Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №2 за 1994 год Страница 6

Окончание следует

Юрий Савенков

Неведомые тропы:

Дядька тверских медвежат

День обещал быть солнечным, ясным и – морозным! Зима началась необычно: вместо привычных для этой поры в Тверской области затяжных снегопадов ударили морозы, крепчая день ото дня. И Валентин Сергеевич Пажетнов, собираясь на прогулку с медвежатами, вынужден был одеться по-зимнему. Напяливая на себя огромные валенки с галошами, теплую, шинельного сукна куртку, меховую шапку-ушанку, он недовольно ворчал:

– Погода совсем с ума спятила. Снег нужен. Медведям самое время в берлоги ложиться, на зимнюю спячку. А как без снега? Нет, пока снег не пойдет, в берлоги не лягут. Новый дом-лаборатория его разместился неподалеку от заброшенной деревни Бубенец. Дом стоит на склоне невысокого холма, забором почти соприкасаясь с темнеющим массивом леса. За калиткой начинается тропа, ведущая к вольерам, где живут медвежата.

– Однако знаешь что, возьми-ка лучше вот это, – протянул мне Валентин Сергеевич довольно-таки увесистый кол, когда мы уж совсем было вышли за калитку.

– Да зачем мне этот кол, – воспротивился я. – Не к бугаю же какому-нибудь идем, а к медвежатам. Я и обезьян в сухумских лесах без палки снимал, а уж с медвежатами-то и подавно справлюсь.

– Тут дело в другом, – остановил меня Пажетнов. – Медвежата сильно не покусают, если подойдут. Ну, порвут одежду… Но нужно их непременно от себя гнать! Чтобы в дальнейшем жить дикими в лесу, они не должны привыкать к человеку, должны бояться его! И поэтому на прогулке ты близко ко мне не подходи. Снимай издали – и ни слова! Разговаривать даже шепотом нельзя.

Поклявшись молчать как рыба, держа в руках кол, не представляя, однако, как с ним быть, когда наступит момент съемки, я двинулся, отстав на несколько шагов, вслед за Пажетновым.

…Имя этого человека должно быть хорошо знакомо давним читателям «Вокруг света», впрочем, возможно, как и тем, кто только начал читать журнал теперь. Некоторое время назад, работая охотоведом в Центрально-лесном государственном биосферном заповеднике, человек этот по совету ученых провел удивительный эксперимент. Трем медвежатам, оставленным медведицей в берлоге в пору молочного вскармливания, он на два долгих года заменил мать. При этом не медвежат приучая к человеческому жилью, а себя к жизни медвежьей.

Прикрываясь лишь полотнищем палатки, и в снег, и в дождь, и в жаркую комариную пору немало дней провел он с медвежатами в сумеречном болотистом лесу заповедника. Получил уникальную возможность наблюдать неведомую ранее жизнь медвежат в семье, следить за их ростом, созреванием, питанием, выработкой определенных реакций поведения. С медвежатами, как и подобает ворюгам-медведям, отправлялся Пажетнов кормиться на овсах, следил, как отъедаются перед спячкой звери на рябине, укладывал в берлогу спать, а затем, как если бы проспал четыре зимних месяца рядом с ними, встречал по весне и продолжал ходить по лесам.

Об этом он написал прекрасную книгу «Мои друзья медведи», которую я с превеликим удовольствием перечитывал не раз. Главный, даже для него, к тому времени опытного охотоведа, был сделан вывод, что медведь, всем известный хищник, может годами питаться лишь ягодами да травкой, набирая вес, запасая на зиму необходимый жир. Лишь в зрелом возрасте медведи-самцы начинают охотиться на крупных лесных зверей, а иногда среди них появляются и «стервятники», нападающие на домашний скот.

С тех пор минуло немало лет. Валентин Сергеевич продолжал всерьез заниматься изучением жизни бурого медведя. Наблюдения за зверем в заповеднике, где он охранялся, не давали полной картины, и Пажетнов стал подыскивать место на территории Тверской области, где можно было бы проследить за поведением медведей в условиях обычной охоты на него. Он рассказывал, что затратил на эти поиски много времени, пока не остановился на Бубенце. В ту пору в деревне оставались жить лишь старушка со стариком. Брошенные избы разбирали предприимчивые цыгане и перевозили их в город Торопец продавать. Деревню окружали леса, где водились волки и медведи, и Пажетнов вместе с постоянной помощницей-женой, по образованию тоже охотоведом, поселился в одной из заброшенных изб, открыв здесь поначалу наблюдательный пункт заповедника.

С годами наблюдения копились, знания нарастали, имя Пажетнова стало широко известно, он издал книгу «Бурый медведь», в которой прослеживал и объяснял жизнь таинственного лесного обитателя – как если бы тот постоянно жил на наших глазах. В начале прошлого года Валентин Сергеевич защитил докторскую диссертацию, но возиться с полюбившимися животными, как я узнал, не перестал.

Прошлым летом ко мне заехал его сын, Сергей, работающий старшим егерем в заповеднике. Отец, рассказывал он, собрал с окрестных деревень девять медвежат, где выкупив их, где выпросив. Медвежата осиротели либо в результате до сей поры проводимых охот на берлогах, либо – при вырубке лесов заготовителями. Потревоженные медведицы, покинув берлогу, обычно к медвежатам не возвращаются.

Участь медвежат, оказавшихся в руках случайных людей, незавидна. В лучшем случае – цирк или клетка в зоопарке. Но иногда их сажают на цепь в темном закутке, выкармливая, как поросят, на мясо. Не раз в последнее время приходилось видеть и телерепортажи из Санкт-Петербурга, в которых рассказывалось, как медвежат (условия содержания жуткие!) готовят для тайной продажи за границу. Пажетнов же решил вернуть зверей в природу – дорастить медвежат до того состояния, когда они смогли бы начать самостоятельную жизнь в лесу.

Дело с научной да и с человеческой точки зрения обещало быть интересным, а опыт у Валентина Сергеевича был. Уже во время первого эксперимента Пажетнов был близок к подобной цели. Не пожелай тогда ученые взяться за изучение умственных способностей медвежат, что потребовало непременного приручения, он и тогда смог бы отправить своих питомцев в леса – жить самостоятельно. Но стоило животным потерять страх к человеку, приучиться к легкости, с какой давалась им пища, как дорога в дикую природу оказалась для них заказанной… Одного из медвежат Пажетнову пришлось собственноручно пристрелить, чтобы спасти жителей деревни от его разбоя…

Не раз собирался я выбраться в Бубенец, узнать, как на этот раз продвигается дело, но то одно, то другое заставляло откладывать поездку. Лишь прошедшей поздней осенью удалось добраться до Центрально-лесного заповедника, с такой любовью описанного в книжках Пажетнова.

Этот небольшой по территории заповедник, созданный в 1931 году для сохранения древних лесов Средне-Русской возвышенности в водораздельной части Волги и Западной Двины, сыграл немалую роль и в сохранении популяции истинно русских бурых медведей.

Близость лесов Тверской губернии к столицам уже в прошлом веке привлекала азартных охотников, готовых платить большие деньги за возможность поохотиться на медведя – «черную нечисть», как тогда его называли, – на берлоге или на овсах. Существовали своего рода посреднические организации, указывающие за немалые деньги доподлинно известные им берлоги и места потрав. Но в начале нашего века медведи в этих лесах становятся редкостью. В одном из охотничьих журналов тех времен сами охотники высказывали предположение, что медведь, как и лось, другой крупный зверь, обречен здесь на полное уничтожение. Однако слова их не оправдались. Уже через двадцать лет после создания заповедника число медведей и лосей в этих лесах удвоилось. А в результате мер по «сокращению неперспективных деревень», из-за оттока крестьянского населения жить зверью в этих местах стало лишь вольготней. Но ныне заповедник, как, впрочем, и все заповедники нашей страны, переживает нелегкие времена. Зарплаты сотрудников мизерны, и, чтобы выжить, они должны думать о проведении экологических экскурсий для иностранцев, а то и охот для них – на глухарей и тетеревов на неохраняемых территориях…

Валентину Сергеевичу при переходе к рынку, похоже, повезло несколько больше. Вместе с семьями своих детей, а также семьей давнего своего товарища, а теперь (из-за женитьбы сына) и родственника, известного «волчатника» Владимира Павловича Бологова, Пажетнов на брошенных землях деревни Бубенец создал крестьянское хозяйство. А тут благодаря содействию ученых МГУ объявился как бы и спонсор. Швейцарский ученый, занимающийся изучением высшей нервной деятельности млекопитающих, задумался построить в России небольшую лабораторию для проведения своих опытов, куда бы он мог прилетать на несколько месяцев в году. Место у бывшей деревни Бубенец ему понравилось, и Пажетнов согласился на возведение как лаборатории, так и дома для иностранца на земле своего хозяйства, понимая, что это прежде всего даст и ему возможность продолжать исследования по изучению бурых медведей.