В поисках правосудия: Арест активов - Билл Браудер Страница 6

Как это часто бывает с детскими навязчивыми идеями, интерес к ним постепенно угасает с возрастом. Со временем мой интерес угас окончательно — я вырос.

И в тот момент никто не мог предположить, что борьба за верховенство закона и правосудие станет основным смыслом моей взрослой жизни.

3. Джон Москоу

Четырнадцать лет спустя, в 1989 году, я окончил Высшую школу бизнеса Стэнфордского университета. В том же году пала Берлинская стена. Спустя три года я устроился в инвестиционный банк «Саломон Бразерс» в Лондоне, в отдел инвестиций в Восточную Европу. В этой части света открывались огромные возможности, и в 1996-м я учредил инвестиционный фонд Hermitage и переехал в Москву. Я назвал фонд именем музея Эрмитаж в Санкт-Петербурге, где хранятся шедевры изобразительного и декоративно-прикладного искусства России.

Управлять инвестициями фонда в России было совсем не просто. Олигархи и коррупционеры тем или иным способом обворовывали компании, в которые инвестировал фонд.

Моих коллег по финансовому цеху душила обида, но они воспринимали эту ситуацию как данность, своего рода плату за ведение бизнеса в России. А я не смог смириться с тем, что маленькая группа людей наживается на всех остальных и это им сходит с рук. Это напоминало мне ту историю с флейтой, но только в грандиозном масштабе.

Поэтому я решил бороться. Вместо анализа корпоративных отчетов о прибылях и убытках и бухгалтерских балансов (обычное занятие управляющих) мы вместе с моей командой изучали объемы и методы воровства в этих компаниях и тех, кто на этом наживался. На основании собранных фактов мы подавали судебные иски, боролись за голоса акционеров, а также информировали органы власти, включая министров, о причиненном государству ущербе.

Наша активность, безусловно, имела положительный эффект, но главным оружием была публичность, а именно — вынос всей этой грязи на страницы международной прессы.

Мы не могли остановить воровство полностью, но с точки зрения инвестиций нужно было всего лишь создать достаточное давление для небольших перемен. Дело в том, что компании, в которые мы инвестировали, были настолько недооценены рынком, что даже небольшая положительная динамика приводила к существенному росту акций.

Такой подход к инвестициям в России (можно назвать его «найди и застыди») оказался довольно выгодным. Через некоторое время фонд Hermitage стал одним из первых в рейтинге мировых инвестфондов по прибыльности. На пике карьеры я управлял 4,5 миллиардами долларов инвестиций в российские ценные бумаги.

Но борьба с коррупцией не способствовала моей популярности в глазах олигархов, и со временем мои действия привели к череде катастрофических последствий для фонда и его сотрудников.

В ноябре 2005 года Путин объявил меня угрозой национальной безопасности и выслал из страны. Для защиты активов моих инвесторов мы распродали акции российских компаний фонда Hermitage. Я срочно эвакуировал в Лондон свою команду и их семьи, включая моего операционного директора Ивана Черкасова и директора по корпоративным исследованиям Вадима Клейнера. Как стало ясно позже, это было верное решение.

Через полтора года в мой московский офис вломилась дюжина бойцов МВД, которую возглавлял подполковник Артём Кузнецов. В это же время другая группа полицейских шуровала в офисе наших юристов. Во время обысков эмвэдэшники забрали огромное количество документов, включая нашу финансовую отчетность, правоустанавливающие документы, сертификаты и печати наших российских инвестиционных компаний. (В отличие от Запада, в России не обойтись без печатей: без них просто невозможно вести бизнес.) Всё конфискованное было передано в распоряжение майора МВД Павла Карпова. И пока документы и печати находились у него, часть из них была использована для того, чтобы сфальсифицировать смену собственников наших компаний на лиц со страшным криминальным прошлым.

И хотя наши компании были украдены, финансовые потери были незначительными: мы успели распродать их активы. Наверное, можно было оставить всё как есть. Но для того, чтобы провести обыски и забрать нужные им для мошенничества документы и печати, сотрудники МВД открыли уголовное дело против Ивана Черкасова.

Это уголовное дело обернулось бы катастрофой, если бы Иван остался в Москве, где его бы арестовали и посадили. Но даже несмотря на то, что он был в безопасности в Лондоне, надо было противостоять этим беспочвенным обвинениям, иначе они вернулись бы к нам бумерангом.

Для этого мы наняли команду российских юристов в Москве. Они довольно быстро собрали свидетельства того, что уголовное дело против Ивана было сфабриковано от начала до конца.

Иван Черкасов (© HERMITAGE)

В процессе сбора доказательств всплыли совершенно шокирующие факты. Эти воры не только украли наши компании, но еще и на скорую руку сфабриковали иски против них от трех компаний-пустышек суммарно на один миллиард долларов. Три иска на эту сумму были поданы в суды в трех регионах России. Юристы со стороны мошенников представляли в этих делах одновременно и истцов, и ответчиков, т. е. наши украденные компании, конечно, признавая их виновными. Коррумпированные судьи, не задавая никаких вопросов, за пять минут вынесли и оформили фальшивые решения в пользу лжеистцов.

Мы понятия не имели, зачем им понадобились эти поддельные иски. Но так как в деле были замешаны коррумпированные полицейские, мы надеялись, что, как только мы представим эти факты правоохранительным органам, все участники мошенничества: коррупционеры в погонах и их дружки-преступники — будут арестованы и осуждены, а уголовное дело в отношении Ивана — прекращено.

В начале декабря 2007 года мы подали три заявления в различные инстанции, в которых назвали всех коррупционеров, включая Кузнецова и Карпова, поименно. Но вместо того, чтобы провести расследование, дело передали Карпову, чтобы он проводил его сам против себя. Первое, что он сделал, — это открыл уголовное дело против меня, и чуть позже я был объявлен в федеральный розыск.

Чем больше работали наши юристы, вскрывая всё новые подробности произошедшего с нашими компаниями, тем стремительнее усугублялась ситуация. В июне 2008 года наш юрист Сергей Магнитский обнаружил, что мошенники использовали украденные компании и фиктивные иски против них для незаконного возврата ранее уплаченных ими налогов в размере 5,4 миллиарда рублей (230 миллионов долларов). Именно столько налогов наши компании заплатили в бюджет в 2006 году, когда мы распродали их финансовые активы. Возврат налогов занял всего один день — 24 декабря. Еще два дня ушло на перевод этой огромной суммы из казначейства. Это произошло 26 декабря, за пять дней до Нового года. Вся сумма перевода в итоге оказалась в неизвестном и довольно мутном банке — «Универсальном банке сбережений». Пожалуй, это была самая крупная кража налогов в новейшей истории России.

Владельцем «Универсального банка сбережений» был сомнительный тип — Дмитрий Клюев, а его предприятие с большой натяжкой можно было назвать банком. В российском банковском рейтинге он занимал 920-ю строчку: банк имел один филиал и капитал в 1,5 миллиона долларов. Всё указывало на пустышку,