Игорь Прокопенко - Блеск и нищета 90-х Страница 7

Вот как об этом периоде своего бизнеса рассказывает Артем Тарасов: «Запчастей у нас не было вообще, поэтому мы в маленький радиоприемник вставляли наши транзисторы. Каким-то образом впаивали, закрывали крышку, придавливая, но приемник работал. Все это продолжалось до тех пор, пока кто-то не открыл крышку и не увидел, что там стоит вообще что-то жуткое, с наворотами всяких проводов, и нас обвинили в воровстве западных деталей. Нам грозила опять тюрьма».

Но и на этот раз предприимчивому Тарасову удалось избежать расправы. Мало того, ремонт бытовой техники принес ему первые миллионы. И он, как честный гражданин Страны Советов и член коммунистической партии, заплатил все налоги и партийный членский взнос, который обошелся ему — только представьте — в 90 000 рублей! «Зарплату мы себе выписали один раз за январь 1989 года, когда у нас на счету было порядка семидесяти миллионов. Нам нужно было легально получить наличные деньги, чтобы весь год работать на них. Потому я выписал сумму моему заму, второму заму по миллиону рублей, еще бухгалтера прихватили, семьсот пятьдесят тысяч рублей ей выписали. Она чуть не повесилась от таких денег».

Потом были компьютеры и оргтехника. Их Тарасов привозил из-за «бугра». Но там на рубли ничего не купить, а в России операции с валютой были запрещены. Поэтому приходилось крутиться.

Коммерсанты покупали пятьсот долларов у проституток из расчета один к трем, это стоимость одного факса. Покупаешь пятьсот долларов — покупаешь один факс, Тарасов привозил его сюда и официально продавал его за пятьдесят тысяч рублей.

Коммерсанты покупали пятьсот долларов у проституток из расчета один к трем, это стоимость одного факса. Покупаешь пятьсот долларов — покупаешь один факс, Тарасов привозил его сюда и официально продавал его за пятьдесят тысяч рублей.

Были и другие, не менее интересные варианты. Компьютеры за бугром можно было на что-нибудь выменять. Правда, там требовались не матрешки и оренбургские платки, а лес, газ и металл: «Я помню мы нашли, например, гусятницу, которую выпускал завод «КамАЗ». Гусятница весила три килограмма, она была целиком сделана из литого алюминия. Три килограмма алюминия за три рубля. Мы покупали сто гусятниц, получилось три тонны алюминия, и продавали за четыре тысячи долларов. Вот, пожалуйста, операция».

В 1990-е годы Артем Тарасов сколачивал не только свой капитал, но и помогал заработать другим. Для этого нужно было только прийти к нему с новой идеей, где еще заработать. Деньги и помощь в организации он гарантировал. Среди тех, кому Тарасов помог, был и Герман Стерлигов.

В 1990-е годы их обсуждали, словно захватывающее кино, они прочно вошли в нашу жизнь и навсегда ее изменили.

Оказалось, что все любят мамбу, и Сережа тоже, что шоколад — это райское наслаждение, а «Милки вей» — тот вообще не тонет в молоке, что свежее дыхание облегчает понимание. Нас учили, как и чем стирать белье, потому что, если не видно разницы, зачем платить больше?

Но главное — народ понял: до первой звезды нельзя…

До недавнего времени Герман Стерлигов жил в Можайском районе Подмосковья. Рьяный поборник православного образа жизни, примерный отец пятерых детей. О том, какие перипетии судьбы привели его к вере в середине 1990-х, он молчит: «Если уж у меня, ублюдка, произошло такое чудо, и я изменил свою жизнь, то Путин с Медведевым просто очень порядочной жизнью живут по сравнению со мной».

В начале 1990-х Герман Стерлигов, сын известного на всю страну врача-педиатра, за что только не брался. Открывал музей живописи, договаривался с послом Бразилии об установке в Рио-де-Жанейро памятника Остапу Бендеру, избирался предводителем московского дворянства… и даже создавал штаб по поиску библиотеки Ивана Грозного…

В общем, идей у него было достаточно, только все они были не очень-то перспективными… Так и мучился бы Герман Стерлигов, изобретая новые способы подзаработать, как вдруг однажды ему в голову пришла гениальная мысль: создать биржу. Он сидел дома, грустно размышляя о том, чем бы заняться; и вдруг ему пришло в голову, что в стране нет ни одной биржи. Стерлигов сразу понял, что это то, что надо, — это сейчас выстрелит.

Подзаняв два миллиона рублей у знакомых — баснословную сумму по тем временам — Стерлигов истратил их на рекламу. Именно так граждане нашей страны и узнали, что в России появилась первая биржа товаров. «Я истратил все деньги, — вспоминает Стерлигов. — Помню, сидел мой брат и говорил: «Герман, нас же всех посадят: мы же угрохали такие деньги на эту рекламу». А со следующего дня мы стали зарабатывать примерно по 6 миллионов рублей в день. То есть отдали эти два миллиона и уже перестали считать. У нас были комнаты просто забиты сумками с деньгами — крупными купюрами. «Крупными купюрами, займом золотым…»

Деятельность биржы «Алиса» сводилась к обычным бартерным сделкам. Схема была очень проста: покупатель и продавец, предварительно заплатив за место на бирже, менялись товарами. Так Герман Стерлигов заработал свой миллион. После этого он попытался заняться политикой: баллотировался в губернаторы, мэры и президенты. Но, не сумев снискать славы на политическом поприще, взял и уехал в деревню. Теперь он занимается овцеводством и возглавляет «реестр непьющих мужиков».

Биржевой бум 90-х

Анекдотиз 1990-х:

Стоят три магазина. Владелец правого магазина повесил табличку:

«У нас самые качественные товары».

Владелец левого магазина повесил табличку:

«У нас самые низкие цены».

А владелец третьего магазина подумал и написал:

«Главный вход здесь».

В мастерских в подмосковных Мытищах располагались цеха, где варил джинсы и свои первые капиталы кооператив «Регина». Владельцем этого прибыльного производства был студент московского финансового института Миша Прохоров.

Сколько стоили джинсы «от Прохорова», сейчас уже никто и не вспомнит. А сумма дохода этого бизнеса до сих пор остается коммерческой тайной. Известно только одно: «вареные» джинсы на вещевые рынки столицы поступали регулярно.

Свидетельствует Михаил Эскиндаров, ректор Московской финансовой академии: «У них были наверняка источники сбыта. Я не вникал, конечно, в такие подробности, где они продают эти джинсы, но могу сказать, что они это не делали внутри факультета».

К левым приработкам своих студентов руководство института, где в 90-е учились такие студенты, относилось с пониманием. На успеваемость будущих олигархов их кооперативная деятельность никак не влияла, а вот практическую пользу, по мнению преподавателей, приносила огромную.

К левым приработкам своих студентов руководство института, где в 90-е учились такие студенты, относилось с пониманием. На успеваемость будущих олигархов их кооперативная деятельность никак не влияла, а вот практическую пользу, по мнению преподавателей, приносила огромную.

Эта работа дала им возможность понять, что такое бизнес; понять, что такое конкуренция, условия, в которых бизнес может выживать.

Законы рынка, которые будущие олигархи постигали в свободное от учебы время, гласили: главное — рынок сбыта. И таким рынком для сваренных вкрутую джинсов, починенных магнитофонов и китайских пуховиков стали Лужники. Там торговал даже Евгений Чичваркин, будущий «мобильный гигант».

«Товар менялся очень много раз — и шоколадки, и джинсы, и заколочки на волосы — «Софист-о-твист», и легинсы — такие смешные разноцветные штаны для женщин, блузки шелковые — всего не перечислишь.

Для меня был серьезный доход, если я, например, могу купить на выходе банку браконьерской черной икры. Если я на дневной доход могу зайти в магазин и принести домой полные сумки еды — это был для меня серьезный доход. Если только сыр и колбаса, то несерьезный».

Дневной выручки молодому человеку хватало на еду и одежду. А если удавалось делать заначку, то можно было накопить на заграничную поездку и отдыхать на широкую ногу. Правда, купить квартиру или машину на зарплату рыночного торговца было нереально.

Ему хватило всего нескольких месяцев работы на рынке, чтобы понять: из него получится миллионер. Он даже поступил в Государственную академию управления, а отучившись, сообразил: народу нужны мобильные телефоны. Совсем скоро их будут скупать быстрее, чем семечки. Чутье не подвело, и он заработал свой миллион. 1300 стоила аренда первого магазина и порядка 2 тысяч — второго магазина, а товар брали на реализацию. Оборудование, витрины — несколько сотен долларов.

Вещевой рынок у спорткомплекса «Лужники»