Виктор Марковский - Выжженное небо Афгана. Боевая авиация в Афганской войне Страница 58

С общей стратегией на свертывание активных военных действий сократилось и число воздушных десантов. Последние крупные высадки были осуществлены при проведении операции «Магистраль» в ноябре 1987 года для разблокирования дороги в осажденный Хост. В ходе ее захватывались высоты вдоль дороги, а под самым городом высадили советский батальон и бригаду афганских коммандос, двинувшихся навстречу наступавшим войскам.

К началу вывода советских войск на 15 мая 1988 года ВВС 40-й армии располагали 331 вертолетом. Первоочередной задачей их экипажей стала защита городов и аэродромов от участившихся минометных и ракетных обстрелов. На Джелалабад и Баграм из близкой «зеленки» мины и пули сыпались почти регулярно, и в лунные ночи даже в туалет частенько приходилось пробираться крадучись. Непрерывное вертолетное патрулирование, наряду с минными заграждениями, оказалось наиболее эффективной мерой обороны. Рабочий день на авиабазах начинался в 4–5 часов утра со взлета дежурного звена вертолетов, прочесывавших периметр в поисках вражеских стрелков. До наступления темноты «вертушки» кружили вокруг аэродрома, прикрывая взлет и посадку самолетов. Ночью на них подвешивали САБы. Охоту за противником, подбиравшимся к самым стоянкам, вели с помощью приборов ночного видения – ИК-очков ПНВ-57Е. Обнаружив «теплую цель», намерения которой не вызывали сомнений, подсвечивали ее «люстрой» и с ходу открывали огонь на поражение. Вертолет при этом оставался невидимым, а уйти ослепленному противнику было некуда.

Прикрывая авиабазы, ставшие последними плацдармами, вертолетчики не всегда могли защитить себя: в ставший черным декабрьский день 1988 года попадание одного снаряда в крышу клуба кабульского 50-го полка, где летчики собрались у телевизора, унесло жизни сразу 11 человек.

В 9.45 утра 15 февраля БТР с командармом Борисом Громовым, замыкавший уходившие колонны, пересек мост на государственной границе. И лишь получив доклад о выходе «первого», Ми-8 сняли пять групп прикрытия и самыми последними покинули Афганистан.

Боевые вертолеты Ми-24

Первоначальные планы развертывания советских частей при вводе в Афганистан предусматривали лишь размещение гарнизонов в городах, охрану дорог и предприятий и не предполагали масштабных боевых действий. Очевидно, поэтому в ДРА направили незначительное число Ми-24: к началу 1980 года в составе ОКСВ их насчитывалось всего 6. В вертолетных частях «двадцатьчетверки» играли роль лидеров, используясь в основном для разведки и прикрытия высадки на занимаемые аэродромы. Так, ранним утром 1 января 1980 года перед вылетом на Кандагар большой группы Ми-6 и Ми-8 с десантниками на единственном в 280-м отдельном вертолетном полку (овп) Ми-24А командир полка Владимир Бухарин первым прошел по маршруту, проложив путь остальным. В этот же день переброшенные из Ашхабада вертолеты штурмовали огневые точки у приграничного перевала. Необычайно холодная и снежная зима «заморозила» действия оппозиции. Так, в Кандагаре за весь январь душманы лишь однажды обстреляли подлетавший к аэродрому вертолет, а единственным боевым заданием стало уничтожение угнанного из афганской части танка. На его поиск на Ми-24А вылетел сам Бухарин в сопровождении МиГ-17 советника командира местного истребительного полка П.П. Иванцова. Танк он обнаружил в узком горном проходе под нависавшим карнизом. Не очень рассчитывая на прямое попадание, Бухарин бомбовым ударом ФАБ-250 обрушил каменный козырек на добычу моджахедов. Тот вылет пришлось почти сутки согласовывать с Кабулом, но уже в конце января было получено разрешение на самостоятельное применение оружия.

Ми-24 на аэродроме Кандагара первой военной зимой

Очаговый характер боевых действий и тактика моджахедов, использовавших засады и набеги, требовали быстрой реакции и точного ответа. В горах, где противник старался использовать господствующие высоты (кто выше, тот сильнее!), помощь авиации становилась первостепенной. Война обещала стать вертолетной, и Ми-24 предстояло сказать в ней веское слово.

Уже в последних числах февраля военно-транспортная авиация начала спешную переброску еще двух эскадрилий Ми-24Д. В «Антей» загоняли по два вертолета со снятыми лопастями, стабилизатором и крылом, «осаживая» их на спущенных амортизаторах. Переданные в части пограничной авиации Ми-24 разместили и на приграничных площадках в Припамирье и Туркмении для работы на севере ДРА. Каждый гарнизон в обязательном порядке оборудовался вертолетной площадкой, посадочные пятачки имели даже удаленные заставы и блокпосты. Такое решение, перенятое у американцев с их вьетнамским опытом, упрощало снабжение и связь, не в последнюю очередь позволяя рассчитывать на эвакуацию в крайнем случае. Базируясь в операциях на полевых площадках, вертолетчики могли получать задачи и целеуказания из первых рук, а быстрый подскок к месту удара делал его своевременным и эффективным. Успешным действиям вертолетчиков способствовал смешанный состав полков и отдельных эскадрилий.

Плотное взаимодействие «пчелок» (как прозвали Ми-8) и боевых «крокодилов» обеспечивало достаточность сил для широкого круга задач. В 40-й армии удалось успешно решить очень сложный для советских Вооруженных Сил вопрос включения авиационных частей в состав общевойсковых объединений. Предпринятая незадолго до этого попытка реализовать подобную структуру дома, сведя вертолетные части в армейскую авиацию (АА) и передав ее с начала 1980 года в подчинение командованию военных округов для лучшего взаимодействия, особого успеха не имела. В Афганистане командующий авиацией имел свой голос в руководстве армии, задания в интересах подразделений сухопутных войск проходили через его штаб, отдававший конкретные распоряжения авиаторам.

С весны 1980 года поджарые пятнистые силуэты Ми-24 все чаще стали появляться в афганском небе, став вскоре настоящим символом этой войны. Атаки «двадцатьчетверок», летавших «ближе, ниже и медленнее всех», давали много большую результативность, чем удары сверхзвуковых машин истребительной и истребительно-бомбардировочной авиации, мгновенно проносившихся над целью и без особого уважения прозванных «свистками». После первых стычек и потерь вертолетчики начали выполнять задания минимум парой, страхуя друг друга на случай вынужденной посадки. Основной тактической единицей стало звено (четыре машины) или восьмерка, дававшие должную эффективность удара в изобилующей естественными укрытиями местности. При встрече с огрызающимся и неплохо вооруженным врагом звено позволяло реализовывать большинство тактических приемов: атаку с круга, заимствованную у штурмовиков Отечественной войны, «поточную» обработку цели строем уступа с последовательным доворотом ведомых на цель; налет «ромашкой», включавший роспуск группы на подходе и чередующиеся удары с разных сторон с минимальными «зазорами»; противозенитные «ножницы» с «раскачкой» по высоте (курсу), когда верхняя пара прикрывала атакующую нижнюю.

«Наше дело – правое!»

Экипаж кундузского Ми-24В в полной экипировке – защитные шлемы ЗШ-5Б с титановыми сферами (у летчика слева она не надета) и автоматы АКС-74У с парой магазинов. 181-й овп, Кундуз

Основной удар делался на внезапность, непрерывность огневого воздействия и взаимное прикрытие. Плотность удара доводили до предела: бывало, что ракеты с ведомого свистели по бокам не успевшего отвернуть с боевого курса ведущего. Не меньшее значение имели гибкость тактики и ее совершенствование – шаблон тут же наказывался, даже при повторном полете по тому же маршруту можно было наткнуться на засаду. Поэтому, чтобы не попасть под одну очередь и успеть среагировать, уклонившись или подавив огневую точку, при следовании к цели или патрулировании интервал между машинами держали увеличенным до 1200–1500 м.

В учебе экипажей Ми-24 боевое маневрирование занимало должное место, что позволило изобретать новые приемы и маневры, во многом выходя за пределы предусмотренного. Неплохо подготовленные летчики, помимо привычных виражей, боевых и форсированных разворотов, практиковали подкрадывание и выполнение для удара подскока-горки с перегрузкой до «тройки», выход из атаки с крутым кабрированием до 50° и резким разворотом в верхней точке, где машина валилась в крен за 90°, моментально оказываясь на обратном курсе, лицом к противнику для повторной атаки.

Ми-24В над Баграмским аэродромом

Высокие скоростные характеристики Ми-24 были достигнуты ценой нагрузки на несущий винт, в полтора раза большей по сравнению с «восьмеркой». В повседневных экстремальных условиях (жара, высокогорье, повышенная запыленность) это существенно сказывалось на управлении. Мало того, привычные навыки пилотирования зачастую оказывались даже вредными и могли привести к аварии. На взлете и посадке при перетяжеленном винте резкое движение ручкой вызывало просадку, машину пытались удержать дачей «шаг-газа», приемистости «ослабевших» двигателей не хватало, и вертолет валился к земле. На малых скоростях на «горке» или у земли Ми-24 начинал вести себя непривычно. Управляемости по курсу оказывалось недостаточно, реактивный момент несущего винта тянул машину в самопроизвольный левый разворот и мог свалиться в вертолетный штопор. При энергичных маневрах с перегрузкой на больших скоростях и углах атаки из-за срыва потока с лопастей Ми-24 задирал нос, переходя в «подхват» – кабрирование с неподчинением управлению, после чего резко проваливался. Дело не раз оканчивалось грубой посадкой на законцовки крыла и блоки. Избежать «подхвата» можно было строгим соблюдением ограничений, но в бою летать «пониже да потише» не приходилось. В «подхвате» и при энергичном выводе из пикирования случались удары лопастей о хвостовую балку. Так, в августе 1980 года после штурмовки каравана «двадцатьчетверки» комэска Игоря Козового и его заместителя Алаторцева вернулись в Файзабад с посеченными лопастями хвостами. Этот случай имел трагические последствия: пойдя в контрольный облет после ремонта, майор Козовой попал под огонь ДШК, рулевой винт с отстреленной лопастью пошел вразнос, поврежденная хвостовая балка разрушилась, и неуправляемая машина рухнула, похоронив весь экипаж. В ней погиб и Герой Советского Союза Вячеслав Гайнутдинов – комэск с «восьмерок», занявший место оператора в машине своего товарища по училищу.