Тихая моя родина - Сергей Юрьевич Катканов Страница 67

Люди убили его отца и отняли у него богатство. И он ушёл от людей, но не потому что возненавидел их, а для того, чтобы в уединении молиться за всех, включая обидчиков. Он хотел в общении с Отцом Небесным скопить богатство неистребимое и завещать его людям. И остров Каменный помог ему в этом.

***

Кажется, для преподобного Иоасафа остров Каменный был даже велик. Он не нуждался в таком количестве земли, вполне довольствуясь храмом и кельей. Что мы знаем о человеке, о его стремлениях и желаниях, о его горе и счастье? Что есть человек? Меряя шагами крохотный остров, думаешь об этом непрерывно.

Именно здесь, на Каменном, в 1481 году был построен первый не только на земле Вологодской, но и на всём Русском севере каменный храм. Почему не в крупных городах, где живёт много людей? Почему на этой горсти камней посреди озера, куда и попасть нелегко, где и жить невыносимо? Такое событие — первый каменный храм, и его ставят в таком месте, которое вообще не должно было заинтересовать человека.

Это место, кажется, хорошо подходит только для штрафного изолятора. Это естественный, природный карцер. И ведь действительно, в начале ХХ века сюда ссылали монахов-пьяниц в качестве самого сурового наказания. Неужели тогда уже забыли, что такое монашество? Нет, хуже. Начали забывать, что есть человек.

В 1528 году на Каменный приезжал великий князь Василий Иванович. Потом Иван Грозный поехал на Каменный, приготовив подарок монастырю — колокол. Царь прибыл в Устье, но в монастыре не побывал из-за непогоды.

Почему монастырский храм при советской власти был взорван? Ведь не мешал же никому. Здесь вообще ни что и никому не может мешать. Говорили — ради кирпичей. Но новые кирпичи купить дешевле и проще, чем выколупывать их из взорванной кладки, а потом доставлять на берег. И действительно, кирпичами от взорванного храма никто не попытался воспользоваться. Говорят, человек, решивший взорвать храм на острове, плохо кончил. Впрочем, самое страшное в его жизни произошло уже тогда, когда он решил взорвать храм.

Поразительно и то, что Александр Плигин, которого по праву можно считать возобновителем Спасо-Каменного монастыря, отнюдь не был монахом и к монашеству вовсе не стремился. А между тем он принял на себя огромные труды и пошёл на невероятные лишения ради того, чтобы монастырские строения начали понемногу отстраивать. Поступки монахов мы можем объяснить хотя бы теоретически, но чем так притянула эта горсть камней, убогая и неуютная, нашего современника — светского человека? Что чувствовал Плигин сидя в бурю один на острове в маленьком стальном вагончике? Что за счастье подарил ему остров Каменный? Про Плигина можно написать книгу, а можно ограничиться одним словом. Это человек. Так что мы знаем о человеке?

Молодой москвич по имени Сергей тоже не монах и не факт, что человек, стремящийся к монашеству, приезжает сюда ежегодно, живет безвыездно, проводит экскурсии. Он говорит: «В этом году хочу 4 месяца выдержать». Глаза — счастливые. Попробуйте понять этого юношу.

В Спасо-Каменный монастырь уже назначен настоятель. Братии пока нет, хотя строительство идет полным ходом. Но монастырский корпус возводят не монахи и не послушники. Что это за люди? Это люди.

Остров Каменный — огромная духовная загадка. Здесь всё неразгаданно, начиная с истории, уходящей в непроницаемую древность, продолжая современностью, тоже ведь неразгаданной, и заканчивая будущим, которое совершенно невозможно прогнозировать. Будет ли здесь когда-нибудь монастырь, то есть монашеская община? Пока мы ничего не знаем о самих себе, что мы вообще можем знать?

Дело о Смоленской Чудотворной

В Устюжне прекрасный музей. Жаль только, сравнительно небольшое церковное здание не позволяет иметь в постоянной экспозиции большинство экспонатов. музей выходит из этого положения, постоянно организуя выставки, каждая из которых достойна самого пристального внимания.

Проходя из зала в зал и уже забыв о том, что нахожусь в церкви, я неожиданно оказываюсь в самом настоящем храме перед лицом торжественного величественного иконостаса. В последние годы в этой части здания проводятся богослужения, религия и культура сосуществуют мирно и бесконфликтно, да ничего другого им не остается.

Здесь лишь немногое напоминает о том, что с улицы в помещение я попал по музейному билету — скамейки для посетителей концертов и затянутые холстом места, где должны быть иконы, с табличкой «экспонат на реставрации». Ни одна икона, очевидно, не подозревает, что она — «экспонат», но дело, конечно, не в названии, а в отношении.

На некоторых холщовых рамках табличек нет. Это значит: «Экспонат украден». Хотя вполне можно было написать: «Окно закрыто». Ведь икона тем и отличается от картины, что она — окно в мир Вечности. Причем, открытое не снаружи, а изнутри. Оттуда. А затворились эти семь окошечек (столько икон было украдено), выходит, руками грабителей?

Устюжна до сих пор (1994 г. — прим. автора) слегка гудит от свежей памяти об этом ограблении. Майской ночью сторож музея («привратник вечности»?) впустил на территорию «охраняемого объекта» своего пьяненького приятеля. Неизвестно, что они хотели совместно делать, а только сделать они этого не успели. Вскоре в дверь постучали совершенно трезвые дяди, связавшие друзей-приятелей и с деловитой неторопливостью обчистившие — храм-музей, Они не выбирали, что «покрасивше», брали заранее намеченные, причем самые ценные предметы. Именно «предметы» ‚ а не «иконы» и даже не «экспонаты». Такие вот три разные подхода.

Устюженский музей вообще не был на милицейской охране и задача перед грабителями стояла из простых простая. Говорят, что для постановки музея на охрану по полной форме требовалось 50 млн. руб. Это где-то 30 тысяч долларов. Немалые деньги. А эти семь икон после «ухода» были оценены в 4,5 миллиона долларов. Деньги тоже большие. Продолжая денежную тему, надо сказать, что за точные сведения о грабителях милицией объявлена награда в миллион рублей, то есть 500 долларов. Такие вот три разные цифры.

He подумайте, что меня заклинило на цифре «три», но это уже третье ограбление Устюженского музея. Два предыдущих так и не были раскрыты. Последнее пока тоже, как сказал в каком-то фильме один очень умный мерзавец: «Такие вещи воруют не для того, чтобы попадаться». Но окаянный автор этого афоризма не понимал, что «такие вещи» и не исчезают бесследно, а грабители, перемещающие вечное в пространстве, не столько чудовищны, сколько жалки.

Музей обворовывали в 1982 году (застой), в 1990