Владимир Хрусталев - Романовы. Последние дни Великой династии Страница 7

Перелистаем несколько страниц этой реликвии:

«Мой дневник я начал писать с 1 января 1882 г.

1/13 Пятн[ица]. Обрезание Господне. Св. Василия Великого. Празднуется рожд[ение] Его Высочества Великого князя Алексея Александровича. День неприсутственный.

Утром пил шоколад; одевал л[ейб]-гв[ардии] резервный мундир; за завтраком с нами сидели Сандро и Петя; ходили в сад с Папа: рубили, пилили и разводили большой костер; легли спать около 1/2 десятого»16.

Пропустим два дня: «4/16 [января]. Понед[ельник]. Собор 70 Апостолов.

Утром я читал “Хижину дяди Тома”; затем пили будничный кофе, или cafe au lait (кофе с молоком. – В.Х.); учились в означенные часы; за завтраком были кн. Юрьевская (морганатическая супруга императора Александра II. – В.Х.), Гого и беби, катались с Папа в санях и сами благополучно правили; после прогулки работали; у меня немного заболела голова, но к вечеру поутихла; после обеда играли в Арсенале, читали и легли спать в десятом часу.

5/17 [января]. Вторн[ик]. Муч[еника] Феопемпта.

В 3/4 восьмого пили будний кофе; учились; присутствовали на обедне и водосвятии; священник окропляет наши комнаты; Миша (великий князь Михаил Михайлович, флигель-адъютант. – В.Х.) был дежурным у Папа; завтракали с нами Миша и Н.К. Гирс; работали в “Зверинце” с Мишей и Mr. Heath; после обедали; затем я играл с Mr. Heath на бильярде и проиграл партию; [готовил] подарки кн. Юрьевской и часы; легли в десятом часу.

6/18 [января]. Среда. Богоявление Господне. День неприсутственный.

В 8 ч[асов] утра пили праздничный кофе; читали; были у Мама; одевали л[ейб]-гв[ардии] Преображенский мундир; были на обедне и присутствовали при водосвятии Серебрян[ого] оз[ера] у Эхо; в строю находились: терцы, кубанцы, сводная рота, 1-й эскадрон кирасирского п[олка].

Затем был большой завтрак – гуляли с д. Гегом (великий князь Сергей Александрович. – В.Х.); в 16 [часов] была елка [для] офицер[ов] всего конвоя: я раздавал билеты; после обеда играли в Арсенале; легли в десятом часу…

Одевшись, читал “Хижину дяди Тома”; без двадцати минут восемь мы выпили будний кофе; учились; завтракали с нами Елена и Володя Шереметевы; катались в санях: Георгий и я сидели на козлах, и оба поочередно правили, а Папа и Володя сидели сзади; после катания мы пилили, рубили дрова, и Георгий разводил костер; во время обеда у Георгия заболела голова, и он лег на постель Гоша; затем он закутался в простыню на диване, пока Mr. Duperre читал ему “Groguemitaine”. Легли в десятом часу»17.

Первым записям дневника присущи лаконизм и некоторая монотонность, что, впрочем, соответствовало ритму распорядка дня повседневной жизни цесаревича. Иногда, правда, юному Николаю надоедало писать одно и то же, и тогда идут пропуски или подобные фразы: «Ничего необычного не произошло», «Весь день прошел по-обыкновенному».

Главное, по нашему мнению, что дневники цесаревича отражают не только фактологическую сторону происходящих событий в его жизни, но и дают представление о формировании его характера, привычках, склонностях и т. п. Однако по этим записям не видно и следа, что в цесаревиче ощущается превосходство его положения над окружающими, стремление быть лидером или жажды власти над другими. Вот одна из характерных его дневниковых записей 1882 г.:

«Январь. 13/25 Среда. Муч[еника] Ермила.

Встали в семь, читали; без двадцати минут восемь пили будний кофе; учились; у Георгия были опыты из естественной истории; Папа, Мама, Георгий и я принимали две депутации и двух человек особо; мне поднесли превосходно сделанную деревянную тарелку с надписью “Воронежские крестьяне – Цесаревичу” с хлебом-солью и русским полотенцем; завтракали с нами князь и княгиня Оболенские и баронесса Раден; работали в “Зверинце”; после обеда играли в Арсенале, затем я читал, и легли спать в 10-м часу»18.

Уже в это время Николаю было свойственно чувство такта, что отмечалось многими из современников, кто общался с ним. Великий князь Александр Михайлович (друг с детства Сандро) на склоне лет вспоминал о первой встрече с ним в 1875 г. в Ливадии:

«Длинная лестница вела от дворца прямо к Черному морю. В день нашего приезда, прыгая по мраморным ступенькам, полный радостных впечатлений, я налетел на улыбавшегося маленького мальчика моего возраста, который гулял с няней с ребенком на руках. Мы внимательно осмотрели друг друга. Мальчик протянул мне руку и сказал:

– Ты, должно быть, мой кузен Сандро? Я не видел тебя в прошлом году в Петербурге. Твои братья говорили мне, что у тебя скарлатина. Ты не знаешь меня? Я твой кузен Ники, а это моя маленькая сестра Ксения.

Его добрые глаза и милая манера обращения удивительно располагали к нему. Мое предубеждение в отношении всего, что было с севера, внезапно сменилось желанием подружиться именно с ним. По-видимому, я тоже понравился ему, потому что наша дружба, начавшись с этого момента, длилась сорок два года. Старший сын наследника цесаревича Александра Александровича, он взошел на престол в 1894 году и был последним представителем династии Романовых…

Ничто не может изгладить из моей памяти образа жизнерадостного мальчика в розовой рубашке, который сидел на мраморных ступеньках длинной Ливадийской лестницы и следил, хмурясь от солнца, своими удивительной формы глазами за далеко плывшими по морю кораблями. Я женился на его сестре Ксении девятнадцать лет спустя»19.

И далее, повествуя о времени коронации императора Александра III в Кремле, великий князь отметил:

«18 мая император отправился отдохнуть в свою резиденцию под Москвой – Нескучное, расположенную на берегу Москвы-реки под сенью векового парка.

Лежа в высокой, сочной траве и слушая пение соловьев над нашими головами, мы четверо – Ники, Жорж, Сергей и я – делились между собою тем совершенно новым, поразительным чувством спокойствия, полной безопасности, которое было у нас в течение всех коронационных празднеств.

– Подумай, какой великой страной станет Россия к тому времени, когда мы будем сопровождать Ники в Успенский собор, – мечтательно сказал брат Сергей.

Ники улыбнулся своей обычной мягкой, робкой, чуть-чуть грустной улыбкой»20.

Отметим, что даже влиятельный сановник граф С.Ю. Витте, находившийся в последние годы с Николаем II в довольно сложных отношениях и явно его недолюбливавший, подчеркивал среди своих заслуг и достижений перед Россией решающую роль императора: «В сущности, я имел за себя только одну силу, но силу, которая сильнее всех остальных, это – доверие императора, а потому я вновь повторяю, что Россия металлическому золотому обращению обязана исключительно императору Николаю II»21. И там же в своих воспоминаниях писал: «Во всяком случае, отличительные черты Николая II заключаются в том, что он человек очень добрый и чрезвычайно воспитанный. Я могу сказать, что я в своей жизни не встречал человека более воспитанного, нежели ныне царствующий император Николай II»22.

Дети императора Александра III были обычными нормальными русскими детьми. Несмотря на строгость и авторитет отца, они все же иногда позволяли себе шалить. Особенно часто это случалось, когда вместе с царскими детьми в Гатчине гостили их многочисленные двоюродные и троюродные братья и сестры не только больших семейств великих князей Владимира Александровича и Михаила Николаевича, но и зарубежных родственников. С.Ю. Витте вспоминал о начале своей карьеры при Александре III и впечатлении, произведенном на него царской семьей: «Государь пробыл в Киеве несколько дней. На обратном пути, не помню почему, Андреевский не мог сопровождать поезд, и я заменил его; с Государем приезжали и братья его: Владимир Александрович и Алексей Александрович. Помню, как теперь, что при отходе поезда все мы собрались на вокзале в царских комнатах. Сначала приехали великие князья Владимир Александрович и Алексей Александрович, а затем, через несколько минут, император с императрицей и детьми, т. е. с двумя мальчиками: Николаем, нынешним императором, и братом его Георгием. Оба мальчика страшно шалили; там было много публики, в парадной форме провожающей Государя, и они все время бегали между ногами публики. Вдруг Владимир Александрович хватает за уши наследника Николая и сильно его дерет, говоря: “Я тебе говорю – перестань шалить”. Тогда я сказал кому-то, стоявшему около меня, что вот теперь Владимир Александрович дерет его за уши, а пройдет несколько десятков лет, как бы он ему этого не припомнил»23.

Далее Витте делился своими заботами той памятной поездки: «Когда поезд останавливался на станциях, то цесаревич Николай и великий князь Георгий постоянно выбегали из вагона и бегали осматривать буксы вагона и паровоз. Гувернер постоянно говорил им, чтобы они этого не делали, но они всетаки каждый раз выбегали, так что я все время боялся, как бы не оставить на какой-нибудь станции цесаревича Николая и великого князя Георгия»24.