Андрей Смирнов - Дон Корлеоне и все‑все‑все. Una storia italiana Страница 8

Впрочем, эту последнюю проблему центральное правительство попыталось решить. Надо признать, довольно эффективным способом: введением всеобщей воинской повинности, которой при Бурбонах отродясь не было.

– Не спрашивайте, что новая итальянская родина сделала для вас! Спросите лучше, когда же вы будете иметь возможность героически сдо… эмм… отдать за неё жизнь! – патетически восклицали сотрудники свежепостроенных военкоматов.

– Погодите, – удивлялись рассудительные южные землепашцы, – так она для нас ничего вроде как пока и не сделала… Наоборот даже.

– Вот и не спрашивайте! – блестящим полемическим приёмом завершали дискуссию их оппоненты.

Если в какой-нибудь тёплый и ласковый летний вечер последних десятилетий XIX века вы забрались бы на вершину Везувия, закрыли глаза и прислушались, то непременно услышали бы доносящиеся со всех сторон неисчислимые тихие хлопки. Это лопалось терпение итальянцев.

Всё больше и больше бывших бурбонских солдат, бывших гарибальдийцев да и просто голодных и доведённых до отчаяния крестьян обменивались красноречивыми взглядами, согласно кивали друг другу, снимали со стены под рубаху Мадонну да доставали обрезы.

На борьбу с этими полубандитами-полуповстанцами правительство бросает стодвадцатитысячный армейский корпус. Разгорается миниатюрная, но самая натуральная гражданская война. В условиях которой, как вы догадываетесь, жить стало ещё лучше, ещё веселей.

Нет, Кавур положительно был гениальным человеком! Настолько гениальным, что, предвидя всё это заранее, предусмотрительно умер ещё в 1861 году, практически сразу же после объединения страны. Со спокойной улыбкой и словами «как хотите, так и выкручивайтесь!» на устах.

Следует признать, однако, что его план модернизации и индустриализации Италии вполне сработал. На помощь измученной державе уже спешил Его Величество Технический Прогресс.

Правда, если бы наш граф узнал, в чём именно эта помощь будет выражаться, то, вероятно, крутился бы в гробу со скоростью хорошего промышленного вентилятора.

4 октября 1852 года. Вот день, который положил начало великому исходу из Италии. Хотя в тот момент никто ещё не подозревал не только о его грядущих масштабах, но и о том, что он вообще состоится. В иных обстоятельствах это было бы и вовсе ничем не примечательное событие – учреждение в Генуе «Трансатлантической компании» с Витторио Эмануэле – читай: Кавуром – в качестве основного акционера. Компания заказала постройку на британских верфях двух инновационных стремительных пароходов и с 1856 года приступила к их эксплуатации.

Но вот незадача: с поиском грузов для доставки в Италию проблем не имелось. Переживавшей индустриализацию стране требовалось всё и сразу. В обратную же сторону отправлять-то было особо и нечего. Суда уходили полупустыми, акционеры подсчитывали упущенную выгоду и расстраивались.

Тут кому-то в голову пришла светлая мысль.

– Слушайте, но ведь у нас же полно груза! Мало того, груза, который сам платит за собственную транспортировку, сам себя загружает и разгружает, не требует присмотра и хоть сколь-нибудь бережного отношения, в силу того, что не может испортиться. А даже если он вдруг и пропадёт за время пути… Ну так и что с того? Деньги-то уже уплочены, а возможные претензии… Кто и кому их в этом случае будет предъявлять?

– Гениально! – сказали акционеры.

И во все уголки страны потянулись бесконечные вереницы рекрутеров и зазывал.

– Там, за туманами, по ту сторону Атлантики, – вещали они, – вас ждут бескрайние плодородные поля, которые некому пахать, цветущие сады, плоды которых некому собирать, и уютные посёлки, в которых некому жить. Стоит лишь протянуть руку, стоит купить билет, – и всё это может стать вашим. Счастье для всех, даром! И пусть никто не уйдёт обиженный!

Голодная и нищая Италия ахнула от восторга. На какой-то миг ей показалось, что она вновь обрела потерянный рай. Увидела путь в землю обетованную.

Нет, я вовсе не хочу сказать, что до конца 60-х годов XIX века итальянцы об Америке ничего не знали. Вспомним хотя бы, кем был Христофор Колумб. Полуторатысячный итальянский корпус сражался в Войне за независимость США. Во времена тамошней гражданской войны итальянцы под командованием генерала Конфедерации Тальяферро, итальянца, дрались с итальянскими солдатами северных генералов Ферреро и Спинолы, итальянцев. Слова Декларации Независимости «Все люди созданы равными…» – принадлежат перу не Томаса Джефферсона, а его друга Филиппо Маццеи. И так далее.

Но до той поры путешествие в Новый Свет было уделом искателей приключений, учёных, авантюристов, беглых преступников, артистов и прочей не слишком обычной публики.

Не являлась новостью и внутриевропейская трудовая миграция. Ещё с начала века итальянский мастеровой люд, в основном из северной части страны, – ремесленники, каменщики, шахтёры, – отправлялся на заработки в более благополучные соседние государства. В первую очередь – Германию и Францию. Но это были относительно кратковременные поездки. Повкалывать пару-тройку лет на износ, заработать денег и вернуться домой, к семье.

Так было раньше. Теперь же в дорогу собирались люди совсем иного сорта. Поголовно неграмотные, не говоря уж об иностранных языках, не видевшие и не знавшие в жизни ничего, кроме скудного клочка земли, отбиравшего на обработку все силы и время; продав и заложив что можно и что нельзя, лишь бы хватило на заветный билет; с чемоданом или тощим узлом в руках – они поднимались на борт парохода, в отчаянной надежде всматриваясь в морскую даль: когда же, когда на горизонте наконец-то покажется она?..

Она, Америка.

Америка!

Первая волна эмигрантов произвела крайне благоприятное впечатление. Как на акционеров пароходных компаний (бизнес начал расти как на дрожжах: спешно строятся и закупаются новые суда, отправляющиеся теперь не только из Генуи, но из Неаполя, Палермо, далее везде), так, внезапно, и на правительства заморских держав. Италию наводняют новые зазывалы и агитаторы, теперь уже иностранные, в первых рядах – бразильские.

– Приезжайте поскорее к нам, дорогие итальянцы, мы вас будем кормить и хорошо с вами обращаться! И каждому дадим земли! Итальяно-бразильяно ола-ола!

В качестве наглядного подтверждения своих слов они раздают красочные проспекты и брошюры, расписывающие, какое изобилие невиданных зверей и прочих радостей жизни водится в солнечной Бразилии. Но был один маленький нюанс, о котором простодушные итальянцы в этих брошюрах прочитать не смогли бы, даже если бы в принципе и умели это делать: с какой именно целью они вдруг понадобились чужеземным вербовщикам.

Ларчик же открывался просто: в 1853 году в Аргентине, в 1865 – в США, а в 1888 – и в Бразилии было отменено рабство. Освобождённые афроаргентинцы, афроамериканцы и афробразильцы на радостях ушли в длительные творческие отпуска. А их рабочие места на плантациях и в каменоломнях стали вакантными. Так что всё совпало крайне удачно. Итальянский зверь, не разбирая дороги и по собственной инициативе, бежал прямо на ловца.

Месяц в трюме. Потолки высотой метр семьдесят. Редкие глотки свежего воздуха из иллюминатора. Красная от ржавчины вода. Скудная еда (к этому, впрочем, было не привыкать). Страдания. Болезни. Смерть.

Выдержали. Вынесли. Доплыли.

Силуэты небоскрёбов на горизонте.

Вздымающая факел статуя Свободы.

Вот он – американский рай!..

Ан, нет. Чистилище. Эллис Айленд.

Болен? Не подходишь!

Нет денег на первое время? Не подходишь!

Несовершеннолетний или старик? Не подходишь!

Позднее к этому добавится и необходимость быть грамотным.

Я не знаю, что случалось с теми, кто не мог пройти миграционный контроль. И сказать по правде, не очень хочу узнавать. Побаиваюсь.

Передовой отряд великой эмигрантской армии проник на территорию Соединённых Штатов, окопался в том месте, которое позднее станет Маленькой Италией, и занял круговую оборону. Нищие, не знающие языка, владеющие лишь примитивными профессиями итальянцы оказались презираемы и гонимы всеми без исключения. И хотя формально они были бледнолицыми, пусть местами и сильно смуглыми, но по общественному статусу располагались разве что чуточку выше негров.

Они брались за любую работу, самую тяжёлую, грязную и низкооплачиваемую. Собственно, другой бы им никто и не дал. Редкий работодатель соглашался иметь дело с этими странными пришельцами. Но те немногие, которые на это отваживались, – вдруг испытывали приятное удивление. Трудолюбивые, исполнительные и покладистые итальянцы не только не доставляли проблем, но и мало-помалу превратились в один из самых востребованных источников рабочей силы на рынке труда. Сам Генри Форд писал: «Итальянцы экономны, способны довольствоваться низкой зарплатой, и, соответственно, им требуется платить меньше, чем обычному ирландцу».