Теодор Гладков - Тайны спецслужб III Рейха. «Информация к размышлению» Страница 57

Нелепостью выглядит способ связи с Рижским радиоцентром через колхозника, живущего в деревне Лещево Кировской области. Появление в деревне, где после нескольких волн мобилизации остались одни старики, инвалиды, подростки и женщины, молодого, здорового мужчины стало бы событием районного масштаба по меньшей мере!

И уж совершеннейшей чушью выглядит затея издавать в деревне Вологодской области антисоветскую газету. Допустим, удалось бы забросить в ее окрестности упакованную в 22 тюка типографию, а также какой-то доведенный до минимума персонал. Но спрашивается, кто бы писал в газету, откуда добывали бы бумагу и типографскую краску (материалы в СССР строго фондируемые), откуда бы поступала электроэнергия для печатной машины, каким образом, наконец, пачки с газетами вывозили бы из деревни или леса (?) и развозили по стране? Кто бы вообще распространял бы ее на местах? Что же, немцы не знали, какие строгие порядки были тогда на советских железных дорогах, когда кроме билетов требовались особые пропуска для пассажиров, документы на перевозимые грузы, когда каждый поезд и вагон проверяли опергруппы НКВД, а поезда дальнего следования и сопровождали?

Наконец, последнее и принципиальное: немецкие листовки еще могли оказывать какое-то воздействие на людей идейно неустойчивых, слабых в моральном отношении, чем-то обиженных Советской властью или просто растерянных из-за поражений лета и осени 1941 года. Но на дворе уже стояла осень 1944 года, когда исход войны был очевиден, причем исход недалекий, немецкую газетенку никто бы не подобрал даже на самокрутки.

По одному из вариантов совершения террористического акта Таврин должен был проникнуть в зал, в котором проводилось бы торжественное заседание с участием Сталина и других руководителей страны. В войну такие мероприятия проводились считаные разы. Герой Советского Союза Таврин по своему документу мог бы без очереди купить у администратора билет в театр или кино (тогда это была большая проблема), получить столик в коммерческом ресторане. Но уж кто-кто, а бывший секретарь райкома партии в Москве Жиленков должен был знать, что на так называемые «режимные» мероприятия билеты – именные! – заранее распределялись партийными органами, причем каждый десятый в зале был переодетым в гражданское сотрудником НКВД, следившим, ко всему прочему, и за тем, чтобы никто в зале не мог приблизиться к сцене, на которой размещали стол для президиума. Передние ряды партера в таких случаях предназначались для особо важных лиц – наркомов, маршалов, секретарей обкомов, директоров крупных оборонных предприятий – и также отгораживались.

Словом, куда ни кинь, но данная операция «Предприятия «Цеппелин», на которую были затрачены огромные материальные средства и усилия десятков людей, носила какой-то опереточный характер и существенного ущерба советскому руководству, Красной Армии на фронте и оборонной промышленности в тылу нанести не могла.

Сущей фантастикой выглядит и намерение забросить в глубокий тыл – на Урал! – четыре группы диверсантов по 100 человек в каждой и одновременно взорвать все мосты через Волгу и Каму!

Элементарный подсчет показывает: для такого мощного десанта требовалось примерно 35–40 самолетов. Без преувеличения можно заявить, и твердо, что осенью 1944 года ни один немецкий самолет, тем более транспортный, до Урала никогда бы не долетел. На этом тысячекилометровом маршруте его бы уже двадцать раз сбили.

Кое-что, о чем Таврин и Шилова все же умолчали на допросах, стало известно контрразведчикам после того, как были захвачены архивные документы «Предприятия «Цеппелин». Выяснилось, в частности, что Таврин под псевдонимом «Политов» при вербовке новых агентов из числа военнопленных активно играл роль наводчика и провокатора, его использовали также и при так называемой «внутрикамерной разработке» (в просторечии – «подсадной уткой») в тюрьмах.

Давним провокатором и активным агентом СД была и Шилова – настоящая фамилия Адамчик. Самоуверенный Таврин полагал, что эта женщина влюбилась в него, потому стала женой и согласилась сопровождать на опасное задание. На самом деле она была приставлена к Таврину, чтобы держать его под постоянным контролем, морально поддерживать, а в случае, если тот проявит нерешительность, откажется от исполнения теракта, или же – самое страшное – решит явиться с повинной в органы НКГБ, то и ликвидировать.

Среди трофейных документов были обнаружены многочисленные фотографии обоих агентов со своими немецкими хозяевами, на одной из них Таврин был снят уже с Золотой Звездой и всеми орденами. Немцы делали эти снимки вовсе не для «памяти» – они носили чисто служебный характер, к тому же были сильнейшим компроматом против ненадежных агентов.

Глава 17. Операция «Цицерон»

Как все спецслужбы мира, германские придавали серьезное значение созданию новых и совершенствованию уже существующих средств оперативной техники. Чего не удавалось сделать собственным специалистам – закупали через третьих лиц за границей или похищали.

Особых успехов немцы достигли в области радиоразведки. По личному заказу Шелленберга был изготовлен (на это ушло полтора года!) особый аппарат в виде и по размеру коробки сигар. Закодированное сообщение объемом примерно в две страницы машинописного текста записывалось на магнитофонную ленту, находящуюся внутри аппарата. После нажатия одной из кнопок на панели устройства зажигался «глазок» – индикатор настройки. Когда он достигал наибольшей яркости, передающий (то есть агент) знал, что настроился на принимающую радиостанцию в Германии. Тогда он нажимал другую кнопку, и прибор за три пятых секунды «выстреливал» сообщение. Запеленговать такую радиопередачу было невозможно. Единственное неудобство для пользователей этой рации – потребность в длинной, несколько метров, антенне. (Этот недостаток был устранен через… лет тридцать!)

Шелленберг также создал специальный секретный отдел с многочисленным штатом высококвалифицированных ученых, инженеров и техников, в котором проводились важные работы в области микрофильмирования, тайнописи, шифровки и дешифровки, изготовлении поддельных паспортов, иных документов, штемпелей и печатей. В отделе имелись мастера (их поставлял шеф крипо Небе), которые с нескольких попыток воспроизводили любой почерк и, соответственно, любую подпись, причем на любом языке.

Немцы изготавливали великолепные аппараты для прослушивания и записи разговоров, миниатюрные – размером со спичечный коробок фотоаппараты, причем объективы маскировали в виде запонок или пуговиц. Микрофильмирование позволяло уменьшить газетную страницу до размеров булавочной головки. Химики изготовили состав для тайнописи, который невозможно было обнаружить с помощью ультрафиолетовых лучей или химических реактивов. Основным элементом этих так называемых «красных чернил» был гемоглобин человека. Агент получал его, просто уколов собственный палец и смешав каплю крови с имеющимся у него особым составом.

Наконец, были разработаны рецепты взрывчатых веществ и зажигательных составов, для создания которых агент мог купить все необходимое в аптеке и хозяйственной лавке.

Но вот что парадоксально – зачастую особо ценную, порой сенсационную информацию получали и доставляли по назначению агенты, которым вовсе не требовалось прибегать к какой-либо изощренной методике и наисовременнейшей оперативной технике. Более того, порой это были не кадровые разведчики и даже не агенты, а так называемые «инициативщики», то есть люди, имеющие доступ к секретной информации и добровольно решившие передать ее иностранной разведке. Чаще всего – за деньги, но иногда и ведомые другими побуждениями – патриотизмом, местью, тщеславием. Вариантов мотивации существует множество. И оперативному сотруднику, имеющему дело с таким «инициативщиком», очень важно понять мотивы свалившегося с неба агента. (Еще очень важно – необходимо, а сделать это бывает порой трудно, убедиться, что оперативный сотрудник, то есть кадровый разведчик, имеет дело действительно с «инициативщиком», а не умело подставленным агентом контрразведки противника.)

Самым знаменитым агентом-инициативщиком Второй мировой войны был «Цицерон».

…Любителями футбола подмечено: если бы проигравшая команда использовала в проигранном матче все голевые моменты, она бы одержала победу. Ну, в крайнем случае, свела бы матч вничью.

Историками спецслужб подмечено: если бы руководители страны, проигравшей войну, правильно использовали поступившую в их распоряжение достоверную информацию своей разведки, то она если бы и не одержала победу, то хотя бы вышла из войны с наименьшими потерями. Это, кстати, относится и к державе-победительнице: победу тоже можно одерживать с меньшей кровью.