии были выделены для поддержки пехоты. Тяжелая артиллерия РГК (резерва главного командования) была также подтянута для массированного огневого налета на Севастополь.

Для удара по основному укреплению, противотанковому рву, Манштейн