Валентин Катасонов - Иерусалимский храм как финансовый центр Страница 7

Н.М. Никольский в работе «Древний Израиль» отмечал, что Пятикнижие было написано уже после пленения (по крайней мере, большая его часть) и что этот документ стал своеобразной конституцией еврейского народа. Эта конституция регламентировала многие стороны экономической жизни евреев; она требовала, чтобы каждый взрослый еврей мужского пола исправно платил налоги в казну храма: «Народ клялся, что будет свято хранить закон о седьмом (субботнем) годе, когда надлежало отпускать на волю иудейских рабов. Народ клялся приносить аккуратно и неупустительно все указанные в законе ежедневные жертвы и всесожжения, жертвы субботние, новомесячные, праздничные, благодарственные и платить в храм за жертвоприношения и на содержание храма третью часть шекеля ежегодно. Наконец, народ клялся, что отныне он будет точно исполнять предписания закона о посвящении господу начатков хлеба, вина и масла, первенцев скота и первенцев человеческих и что он аккуратно будет платить десятину левитам»[67]. Верховным правителем у евреев определялся персидский царь, которому они исправно должны были платить дань; во внутренних делах ими управляли жрецы иерусалимского храма.

В дополнение к законодательным мерам использовались и другие средства. В частности, стали организовываться переписи населения. Очевидно, что основной целью переписи была фискальная[68].

Постепенно удалось организовать эффективный сбор храмового налога, его собираемость в Иудее стала более высокой, чем собираемость государственных налогов. «Каждый член любой иудейской общины ежегодно должен был посылать в Иерусалим одну дидрахму в виде взноса на храм; этот взнос поступал более правильно, чем [все] государственные подати (курсив мой. – В.К.)»[69]. За несколько недель до Пасхи по всей Иудее начиналась кампания по сбору храмового налога. Высший суд в Иерусалиме направлял в села и города Иудеи эмиссаров с напоминанием необходимости уплатить налог. Организованно проходил также сбор налога за пределами Иудеи – среди еврейской диаспоры[70]. Те иудеи, которые были не способны заплатить налог, давали долговую расписку[71].

Десятина – дополнительный источник поступлений в казну Иерусалимского храма. Десятина – род дара, известный евреям еще задолго до времен Моисея[72]. Это приношение, составлявшее дар Богу, состояло из десятой части произведений земли, стад и т. п. Оно шло в пользу левитов, не имевших земельных уделов и потому нуждавшихся в средствах существования. Таким образом, десятина напоминала род ренты, уплачиваемой левитам взамен земли. Одну десятую часть своей десятины левиты уступали в пользу перво-священника[73]. Поскольку число левитов исчислялось несколькими десятками тысяч[74], то суммы, поступавшие первосвященнику в виде десятины, были очень большими.

Закон предусматривал возможность уплаты десятины как натурой, так и деньгами. Об этом со всей очевидностью говорится в следующем отрывке из книги Левит: «И всякая десятина на земле из семян земли и из плодов дерева принадлежит Господу: это святыня Господня. Если же кто захочет выкупить десятину свою, то пусть приложит [к цене] ее пятую долю»[75]. Если человек не мог принести десятину в храм в виде натуральных продуктов (из-за дальнего расстояния или по иной причине), то он имел право вернуть эту десятину в денежной форме[76]. Упоминание о десятине мы встречаем в Новом Завете: «Но горе вам, фарисеям, что даете десятину с мяты, руты и всяких овощей, и нерадите о суде и любви Божией: сие надлежало делать, и того не оставлять»[77]. Следовательно, десятина не утратила своего значения во времена Иисуса Христа.

2.3. Нерегулярные доходы храма

Казну храма пополняли также иные платежи, которые нельзя отнести к налогам. Речь идет о плате за некоторые «услуги», оказываемые Иерусалимским храмом членам иудейского общества. Такие платежи свидетельствовали о наличии своеобразных «товарноденежных отношений» между иудеями и их богом, а храм выступал посредником, приходующим денежные платежи.

Среди таких иных платежей наиболее важным был так называемый выкуп обетов, о котором достаточно подробно сказано в книге Левит: «И сказал Господь Моисею, говоря: объяви сынам Израилевым и скажи им: если кто дает обет посвятить душу Господу по оценке твоей, то оценка твоя мужчине от двадцати лет до шестидесяти должна быть пятьдесят сиклей серебряных, по сиклю священному. Если же это женщина, то оценка твоя должна быть тридцать сиклей, а от месяца до пяти твоя оценка мужчине должна быть пять сиклей серебра, а женщине оценка твоя три сикля серебра. От шестидесяти лет и выше мужчине оценка твоя должна быть пятнадцать сиклей серебра, а женщине десять сиклей»[78]. В этом отрывке и далее в гл. 27 книги Левит мы видим строгую регламентацию «выкупа обетов», т. е. освобождения человека от ранее данного Богу обещания, которое по тем или иным причинам оказалось не исполненным. Например, обещание выполнять какие-то работы при скинии завета, а позднее при храме. Деньги за «выкуп обета» вносились в казну храма.

Некоторые исследователи забывают еще об одном источнике пополнения казны храма. Видимо, потому, что он не относится к разряду постоянных источников. Речь идет о некоторой части добычи, получаемой в войнах, которая согласно Закону Моисееву причиталась служителям Иерусалимского храма. Н. Зайцев в книге «Очерки быта древних евреев» (1869) писал: «Раздел добычи при Моисее (Числ. 31) должен был оставаться образцом для евреев и на последующие времена. Каждый воин оставлял при себе то, что он добыл из золота, серебра, одежд и т. п.; отдавать что-либо из этого в святилище, как то делали особенно начальники войска (Числ. 31, 48), представлено было воле каждого (Числ. 31, 48–54). Пленники, а также скот были собираемы в одно место, перечисляемы, и половина оставалась воинам, а другая народу, не участвовавшему в походе. Затем каждый из воинов давал одну пятисотую часть своей добычи священнику, а из народа каждый пятидесятую часть левитам»[79].

Мы уже отмечали, что какая-то часть иудейского общества, несмотря на все меры политических и религиозных вождей, уклонялась от платежей в храм. Вместе с тем часть иудеев, наоборот, сверх должных (нормативных) платежей осуществляли еще дополнительные, добровольные платежи. Достаточно вспомнить историю из Евангелия о бедной вдовице, которая положила в сокровищницу храма две лепты. В том же повествовании было сказано, что также «многие богатые клали много»[80]. Вот что пишет о таких добровольных «сверхнормативных» платежах И.Я. Богоявленский в книге «Значение Иерусалимского храма в ветхозаветной истории еврейского народа» (1915): «Обыкновенно присылались деньги; но «очень часто, – говорит Ширер, – были присылаемы отдельные предметы, которые употреблялись для богослужения или служили для украшения храма…; даже знатные неиудеи присылали нередко дары для храма. В сокровищнице храма были поставлены тринадцать сундуков, в которых лежали деньги, назначенные для целей богослужебных. Не менее шести из них заключали только «добровольные дары без определенного ближайшего назначения»[81].

Отчасти добровольные взносы в казну храма со стороны евреев можно объяснить тем, что в Пятикнижии Моисеевом содержится множество предписаний о необходимости совершения актов благотворительности – раздачи денег, питания, вещей бедным. Передача денег в казну храма фактически означала для богатых выполнение этих предписаний. Современный израильский автор П. Люкимсон пишет: «…в соответствии с заповедями Торы каждый еврей должен был ежегодно отделить сумму до 20 % своего дохода на нужды Иерусалимского храма, не имеющих своих земельных наделов левитов и коэнов, а также на нужды неимущих»[82].

Особенно велик был приток добровольных платежей в период строительства Второго храма, а также коренной реконструкции Второго храма во времена царя Ирода Великого. Это и понятно: строительство требовало таких денежных сумм, которые не могли быть обеспечены с помощью обычной храмовой подати. «Наряду с храмовым налогом в Храм поступали частные дары и пожертвования от евреев и чужеземцев. Так, в частности, висевшие в притворе золотые короны были подарены вернувшимися из Вавилонии евреями Хелдаем, Товией и Иедайей….»[83]

После вавилонского плена была уникальная ситуация: самого храма еще не было, но казна храма, куда поступали деньги на его восстановление, уже существовала. Кстати, пожертвования в период возведения Второго храма предназначались не только на цели строительства храма, но также на помощь приезжающим из плена евреям для их обустройства. П. Люкимсон пишет об этой помощи: «…несколько тысяч евреев решили вернуться из вавилонского плена на историческую родину. Их встретила разоренная, опустевшая земля, и они вряд ли смогли бы укрепиться на ней и восстановить разрушенное хозяйство, если бы не финансовая помощь, поступавшая сначала от персидских царей, а затем в качестве пожертвований от богатых евреев, разбросанных по просторам Персидской империи. Впоследствии эта традиция приобрела характер религиозной заповеди, получившей название «халука» – «отделение», то есть выделение определенной суммы на нужды евреев, живущих в Земле Израиля»[84].