Константин Закутаев - Чеченский детектив. Ментовская правда о кавказской войне Страница 6

— Так вот, Жоганюк и вернулся это спросить…

— Ну?

— А я уже к Долгову и Катаеву в спортзал свалил. Пересидел там.

— Так один хрен спалился…

— Если бы спалился, то он бы уже с приказом о наказании бегал… Я же с ним базарил и рожу закрывал, он и не запомнил мой благородный профиль.

Опера дружно рассмеялись. Вынужденное безделье начинало тяготить. Наваленные Жоганюком, функции хозвзвода откровенно бесили. Обещания полковника завалить информацией и взвинтить масштабную практическую деятельность, так и оставались фикцией. В принципе, Николай Иванович был неплохой мужик, но его желание «пересидеть», не вязалось с мятежными натурами, рвущихся в бой оперативников. Из всего комплекса планируемых мероприятий в город выезжала лишь оперативная группа, да и то лишь на подрывы с человеческими жертвами или двойные-тройные убийства. Формат работы по этим происшествиям заключался в том, что опергруппа, включая водителя, занимала посты боевого охранения ближнего рубежа (дальний обеспечивали бойцы ОМОНа), а следователь горпрокуратуры спешно царапал протокол осмотра места происшествия. Местные менты, если потерпевшие не были их знакомыми, цокали языками, о чём-то между собой переговаривались и уезжали. В случае преступных посягательств на федералов, к месту нападения стягивались «коробочки», вэвэшники, СОБРы-омоны и в округе проводилась демонстративная «зачистка», никогда не приносящая результатов. Последний раз такие мероприятия проводились, когда на Староремесленном шоссе неизвестные расстреляли троих офицеров Центральной комендатуры. Выскочившие в числе первых — убийство произошло в двухстах метрах от ПВД — череповецкие омоновцы были встречены одиноким автоматчиком, атаковавшим бойцов из-под крыши трёхэтажного здания. Получив ответ из восьми стволов, «дух» ретировался. Однако один из парней, Лёха Драгунов выхватил пулю 7.62 в голень. Участие в этой перестрелке принимал Саня Таричев, с годовым стажем, опер отдела КМ, который и рассказал о произошедшей глобальной общевойсковой операции.

Решение что-то менять, в закаменевшей ситуации, нарастало с каждым днём. По этой причине, затянувшаяся сегодня, посиделка переросла в пленарное заседание. Ждали только некурящих Катаева и Долгова, задерживающихся в омоновском спортзале.

— Ваша бодрость раздражает уже, пионэры, — улыбаясь, встретил Бескудников недостающих оперов.

— Хочется быть похожими на тебя, — отшутился Костя.

Саша добавил:

— О, стройный как кипарис и прекрасный как гладиолус…

Курящие, раздвинув круг, впустили опоздавших. Те, не сговариваясь, присели на корточки.

На правах неформального лидера (майор Кутузов по приезду как-то сразу дистанцировался, поселившись у Лаврикова, в секретной «кондейке»). Серёга Рябинин начал:

— Пацаны, давайте сразу все моменты обговорим… Кому охота на шару протусоваться, без драйва и экстри-ма, хм… Можете сразу уйти… Без обид…

Рябинин обвёл взглядом молчаливых оперов. Никто не шевельнулся.

— Через месяц вернётся Куликов (сопроводив эшелон до места, полковник убыл в Вологду), — продолжил, удовлетворённо хмыкнув, Сергей, — спросит за результаты, причём не этого клоуна, — он мотнул головой в сторону комендатуры, — а с нас, сами знаете почему…

Парни знали. Полковник Куликов формировал оперское подразделение первой смены, только из тех, кого знал лично или о ком имел представление. К тому же не исключалась вероятность того, что через полгода, он возглавит Управление Мобильного отряда. Для того, чтобы быть в теме нужны оперативные позиции, набитые схемы и готовые разработки. Зная опыт и работоспособность этой команды в боевых условиях, в результатах он не сомневался. Как и в том, что, уезжая, они всё собранное замкнут на него.

— Так ты чего, Серый, предлагаешь? — не выдержал, самый молодой из собравшихся, Таричев.

— Мне надо свалить в Гудермес, у меня там «человек» информацию может подкинуть, — ответил Рябинин, — одному мне не с руки, нужна вторая машина, там нервничают иногда.

— Да и одному-то машину за ворота никто без разрешения не выпустит, — подал голос Ваня Поливанов, спортивный парень, лет двадцати пяти. До ментовки он служил по контракту в дивизии имени Дзержинского и не понаслышке знал что такое «стоп-колёса».

— Есть одна идея… Мы тут в спортзале с Луковцом пообщались, — переглянулся Катаев с Долговым, — правда полукриминальная…

В их глазах плясали весёлые огоньки.

— Что за идея? — задал вопрос Рябинин.

— Ну в общем так… через день, Серёга Луковец, как замкомандира отряда, посещает коменданта и тот выписывает ему одноразовые пропуска на случай экстренных выездов… Вот… У коменданта в столе их целая стопка, с печатями и подписями. Только число проставить… Короче, наш Жоганюк там же эти пропуска берёт…

— Ну это мы и так знаем… — Рябинин сдёрнул обёртку с новой пачки сигарет.

— Фишка в том, что Луковец может на пять минут выдернуть «Удава» из кабинета, при удачном раскладе можно занырнуть и спи…ть штук десять бланков… Всё равно их никто не считает…

«Удав» был позывным коменданта Фрунзенского района.

— Попалиться можно, — протянул осторожный Сергей Липатов, опер одного из райотделов, склонный к глубокому анализу любых событий.

— Можно, — Костя похлопал его по плечу, — да мы с Саней, вообще хотели вам сюрприз сделать… Сползать втихаря… Завтра как раз Луковца день…

— Ну, бляха, тихушники! — засмеялся Бескудников, — а братву по бороде! Я тоже участвую!..

— Ты приметный больно… — притормозил его порыв Рябинин, — от нас то, Костя, чего?

От нас Луковцу два пузыря, только нашей, вологодской водки, обещание брать их на реализации и крепкое комсомольское рукопожатие.

— Говно вопрос! — усмехнулся, поднимаясь со скамейки Рябинин.

— Значит с вас завтра пропуска! — торжественно постановил Ваня Гапасько, опер по розыску, который ещё вчера укрепил титановыми листами старых бронежилетов, закреплённый за ним УАЗ. Больше всего ему хотелось опробовать машину на ходу.

— Такие светлые мысли надо обмывать, — весело брыкнул Бес — ну, после вечерухи, естественно…

Возражений не последовало.

На следующий день Долгов и Катаев с утра исполняли номер «непринуждённая беседа» в коридоре второго этажа, рядом с кабинетом коменданта, полковника с редкой фамилией Иванов.

— …Сергей Сергеич, буквально на минуту… Для нашей череповецкой газеты… — дверь заскрипела и в проёме показалась крепкая фигура замкомандира ОМОНа Луковца, — пару кадров.

— Может в кабинете? — выразил сомнение, уже стоящий в дверях комендант.

— Не будет фронтового очарования… Да и при естественном освещении лучше качество будет… — выйдя в коридор, взял под локоток полковника Сергей.

— Тогда пару номеров подаришь, — вальяжно удаляясь от незапертых дверей, поставил условие Сергей Сергеевич.

— Об чём речь! — с интонациями булгаковского Коровьева, вскричал Луковец, — хоть десять!

Дождавшись, когда офицеры скроются, Костя метнулся к дверям кабинета.

— В случае шухера свисти, — шепнул он, вставшему на «атас» Долгову.

— Я свистеть не умею, кашлять буду, — также шёпотом ответил Саша.

Костя махнул рукой и заскочил в кабинет. Секунды превратились в часы. Долгов, похаживал по коридору, прислушиваясь к шуму на улице. Второй этаж был пуст, вся мобовская свора облагораживала территорию, зам-коменданта со вчерашнего пережора маялся похмельем и никаких выходов на службу не планировал, Жоганюк гонял чаи в прокуратуре.

Дверь тихонько открылась. Долгов обернулся и увидел, слегка припотевшего, но утвердительно моргнувшего обоими глазами, Катаева. Еле сдерживаясь, чтобы не дунуть во весь опор, напарники спокойно пошагали на выход. В коридоре первого этажа, напротив дежурной части, Луковец из последних сил держал сфотографированного ракурсах в семи-восьми, коменданта.

— Эту газету всё руководство «Северстали» читает, — втирал он полковнику, а, увидев оперов, скруглил разговор, — ну, до свидания, не смею вас более задерживать…

За похитителями бланков хлопнула входная дверь.

Глава III

Уазик весело пылил по направлению к Ханкале. Первая попытка выехать по краденым пропускам увенчалась успехом. Равнодушно взглянувший на настоящую печать и, не совсем настоящий росчерк «комендач» дал команду записать в журнал данные автомобиля (номерок, конечно, левый, скрученный со сгоревшей машины, стоящей на заднем дворе). Ворота, тоскливо заскрипев, выпустили машину на оперативный простор. Выезд решили осуществить одной единицей, пробный, до Ханкалы, где на постоянной основе базировались ОСН[13], «Рось» или «Визирь», в комсоставе которых у Рябинина было достаточно знакомых, что при общении в рамках боевого содружества, лишним никогда не бывает.