Александр Орлов - Сталин в преддверии войны Страница 6

Такие сообщения заставляли в Москве задумываться о том, что советско-германское сотрудничество и выгоды, получаемые от него рейхсвером, в дальнейшем могут быть обращены во вред СССР. Видимо, не без колебаний советское руководство продолжило принятый ранее курс на свертывание сотрудничества с гитлеровской Германией в военной области. Во всяком случае анализ немецких дипломатических документов показывает, что инициативу в этом плане проявила советская сторона. Первое сообщение о том, что русские не намерены продолжать деятельность одной из военных баз, поступило от германского посла в СССР Г. Дирксена 28 апреля 1933 года36. Спустя какое-то время советская сторона несколько смягчила свою категоричность. На приеме, устроенном в честь немецкой военной делегации в мае, Ворошилов попросил Дирксена передать своему правительству, что советское руководство, как и раньше, желает поддерживать доброжелательные отношения с Германией. Тухачевский был более сдержан в проявлении дружеских чувств: он дал понять военному атташе Хартману, что в области военного сотрудничества вряд ли удастся придерживаться прежней линии, если она не будет согласована с общей политической позицией сторон37.

В конце мая — начале июня советская политика по отношению к Германии приобрела более четкие очертания. Советское правительство заявило о решении как можно скорее прекратить деятельность германских военных объектов в СССР. Затем последовало новое решение: прекратить обучение командиров РККА в академии германского генерального штаба. В свою очередь германская сторона в июле аннулировала договоренность об участии своих представителей на осенних маневрах Красной Армии. Летом в Советский Союз прибыли специальные представители рейхсвера для ликвидации военных школ и баз. Часть немецкого военного имущества на сумму 2,9 млн. марок была оставлена в распоряжении Красной Армии. К концу сентября ликвидация германских военных объектов на территории СССР была завершена38.

Прекращение советско-германского военного сотрудничества сопровождалось нарастающим охлаждением в политических отношениях. Антисоветские тенденции в политике рейха стали проявлять себя все определеннее. Резким антисоветским выпадом стал так называемый меморандум

А. Гутенберга, министра экономики рейха, который был представлен им в Лондоне на Международной экономической конференции в июне 1933 года. В нем заявлялось ни много ни мало о германских требованиях «жизненного пространства» за счет СССР1. Вслед за этим в Германии развернулась антисоветская пропагандистская кампания.

Непрерывные нападки фашистской прессы на Коминтерн и СССР, провокации против советских организаций и их имущества в Германии привели к еще большему охлаждению отношений. Только в 1933 году советское посольство в Берлине направило в МИД Германии 217 нот протеста2.

Ухудшающиеся отношения с Германией, несмотря на все старания советской стороны их нормализовать, а также тенденция к сближению Германии с Францией и Англией требовали от руководства СССР самых энергичных мер по предотвращению возможности создания антисоветского блока ведущими капиталистическими державами.

Одним из путей решения этой проблемы, как уже указывалось, было наметившееся улучшение отношений с Францией. Этот курс, во-первых, помешал бы германо-французскому сближению на антисоветской основе, а во-вторых (в случае ус-

■двп. 16. С. 359.

2 Международная жизнь. 1975. N 7. С. 125.

пешного развития дел), возродил бы традиционный русско-французский союз, всегда являвшийся барьером германскому экспансионизму.

Новые задачи прежде всего требовали отказа от прежних пропагандистских штампов и устоявшихся стереотипов. Если на XI пленуме ИККИ (апрель 1931 г.) неоднократно утверждалось, что Англия и Франция в ближайшее время нападут на СССР (выступления М. Кашена, В. Пика, Э. Тельмана, Г. Димитрова и других), то теперь, по мере нарастания враждебности к СССР в германской политике, отношение Москвы к западным демократиям стало меняться. Уже с 1932 года все более стали расширяться дружественные связи Советского Союза с Францией. Это не осталось незамеченным в Европе. Советский агент из Англии докладывал в разведуправление РККА в марте 1933 года: «Поляки в Лондоне... старательно инспирируют печать, что в Европе создается старое русско-французское согласие с включением Польши в этот союз и т.п.

...Немцы, а за ними и итальянцы страшно напуганы, как они называют, «сов.-францсближени-ем» и настойчиво выспрашивают, как далеко это сближение пойдет»39.

Дружественные связи СССР с Францией начали развиваться еще до прихода Гитлера к власти. В 1932 году был подписан советско-французский пакт о ненападении. В следующем году состоялся обмен военными атташе. 8 апреля в Москву прибыл первый французский военный атташе, полковник Мендрас. Он был дружески принят Ворошиловым, Егоровым тг Литвиновым. Через месяц был ратифицирован советско-французский пакт 1932 года. В столицу Франции прибыл первый советский военный атташе комдив Венцов, один из ближайших помощников Тухачевского. Довольно скоро он наладил доброжелательные отношения в военных кругах1. Энергия Венцова, установленные им связи во многом способствовали расширению франко-советских контактов.

Именно в этот год СССР был крайне заинтересован в улучшении отношений с великими державами Запада, поскольку по инициативе Б. Муссолини начались переговоры о заключении пакта между Италией, Германией, Англией и Францией с целью снятия напряженности между побежденными и победителями, созданной Версальским мирным договором. Переговоры велись без участия СССР, имели явно антисоветскую направленность и, естественно, вызывали беспокойство советского руководства.

Активизация франко-советских отношений не смогла предотвратить заключение договора. В Риме 15 июля 1933 года Англией, Францией, Германией и Италией был подписан «пакт согласия и сотрудничества» — «пакт четырех». Он предусматривал согласование политики этих держав по всем спорным международным вопросам в Европе и вне ее. По существу, создавался европейский директорат четырех держав, рассчитывавших по своему усмотрению решать судьбы народов Европы. В Советском Союзе отчетливо представляли опасность идеи «пакта четырех» и всячески стремились ему противодействовать: сговор четырех держав нанес бы ущерб интересам многих стран и в первую очередь СССР. Поэтому советское руководство придавало особое значение развитию отношений с Францией, для которой германская экспансия была столь же опасной, как и для Страны Советов.

В конечном счете Франция не ратифицировала «пакт четырех», и он не вступил в силу. В этом свою роль сыграло налаживавшееся сотрудничество между СССР и Францией. В 1933—1934 годах произошли важные события в отношениях между обеими странами. В августе—сентябре 1933 года Москву посетил видный французский государственный деятель Э. Эррио. Затем с одобрения не только МИДа Франции, но и военного министерства последовал визит в СССР министра авиации П. Кота. Во всем этом можно было усмотреть намек на то, что военное руководство Франции одобряет возобновление дружественных отношений с Советским Союзом1.

В начале 1934 года между Францией и СССР было заключено временное торговое соглашение,

'Scott W.E. Op. cit. Р. 121.

произошел обмен военно-воздушными атташе, а в августе в Париж с ответным визитом прибыла эскадрилья советских самолетов «АНТ-6». Развитие отношений обнадеживало и соответствовало политике СССР, начатой в тот период.

Еще в начале 30-х годов Советское правительство выдвинуло ряд важнейших конкретных предложений, претворение в жизнь которых могло бы обеспечить сохранение мира. В феврале 1933 года в Женеве на конференции по сокращению и ограничению вооружений СССР подписал декларацию об определении агрессии, но отклика со стороны западных держав не последовало. Тогда Советское правительство предложило подписать протокол об определении агрессии между СССР и соседними с ним странами Восточной Европы, а также некоторыми другими государствами. Усилия эти все-таки дали свои положительные результаты: в начале июля Конвенцию об определении агрессии подписали, кроме СССР, еще Эстония, Латвия, Литва, Польша, Чехословакия, Румыния, Югославия, Финляндия, Турция, Иран и Афганистан. Бесспорно, это был успех советской дипломатии, заметный вклад в борьбу против агрессии, в выработку международных правовых норм, призванных содействовать предотвращению войны. Важно это было и потому, что для СССР в случае войны большую опасность представлял бы захват немецко-фашистскими войсками Прибалтики, так как вооруженные силы агрессора приблизились бы к жизненным центрам Советского Союза.