Адам Кей - Будет больно. История врача, ушедшего из профессии на пике карьеры Страница 7

На деле же мне понадобились месяцы, чтобы окончательно собраться с мыслями, решиться и подать заявление. Думаю, колебался я по той простой причине, что последний раз принимал хоть сколько-нибудь значимое решение по поводу своей жизни, когда в 18 лет выбирал, в какой именно мединститут поступать. Но даже тогда главной причиной стала потрясающая картошка фри в студенческой столовой. В 25 лет мне впервые довелось сделать по-настоящему осознанный выбор в книге «Выбери себе приключение» своей жизни. Мне нужно было не только понять, как сделать выбор, но также и проследить за тем, чтобы он был правильным.

8 августа 2005 года, понедельник

Моя первая неделя работы в родильном отделении. Акушерка вызвала в родильное отделение, потому что пациентка Д.Х. испытывала недомогание вскоре после того, как родила здорового ребенка.

Никто не любит умников, однако не нужно было быть Коломбо, Джессикой Флетчер или Шерлоком Холмсом, чтобы понять, что, скорее всего, пациентка «испытывала недомогание» из-за незамеченной крови, которая хлестала у нее из влагалища.

Я нажал тревожную кнопку в надежде, что появится кто-нибудь более компетентный, чтобы убедительно заверить пациентку, что все будет в порядке, пока та будет продолжать раскрашивать мои ботинки своей кровью.

Забежал старший ординатор, провел PV[31] и удалил кусок плаценты, который и был всему виной[32]. После того как ее удалось полностью выудить, а пациентке перелили пару литров донорской крови, ее состояние сразу же улучшилось.

Я отправился в раздевалку, чтобы надеть чистые медицинские брюки. На этой неделе мои трусы уже третий раз заливает чьей-то кровью, и мне не остается ничего другого, кроме как выбросить их и продолжить работать без нижнего белья. Если учесть, что я ношу «Кельвин Кляйн» по пятнадцать фунтов за пару, то, полагаю, я работаю себе в убыток.

На этот раз кровь просочилась дальше, чем обычно, и мне пришлось оттирать ее с носков. Не знаю, что хуже: осознание того, что я могу подцепить ВИЧ, или что никто из моих друзей не поверит, что я заразился им именно так.

27 августа 2005 года, суббота

Интерн пристал ко мне, чтобы я посмотрел пациентку после операции, у которой последние девять часов не было мочеиспускания[33]. Я сказал интерну, что у меня самого мочеиспускания не было последние одиннадцать часов из-за людей, которые, подобно ему, попусту тратят мое время. Его лицо съежилось, словно пакет с чипсами в руке у толстого пацана, и мне тут же стало стыдно за свое поведение – в конце концов, всего несколько недель назад я был на его месте. Не афишируя, я ускользнул осмотреть его пациентку. Мочеприемник действительно оказался пустым, но только потому, что трубка катетера была зажата под колесиком кровати, а мочевой пузырь женщины был размером с арбуз. Мне перестало быть стыдно.

19 сентября 2005 года, понедельник

Мои первые роды с использованием вакуум-экстрактора. Я тут же почувствовал себя настоящим акушером – пока на самом деле не примешь роды, акушером тебя можно называть лишь условно. Мой ординатор, Лилли, подробно мне объясняла, что от меня требовалось на каждом этапе, однако я выполнил все самостоятельно и чувствовал себя потрясающе.

– Поздравляю, вы прекрасно справились, – сказала Лилли.

– Спасибо! – отвечаю я и тут же понимаю, что она разговаривала с новоиспеченной мамой.

21 сентября 2005 года, среда

Составлял письма для терапевтов после того, как закончил принимать пациенток в гинекологии, когда Эрни, один из ординаторов – заносчивый, но вместе с тем забавный, – зашел, чтобы одолжить смотровую лампу. Заглянув мне через плечо, он говорит: «Тебя уволят, если ты так напишешь. Исправь «на вид». Надеюсь, ты их все-таки не пробовал?»

Я ищу предложение, о котором он говорит: «Выделения на вкус гнойные…»

16 ноября 2005 года, среда

Прежде чем пойти осмотреть пожилую пациентку гинекологического отделения во время обхода, заглядываю в ее медкарту.

Хорошие новости – физиотерапевт наконец до нее добрался.

Плохие новости – он написал: «Пациентка слишком вялая, чтобы проводить занятия».

Захожу к ней в палату. Пациентка мертва.

22 ноября 2005 года, вторник

Теперь я уже пятнадцать раз ассистировал ординаторам и консультантам в проведении кесарева. Три или четыре раза они предлагали мне самому прооперировать под их надзором, однако каждый раз мне не хватало храбрости на это решиться – теперь я единственный старший интерн в отделении, который еще не лишился девственности, как это нравится говорить Эрни.

Сегодня Эрни не оставил мне никакого выбора – он представил меня пациентке как хирурга, который будет принимать роды. Что я и сделал. Я наконец лишился невинности, причем на публике.

Впервые в жизни я разрезал кожу живому человеку, впервые в жизни вскрыл матку и достал из нее ребенка. Хотел бы я сказать, что это было нечто удивительное, однако я был слишком сосредоточен на каждом своем действии, чтобы по-настоящему проникнуться происходящим.

Операция заняла напряженные сорок пять минут[34], и Эрни был со мной невероятно снисходительным. Когда я, закончив, обрабатывал шов, он обратил мое внимание, что мой разрез оказался изогнутым градусов на десять. Эрни сказал пациентке: «Когда вы снимете бинты, то заметите, что нам пришлось разрезать под небольшим углом», с чем она удивительным образом смирилась без лишних вопросов – должно быть, чудо материнства подсластило ей эту пилюлю.

Эрни показал мне, как заполнять отчет об операции, а во время перерыва на кофе подробно ее со мной обсудил, дальше некуда зайдя со своими аналогиями про потерю девственности, словно он какой-то долбаный сексуальный извращенец. Согласно ему, со временем я наберусь опыта и буду делать все гораздо более ловко и умело, крови будет меньше, я уже не стану так нервничать, и это превратится для меня в скучную рутину. Свои пять копеек решил вставить анестезиолог: «Только на твоем месте я бы не стал стараться делать это еще дольше».

22 декабря 2005 года, четверг

Сегодня случился казус. В два часа ночи меня вызвали и попросили осмотреть пациентку гинекологии, которая была без сознания. Я сказал медсестре, что в два часа ночи большинство людей находятся без сознания, однако она все равно крайне настаивала на том, чтобы я немедленно явился. Состояние пациентки по ШКГ[35] – 14/15, так что «без сознания» – это, скорее, преувеличение, однако она явно дезориентирована и у нее гипо-гликемия. Медсестра побрела искать глюкометр в другую палату. Я же, будучи уверен в своем диагнозе, решаю не ждать и прошу принести мне бутылку апельсинового сиропа, который мы держим в холодильнике как раз на такой случай. Пациентка выпивает ее, однако остается такой же вялой. Уже довольно поздно, чтобы играть в доктора Хауса, однако я заказываю ряд анализов и пытаюсь понять, в чем еще может быть дело, пока жду глюкометр. Их никогда нет под рукой, хотя они и нужны постоянно, а стоят не больше десятки в аптеке.

У меня была мысль купить себе свой личный глюкометр, однако мне не хотелось, чтобы это закончилось тем, что я буду возить в багажнике своей машины рентгеновский аппарат.

Собираясь выкинуть бутылку из-под апельсинового сиропа, помощник медсестры обратил внимание, что он без сахара – толку от него в данной ситуации было не больше, чем от подарочного купона на покупку книги. Я не знал, плакать мне или смеяться, однако все равно был слишком уставшим и для того, и для другого. После двух конфет «Ferrero Rochers», заимствованных с сестринского поста, пациентке становится гораздо лучше. Старшая медсестра извинилась за «ошибочный заказ» и пообещала, что на будущее они обязательно запасутся правильным сиропом. Ставлю пару фунтов на то, что в следующий раз, когда у меня будет пациент с гипогликемией, они побегут к холодильнику и вернутся с сиропом от кашля.

25 сентября 2005 года, воскресенье

Плохие новости/хорошие новости.

Хорошие новости: сегодня рождественское утро[36].

Плохие новости: мне пришлось выйти в родильное отделение на работу.

Новости похуже: у меня звонит телефон. Это мой ординатор. Я не поставил будильник, и меня теперь ищут.

Новости еще хуже: я проснулся в своей машине. Я не сразу понимаю, где я и как здесь оказался.

Хорошие новости: видимо, прошлой ночью после смены я заснул прямо в машине на больничной стоянке, и формально я уже на работе.

Я пулей выскакиваю из машины, быстренько принимаю душ, и я в боевой готовности всего с десятиминутным опозданием. На телефоне восемь пропущенных звонков от Г. и СМС со словами: «Счастливого Рождества». Точка, никаких «целую» или чего-нибудь в этом роде.