Ада Баскина - Золотая середина. Как живут современные шведы Страница 7

Подобный случай приводит и Оке Доун в своей книге «Шведская ментальность». Репортер газеты «Expressen» отправился в замок Культурхуссет в Стокгольме на вечер в честь Иосифа Бродского, который накануне получил Нобелевскую премию. Но зал оказался заполненным до отказа. И охранник его не пустил. Что было дальше, журналист описал так:

«Он стоял индифферентно, руки скрещены на груди, высокий, молодой и сильный. Встреча началась ровно в час дня. Но через некоторое время зрители стали потихоньку расходиться, освобождая зал. Мы, стоявшие у дверей, попросили охранника: „Пропустите нас теперь. Видите, сколько там свободных мест“. Но он нам отказал: „Мне сказано, в зал больше никого не пускать“. Мы стали его убеждать, пустили в ход все возможные аргументы: ведь он получил это распоряжение, когда зал был полон, но сейчас-то свободные места есть. Какая-то пожилая дама с датским акцентом спросила: „У вас есть здравый смысл?“ По-видимому, это слегка обидело охранника. Он набрал номер телефона своего начальника. И через минуту менеджер вышел к нам за дверь, выслушал все наши просьбы, увещевания и аргументы. А затем так же невозмутимо сказал: „Нет, это не положено“. И удалился».

Lagom

Слово это ни на русский, ни на английский точно не переводится. Приблизительно оно означает что-то вроде: «достаточно», «хватит», а также «соблюдай умеренность».

Lagom– это символ шведской жизни. Его можно заметить не только в поведении, но и в одежде, в дизайне, в архитектуре. Умеренность, сдержанность, экономность – ничего лишнего. Любой автор, пишущий о Швеции, обязательно помянет эту важную особенность поведения. Шарлотт Дэвитт, президент Американского клуба Швеции, уроженка Бостона, прожила в Стокгольме десять лет. В своей книге «Привычки и нравы Швеции» она определяет это понятие так: «Lagom – ключевое слово для шведа – означает, что человек должен удовлетворять свои потребности, но не переходить границы достаточности. Тот же, кто стремится получить больше, будет осужден обществом. В социальной жизни этот принцип реализуется в сравнительно небольшой разнице между богатыми и бедными».

Легенда относит происхождение слова к давней истории страны. К временам, когда викинги, населявшие страну в IX–XI веках, одерживали одну за другой воинские победы. Однажды, после одной из таких побед, славные воины собрались утолить жажду медовым напитком – перебродившим медом с водой. Рог был небольшой, а солдат много: напитка должно было хватить на всех. Поэтому каждому, кто приникал к сосуду, следовало только утолить жажду. Если же он старался выпить больше, ему тут же напоминали: «Lagot om» (то есть «хватит!»), от чего и произошло слово «lagom».

Каждое утро я наблюдаю за гостями гостиницы, где живу: там на завтрак накрывается богатый «шведский стол», который здесь называется «европейским буфетом». Иностранные гости кладут на свои тарелки еды от души, на всю трапезу. Шведы же – по одной ложке. Правда, потом они могут несколько раз встать и снова взять по ложке. Но не больше.

В одежде эта умеренность сказывается в неярких красках, строгих фасонах. В архитектуре и дизайне – в экономных формах, минимализме, который, впрочем, сейчас стал модным во всем мире. Шведы считают, и, я думаю, не без оснований, что эта мода пошла именно из их страны. К lagom’y тесно примыкает и так называемый Закон Янте. Его Шарлотт Дэвитт описывает так:

«Ни один человек не должен считать, что он умнее, лучше, образованней и вообще более значителен, чем другие. „Не думай, что ты собой представляешь что-то уникальное, не допускай, чтобы в глазах окружающих ты выглядел, как исключение“. Короче, вполне нормальный, успешный швед всячески постарается казаться ничуть не лучше окружающих».

Однажды, беседуя с Оке Доуном, я наткнулась на парадокс, который никак не могла объяснить.

– Шведы очень добросовестны и трудолюбивы, – говорил Оке. – Они работают аккуратно, ответственно. Продукция наших предприятий всегда надежна.

Я записываю в свой блокнот эти слова и добавляю от себя: «трудоголики».

– Можно назвать шведов трудоголиками, – говорю я вслух, полагая, что продолжаю его мысль.

– Что вы, не вздумайте так их называть, – предупреждает Оке. – Это слово скорее оскорбительно.

– Любят работать, но обижаются на слово «трудоголик»?

– Да, но работают они только в рабочие часы. Оставаться позже считается дурным тоном.

– Но почему?

– Потому что этим ты как бы посылаешь знак коллегам: вот я какой, я люблю свою работу больше, чем вы, я трудолюбивее, лучше вас. Я от вас отличаюсь.

– …и зарабатываю больше вас, – продолжаю я.

– Нет-нет, дело не в заработке. Система работает таким образом, что налоги увеличиваются пропорционально увеличению заработка. Так что разница будет небольшой. Тут именно вопрос морали: нехорошо выделяться на фоне остальных. Хорошо – быть незаметным, таким как все. Этим, кстати, Швеция резко отличается от Америки. Американцу ежедневно внушают, что уверенность в себе – качество положительное. Он гордится своими успехами, любит демонстрировать богатство, с удовольствием и часто напоказ делает дорогие покупки – машины, дома. Здесь же, напротив, считается, что иметь такую же машину, как у поп-звезды, неприлично. Отсюда же и принятые нормы поведения на публике: нехорошо говорить громким голосом, не надо привлекать к себе внимание.

Теперь мне становится понятной причина моих неудач, когда я хотела сфотографировать людей на улице. Я привыкла к тому, что в Америке или на Тайване это не составляет ни малейшего труда. Американцы охотно делали «чи-и-з» и принимали подходящую позу. Тайваньцы польщенно улыбались и звали в компанию друзей и родных, чтобы те тоже попали в камеру.

Но первая же девушка на главной улице Стокгольма, услышав мой вопрос: «Вы не против, если я вас сфотографирую?», ответила решительно: «Нет, пожалуйста, не делайте этого». Я не поняла причину – ну, бывают же разные настроения. И подошла к двум хорошеньким покупательницам в супермаркете. Увидев мою камеру, они стремительно двинулись к выходу. Следующими были двое влюбленных, они сидели в обнимку на скамейке в парке, их счастливые лица так и просились на пленку. Когда я спросила разрешения, они слегка растерялись:

– Да, сфотографируйте нас, пожалуйста. И пришлите снимки, – сказал юноша.

– Я думаю, что, пожалуй, не стоит. Да, лучше не надо, – запротестовала его подруга.

И совсем уж неприятная история произошла в парке. Я увидела супружескую пару. Двое пожилых, хорошо одетых людей прогуливались по аллее. Жена отошла к будке с мороженым, а муж присел на скамейку.

– Простите, вы не позволите вас сфотографировать? – обратилась я к даме.

– Конечно, с удовольствием, только куплю мороженое.

Она вернулась к мужу, и я щелкнула аппаратом.

– Вы не спросили у меня разрешения, вы нарушили мои права, – вдруг сердито сказал муж.

– Но я спросила разрешение у вашей жены, – растерялась я.

– Да, и я разрешила, – подтвердила дама.

– Но ты, я знаю, любишь выделяться. А я вот нет, – отрезал муж.

«Доставляет ли вам удовольствие находиться в центре внимания: принимать участие в телешоу или увидеть свой портрет в газете?» – задали вопрос социологи в Швеции и в США. «Да» – ответили 70% американцев, «нет» – сказали 67% шведов.

Однажды мы сидели за столом в одном стокгольмском семействе и вели неспешный разговор. Среди гостей ничем не выделялся человек лет 35 (правда, при ближайшем рассмотрении я поняла, что ему за 40), разве только загаром, несколько необычным в конце октября. Был он одет в неяркий свитер и потертые джинсы. В разговор почти не включался. За исключением двух раз. Первый – когда разговор зашел о парковке. Он посетовал, что все труднее найти свободное место, а ведь он приехал не на автомобиле, а на велосипеде, но и тот трудно припарковать. Второй раз было так. Заговорили о разнице в уровнях доходов между десятью процентами самых бедных и самых богатых. Кто-то заметил, что разрыв этот медленно, но все-таки растет.

– А как в России? – спросили меня.

– Точных данных я не знаю, – ответила я. – По одним источникам разница в 25 раз, по другим – в 40.

И тут молчаливый гость вдруг оживился, даже покраснел:

– Богатые получают доход в 25–40 раз больше, чем бедные? – переспросил он. – Но это же несправедливо. Как же это допускает налоговая система?

Остальную часть вечера он молчал, внимательно прислушиваясь к разговору, но больше в него не вступал.

Когда он ушел, я спросила:

– Кто этот скромный молодой человек?

Ответ меня ошеломил:

– Топ-менеджер корпорации «Вольво».

Как пишет Шарлотт Дэвитт, «похоже, что быть богатым в Швеции – это большой грех. И богатые люди прикладывают немалые усилия, чтобы это свое материальное превосходство скрыть. Недаром так популярна поговорка „Высокие деревья скорее ломает ветер“».