Александр Асмолов - Острова сампагита (сборник) Страница 6

Третий день хилер посвятил снятию порчи и сглаза. Он по слоям снимал проблемы, подбираясь к главной. Суть этой процедуры состояла в том, что Руди укладывал нас по очереди на стол и после неких манипуляций подносил к стопам какой-то черный предмет. Если по телу пробегали судороги, то в этом месте нужно было работать. Дамы бальзаковского возраста очень стеснялись своих тел и проблем и всегда просили нас выйти. Меня и семилетнего Димку, у которого плохо поворачивалась шея, сглазы и порчи обошли стороной, а вот когда к Серегиной ноге хилер поднес свой черный предмет, здоровенный детина как-то по-женски взвизгнул и скрючился.

Руки хилера концентрическими кругами прошлись по телу «братка» и остановились у солнечного сплетения Сергея. Медленно вводя пальцы куда-то под мощные ребра, Руди стал там что-то искать. Мы молча сидели на своих местах, боясь помешать работе целителя. Спустя какое-то время, хилер остановился, и на его напряженном лице промелькнула тень улыбки. Очень медленно он стал вынимать окровавленные пальцы из мускулистого тела и потом извлек небольшой камушек. Показав его нам и Сереге, он осторожно положил окатыш в большой таз. Пока ассистентки вытирали окровавленного Серегу, он спросил у Руди, можно ли взять камень с собой, на память. Хилер замотал головой и серьезно предупредил, что кто-то очень хочет Серегиной смерти, и камень непременно нужно уничтожить.

Наташе тоже не повезло: у нее Руди нашел проклятье. Долго и медленно он вытаскивал из-под ее левой груди длинный изогнутый предмет, похожий на рыбью кость. Так же медленно он положил его рядом с Серегиным камнем в большой таз. Мы не снимали на видео и не доставали фотоаппараты, боясь, что вспышка помешает этой милой женщине, ставшей за несколько дней всем нам хорошим другом. Она не только искренне верила сама, но и всячески помогала поверить нам. В отличие отдам бальзаковского возраста, Наташа не прогоняла мужчин при своих «операциях», обнажаясь перед нами, как перед соратниками, а не соглядатаями. И это было так трогательно, что все искренне переживали за нее, более, чем за кого бы то ни было.

Когда ассистентки помогли Наташе одеться и посадили рядом с нами, Руди плеснул какой-то жидкостью в большой таз и поджег. С минуту пламя полыхало совсем без дыма, а губы у хилера беззвучно шевелились. Увлеченные этим ярким ритуалом, мы смотрели на язычки пламени и верили, что вот так просто целитель может избавлять каждого от чьей-то зависти и черной порчи. Это вселяло веру в чистоту и справедливость нашего несовершенного мира.

После прощальной молитвы Руди выглядел усталым и молчаливым. Это настроение передалось и нам. Наверное все не так просто, как может показаться на первый взгляд. Кто-то, даже очень сильный, взваливает на свои плечи нелегкую работу по борьбе с человеческим злом. Злом, которое не пришло откуда-то извне, а возникло по чьей-то воле. Причем не всякий из нас может сотворить зло самостоятельно, но он может обратиться к черному колдуну, и тот за деньги совершит зло. О люди, почему вы не можете жить в мире!

Остаток дня мы провели на террасе, почти не разговаривая. Федя попытался было намекнуть на выпивку, но все так сурово глянули на него, что он затих. Нам это показалось святотатством. Что касается меня, то я перестал сомневаться и искать какие-то несоответствия в действиях хилера. Ко мне вернулась жизнью без боли. Едва стемнело, я отправился спать. И чудо повторилось. Всю ночь я спал, не просыпаясь. На любом боку и в любом положении. Вскочил рано утром и долго бродил по длинному песчаному пляжу вдоль отеля. Стопы ощущали прохладный и влажный после отлива песок, а я все наматывал километры, прислушиваясь к правой ноге. Никаких признаков боли.

Следующий день Руди назвал «операционным»: многие из нас подверглись болезненным экзекуциям. Феде целитель как-то через глаз проник пальцами в голову и вытащил двухсантиметровую опухоль, которая вызывала жуткие головные боли. Сереге он положил ватку с каким-то лекарством, казалось, раздвинув ребра руками. Делал он это быстро, резкими движениями пальцев, что даже на видео трудно было что-то рассмотреть за потоками крови и ватными тампонами. Хотя всех нас больше волновал положительный результат, нежели какое-то познание тайны. Обеих дам бальзаковского возраста и маленького Диму доктор Руди отказался «оперировать». Оказывается, если порок врожденный, или уже было хирургическое вмешательство, или проблема не мешает жить, таких пациентов хилеры не трогают.

Меня в этот раз Руди осматривал через свой белый лист бумаги очень тщательно. Поворачивал в разные стороны, с живота на спину, просил поднять или согнуть ногу. Мне показалось, что осмотр продолжался очень долго. Я даже поймал момент и, сгорая от любопытства, заглянул сверху на тот белый листок, что держал в руке хилер. Но там ничего не было. Руди заметил мое разочарование и улыбнулся. Через переводчика он объяснил, что только посвященному открыты тайны взаимодействия с таинственной энергией. Для остальных виден только белый лист бумаги. Я мысленно отругал себя за такое мальчишество, вспоминая слова Наташи: нужно только поверить. Закрыв глаза, тут же стал взывать о помощи ко всем известным мне святым. Через какое-то время Руд и воскликнул:

– Я все понял. Там кровеносный сосуд пережимается стертым суставом.

Будучи немного знакомым с анатомией, я судорожно пытался представить, как это может произойти и почему никто из многочисленных врачей с их техникой не мог этого понять. Тем временем Руди позвал своих сыновей, а дочери по его указанию начали готовить какую-то мазь, что-то смешивая в чашке. Меня раздели и уложили на бок. Руди навалился сверху, скручивая плечи вокруг позвоночника. Сыновья ухватили меня за руки и за ноги, упершись коленями в стол. По команде хилера они резко дернули меня в разные стороны. Да так сильно, что все во мне затрещало. Хилер тем временем как-то через паховую область начал проникать пальцем в мой тазобедренный сустав. Было больно. Я чувствовал, как горячая кровь пульсирует у меня на коже живота и бедре, стекая струйками вниз. Руди еще что-то крикнул, и моя правая нога захрустела от резкого рывка наружу. В глазах потемнело от боли. Позже, когда я пришел в себя, Федя рассказывал, что в тот момент я так дернулся, что чуть не вырвался у четырех державших меня мужиков.

Сознание то покидало меня, то возвращалось. Сквозь красную пелену ощущений мне казалось, что в правом тазобедренном суставе, рядом с первым пальцем хилера, куда-то еще глубже внутрь приникает второй. Много позже, еще и еще раз просматривая видеозапись, которую после долгих уговоров Васенька сделал моей камерой с первого ряда, я видел, как Руди проталкивал под кожу, прямо в сустав какую-то мазь. Тогда на столе перед хилером мгновения растянулись для меня в долгие мучительные минуты. Даже какое-то слово, произнесенное целителем в тот момент, растянулось, словно в замедленной съемке, в некое нечленораздельное мычание. Но точно помню, что я не торопил время, медленно-медленно повторяя про себя Наташины слова о вере. Так все и закончилось. Я очнулся от прохладного бальзама, который хилер втирал в мышцы правого бедра. Нога горела изнутри, и это прикосновение было приятным.

Надолго оставив синяки от вдавленных в мышцы сильных пальцев, меня отпустили. Ватные тампоны стерли кровь, а мягкие движения хилера успокоили боль. Сердце бешено колотилось, и пот крупными каплями скатывался по лицу. Глядя на мой ошалелый вид, Руди попросил меня подняться и сесть к нему спиной.

– Укольчик… Сейчас все пройдет.

Так я просидел пару минут и ничего не почувствовал. Хотя позже, просматривая видеозапись, я с интересом наблюдал, как Руди манипулирует руками у меня за спиной. Он словно собирал что-то открытой ладонью, потом сжимал кулак и, коротко замахнувшись, бросал в мою поясницу. На записи четко видно, что в этот момент я даже подпрыгивал на столе, словно меня действительно укололи. Хотя точно помню, что ничего не чувствовал тогда. Удовлетворенно кивнув самому себе, Руди похлопал меня по плечу и спросил:

– Ну, как себя чувствуешь?

На записи видно, как я ошалело пожал тогда плечами, еще ничего не понимая, но он легонько подтолкнул меня.

– Иди-иди.

Помню, что я испуганно схватился обеими руками за толстую столешницу, на которой сидел. Мне показалось, что она была горячей, как сковородка. И тем не менее, вставать было боязно.

– Давай, – шепнул он мне по-русски. Странно, но позже это слово еще часто слышалось мне во сне.

Минуту спустя, я сидел в окружении соотечественников, ставших для меня в этом далеком уголке близкими людьми. Они хлопали меня по плечам, заглядывали сочувственно в глаза, предлагали воды. Мне стало легко и спокойно на душе, как будто я перешагнул последнюю ступеньку самого высокого и сложного перевала и теперь тихо спускаюсь вниз.

В тот вечер мы надолго задержались на террасе, еще и еще раз обсуждая события дня. Хозяева нашего маленького отеля заботливо принесли большой телевизор, и все дружно просматривали записанное видео, разглядывая друг друга, выспрашивали и уточняли непонятные моменты. Каждый хотел понять, что и как происходило с другими. Но меня это перестало интересовать. Я не хотел думать, что это было – фокус или гипноз. Меня посетило удивительное спокойствие и уверенность. Чудо свершилось, теперь все будет хорошо. Я был словно опьянен былой легкостью движений. Приходилось останавливать себя от желания прыгнуть в «шпагат» или щелкнуть над головой «ма-васи-дзюдан». Память до сих пор хранит яркие краски и эмоции того удивительного заката, когда я ощутил свое второе рождение. Мне казалось, что вместе с багряным солнцем в океане исчезли все мои печали и тревоги. Густая ночь окутала чем-то манящим и волнующим, и радостное предчувствие овладело мной.