Гуго Глязер - Драматическая медицина. Опыты врачей на себе Страница 7

Проблема познания желтой лихорадки, этого ужасного заболевания, сопровождающегося высокой температурой, желтухой и кровавой рвотой, еще задолго до эпохи бактериологии побуждала некоторых врачей к проведению опытов на себе. Так, доктор Натан Поттер из Балтиморы (он жил с 1770 по 1843 год) предугадывал инфекционные свойства желтой лихорадки. Чтобы убедиться в справедливости этого предположения, он произвел опыт на себе. Теперь ясно, что он избрал пути, которые, как теперь известно, не могут привести к решению вопроса. Однако это не умаляет его достойного признания мужества.

Однажды (известна даже дата этого события — 20 сентября 1797 года) он намочил платок в поту умирающего от желтой лихорадки, обернул им голову и проспал так всю ночь. Очевидно, он, как и многие в то время, предполагал, что испарения больного способствуют переносу инфекции. Когда же опыт не дал результата, Поттер надрезал себе кожу и втер пот больного в это место. Таким образом врач хотел сделать себе прививку по образцу оспенной. Поскольку и этот опыт остался безрезультатным, он сделал третью попытку: ввел себе гной из абсцесса, появившегося у одного из больных желтой лихорадкой, что также не вызвало заболевания.

Выше уже говорилось об опыте Валли. Сходные эксперименты были поставлены несколько лет спустя французским хирургом И.Л. Гюйоном, служившим на Мартинике, большом острове Вест-Индии. Сохранился протокол этих опытов. Первый эксперимент был предпринят Гюйоном 18 июня 1822 года в присутствии врачей и аптекарей. Он надел рубашку заболевшего желтой лихорадкой солдата, насквозь пропитанную потом. После этого одним из хирургов были сделаны маленькие надрезы на его руках с таким расчетом, чтобы яд, который, как предполагалось, находился в рубашке, мог проникнуть через ранки в организм.

Двенадцать дней спустя был произведен новый эксперимент. Гюйон выпил некоторое количество черной массы, которой вырвало больного; кроме того, часть этой массы была втерта ему в руки и тем самым введена в организм. Несколько дней спустя Гюйон предпринял третий аналогичный опыт, а затем четвертый. Но все эти эксперименты не вели к заболеванию и, таким образом, не способствовали выяснению природы желтой лихорадки.

Тогда были проведены опыты другого рода. Врачи уже догадывались, что желтая лихорадка — инфекционное заболевание. Правда, ничего больше об этой болезни известно не было. Знали лишь, что это ужасная болезнь, которую можно отнести к наиболее опасным для жизни, видели, что она распространена только в жарких низменностях Центральной Америки, на южном побережье Северной Америки и на западе Африки, в то время как города, расположенные высоко в горах, ею не поражаются. Наблюдалось также, что желтая лихорадка предпочитает болотистые места и что обильный дождь или даже наступление холодного времени года могут покончить с эпидемией. Этим сведения о желтой лихорадке исчерпывались.

Еще примерно в 1900 году многие полагали, что причина возникновения эпидемии желтой лихорадки кроется в испарениях почвы, в неизвестных миазмах и ядовитых веществах. Но именно в конце века группа из четырех врачей взялась за полную ликвидацию желтой лихорадки. Эти четыре врача были готовы отдать во власть врага свои собственные тела, чтобы с помощью опытов на себе выяснить причины желтой лихорадки.

Эта великая четверка состояла из Аристида Аграмонте, родившегося в 1869 году; Джеймса Кэррола, родившегося в 1854 году; Джесса Ласеара, родившегося в 1866 году, и Вальтера Рида, 1851 года рождения. Надо также отметить Карлоса Финлея, который был значительно старше их. Он хотя и не принадлежал к комиссии четырех, но был одним из ее главных участников. Именно он подсказал ей правильный путь исследования.

Доктор Финлей родился в 1833 году. Он был сыном врача, шотландца по происхождению, который вместе со своей женой француженкой переселился на Кубу. Своего сына они отправили во Францию, где он воспитывался в школах Руана.

Когда во Франции вспыхнула холера, юный Финлей тяжело заболел, и после выздоровления родители забрали его к себе на Кубу, чтобы дать возможность отдохнуть в кругу семьи. Оправившись после болезни, Финлей приступил к изучению медицины в Северной Америке, получил степень доктора и обосновался в Гаване. Здесь его вскоре оценили не столько из-за врачебных талантов, хотя он и обладал ими, в особенности как врач-окулист, сколько из-за отличного характера. В Гаване он познакомился с яростью желтой лихорадки, и с 25-го года жизни это заболевание стало главной темой его исследований, которую он с той поры не оставлял.

Скоро у него появилась собственная теория этой болезни: «Воздух, говорил он, — порождает заразу, так как зачастую содержит слишком много щелочи и поэтому вызывает желтую лихорадку». Эта теория, конечно, не могла никого убедить, хотя Финлей и изложил ее в Академии наук. Однако некоторое время спустя он изменил свою точку зрения. Она стала совершенно иной: переносчиками желтой лихорадки, утверждал он теперь, служат комары, Stegomya fasciata, встречающиеся в этих местах и доставляющие всем жителям столь много неприятностей. Поэтому комаров необходимо уничтожать. В 1881 году он высказал свою гипотезу снова в Академии наук, но и эта теория не встретила поддержки. Всем было довольно финлеевских теорий. Он 20 лет боролся, отстаивая свою точку зрения: знакомил с ней все влиятельные организации, ставил опыт за опытом, сажал к себе на кожу комаров, насосавшихся крови больных желтой лихорадкой, находил людей, готовых участвовать в опытах добровольно или за плату. Но и он сам и другие участники опытов оставались здоровыми. Сегодня известно, как прав был Финлей, но известно также и то, почему его опыты были неудачны.

Желтую лихорадку — вирусное заболевание — разносят действительно комары, после того как вместе с кровью укушенного ими больного получат и вирус. Но комар не сразу становится переносчиком желтой лихорадки: лишь по прошествии двенадцати дней, за которые вирус успевает развиться в теле насекомого, укус комара может послужить причиной заболевания другого человека.

Чтобы вызвать заражение, Финлей должен был бы изолировать своих комаров на двенадцать дней после того, как они вдосталь напились крови больного, и только потом выпустить их на себя или других людей — объектов эксперимента. В этом случае он стал бы человеком, который разгадал загадку желтой лихорадки.

Несмотря на неудачу, Финлей был признан и ценим как специалист по желтой лихорадке. Во время испано-американской войны начальник санитарной службы североамериканской армии, генерал Гео М. Штернберг, обеспокоенный большими потерями в войсках на Кубе из-за заболеваний желтой лихорадкой, создал специальную комиссию, которая занялась изысканием методов борьбы против этой болезни. В состав комиссии вошли четверо ранее названных врачей. И тут Финлей выступил перед членами комиссии с сообщением о своих взглядах на желтую лихорадку и о роли комаров в ее распространении. Его выслушали с интересом.

Тогда было уже широко известно исследование о путях возникновения малярийной инфекции, принадлежавшее доктору Россу, который изучил определенный тип комаров и признал его «виновным» в переносе инфекции. Поэтому предположение, что и на Кубе комары являются виновниками заболевания желтой лихорадкой, было признано вполне приемлемым и, во всяком случае, достойным тщательного изучения. Сообщение Финлея, которое он дополнил тем, что передал комиссии яйца подозреваемых комаров, существенно способствовало победе над желтой лихорадкой. Финлей умер в возрасте 82 лет окруженный всеобщим уважением. В Гаване ему установлен памятник: мраморная фигура Финлея, который сидит с книгой в руках. У его ног — коленопреклоненный гений благодарного человечества, протягивающий ему лавровый венок — символ бессмертия.

Таков был Финлей, служивший членам комиссии в качестве советника и давший им важнейшие указания. Руководителем комиссии был назначен Вальтер Рид. В Европе это имя почти неизвестно: что знают люди о тех, кого они должны благодарить за великие деяния! Еще в студенческие годы Рид проявил большие способности. В 16 лет у него возникла мысль поступить на медицинский факультет в Виргинии, но из-за молодости его не приняли. «Но если я все же приду на экзамен и выдержу его, признаете вы меня тогда достойным?» спросил он неустрашимо. Декан ответил: «Да, признаем». Три года спустя он вновь явился на экзамены.

Рид работал с усердием, казавшимся просто-таки невероятным. Сдав экзамен, он отправился в Нью-Йорк, чтобы и там получить степень доктора медицины. Потом он работал в различных местах ассистентом, и, наконец как это часто случается в жизни молодого человека, судьба предстала перед ним в привлекательном образе девушки, разбудившей в нем любовь и намерение создать семью. Он стал военным врачом. В конце концов это была солидная должность. Как-то он спросил своего начальника, главного врача, следует ли ему жениться сейчас или вначале поехать в гарнизон, расположенный в дальних районах Запада. «Поезжайте сейчас, — ответил главный врач, — какого-нибудь гарнизонного майора наверняка разобьет паралич, и вы привезете его в Нью-Йорк. Тогда-то вы и сможете здесь жениться». Риду этот совет показался ненадежным, и он пренебрег им, отпраздновав свадьбу немедленно. Как потом выяснилось, ему пришлось бы ждать тринадцать лет, пока в форту, где он служил, один из офицеров не сошел с ума.