Сергей Гаврилов - Остзейские немцы в Санкт-Петербурге. Российская империя между Шлезвигом и Гольштейном. 1710–1918 Страница 8

Для упомянутых 10 коллегий, а также Сената с Синодом стали строить репрезентативный офисный центр на стрелке Васильевского острова. Ныне главное здание Петербургского университета, единое по всей протяженности, по замыслу Д. Трезини, первоначально состояло из нескольких раздельных корпусов – по одному для каждой коллегии. «Вытянутое здание обращено торцовым фасадом к Неве и разделено на самостоятельные, но одинаковые по размерам трехэтажные корпуса. В XVIII веке каждый корпус был перекрыт отдельной крышей и имел свой вход. Все они объединялись в единую прямолинейную композицию (общая длина – около 400 метров). Фасады идентично обработаны в духе петровского стиля. Они были окрашены в оранжево-красный цвет, на фоне которого рельефно выделялись белые пилястры, лопатки, наличники окон. Что касается интерьеров, то о них можно судить по сохранившемуся залу Сената (Петровскому залу), наиболее богато декорированному… Сохранившиеся в Петровском зале скульптурные украшения стен и потолка были выполнены в 1736 году мастером И. Росси»[26]. Здания достроили только к 1742 году. К этому времени много воды утекло в реке Неве. К концу XVIII века здесь располагались только архив Сената, Святейший Синод и Римско-Католическая духовная коллегия.

Глава 4

Второе призвание варягов

На ловлю счастья и чинов. – Эстляндские дворяне как менеджеры петровских реформ.

Учреждение коллегий, реформа армии и создание флота потребовали кадровой революции и массированного импорта квалифицированных специалистов, прежде всего высшего и среднего звена. По сути дела, это было второе призвание варягов. И они пришли, тем более что многим далеко и ходить не надо было. Эстляндские дворяне с готовностью откликнулись на призыв царя и своего, уже обещанного им герцога, и поспешили в Петербург не только отыскивать старые имения и льготы, но и новые должности и почести. Петр I в 1717 году собственноручно набросал примерный штатный состав колллегий: «Русские: президент, вице-президент (русской или иноземец); 4 коллегии советника, 4 коллегии асессоры, 1 секретарь, 1 натарий, 1 актуарий, 1 регистратор, 1 переводчик; подьячие 3-х статей. Иноземцы: 1 советник или асессор, 1 секретарь, шкрейвер»[27] (шкрейвер. – то есть писарь. – С. Г.). Петр I сознательно поощрял двойную администрацию, когда из-за спины номинальных русских руководителей (президент) реально делами управляли приглашенные иностранные специалисты (вице-президент). Из 10 коллегий, созданных при Петре I, эстляндцы или лица, чьи «потомки пользовались преимуществами лифляндского или эстляндского дворянства», получили посты вице-президента в четырех. А считая самого Г. Фика – в 5 коллегиях, то есть управляли 50 % государственных дел России.

Сказано было о «бедных шведских офицерах». Сказано было и об эстляндских родственниках новой императрицы. О камералисте-практике много говорилось. Отчего же не сказать тогда уж и о «варягах», которым идеи камералиста пришлось в Петербурге претворять в жизнь? Между ними интересные типажи попадаются…

Вот, например, центральное звено любой государственной машины – налоговое ведомство. Многие институты, актуальные во время оно, ушли в прошлое. Ведомства, отвечающие за поступления в казну, только укрепились и упрочили свое положение. Российская налоговая служба в XXI веке считает свою историю со времен основания Петром I Камер-коллегии. Камер-коллегия ведала казенными подрядами и откупами, продажей казенных товаров, казенными винокуренными заводами, рыбными ловлями и сальными промыслами, строительством казенных зданий, дорог и мостов, а также таможенными сборами. Не только благополучие правящей верхушки, но армия и флот, строительство крепостей и дворцов – все зависело от количества денег, поступивших в казну усилиями Камер-коллегии и ее эстляндского менеджера. Понятно, что природные русские не смогли бы управиться ни с рыбными ловлями, ни с сальными промыслами, ни тем более – с казенными винокуренными заводами. Кого же, вы думаете, царь-реформатор определил на должность управляющего вице-президента при номинальном президенте князе Д. Голицыне? Кому доверил собирать доходы для государства, в том числе и для войны со Швецией? Может быть, камералисту-практику Г. Фику? Ему бы и карты, что называется, в руки. Но – нет. Несчастный голштинец оставался всего лишь советником в Камер-коллегии до смерти Петра. На должность вице-президента нашлась кандидатура, в глазах царя более достойная, – шведский барон Магнус Вильгельм фон Нирот, полковник шведской армии. Ну, разумеется, эстляндец.

Фрагмент диарамы «Разгром шведского десанта на о. Котлин в 1705 году».

Учебники истории, пожалуй, незаслуженно обходят молчанием сего «птенца гнезда Петрова». Между тем он выделяется нестандартной судьбой даже на фоне прочих авантюристов своего века. Магнус фон Нирот родился в 1663 году, вероятно, в имении матери Альп (эст. Альбу) в центральной Эстляндии. Где учился, где рос – наличные данные не позволяют сказать. Известно, что юношей поступил на военную службу в Швеции. Король Карл XI тогда свою «перестройку» осуществлял и в европейских делах не последнее участие принимал. В 24-летнем возрасте получил Магнус Вильгельм от шведского короля Карла XI титул барона – даже в либеральной Швеции баронскими титулами не разбрасываются. Возможно, сыграли роль родственные связи, возможно – заслуги перед государством. Во всяком случае, в 1688 году, в год Славной революции в Англии и Девятилетней войны на континенте, он 25-летним произведен в полковники шведской армии.

Шведы тогда много воевали в Европе. Кто тогда был за кого, за что воевали, понять трудно. Вчерашние союзники вдруг становились противниками и ожесточенно воевали друг против друга. Барон Нирот принимал участие в Девятилетней войне на территории Голландии, командуя полком из немецких подданных Карла XI. Неизвестно, что да как, но только и Северную войну в 1700 году он так же полковником и встретил, да так полковником и остался. Из всех шведских военачальников именно полковник фон Нирот, наверное, ближе всех подобрался к Петербургу. В июне 1705 года он командовал шведским десантом на остров Котлин. «4 июня часть шведских кораблей безрезультатно бомбардировала Кроншлот. Через несколько часов шведы отошли и стали на якорь на южном фарватере в пяти верстах от Кроншлота. На следующий день часть шведских кораблей попыталась высадить десант в западной части Котлина. К берегу подошли 80 лодок с десантом под командованием полковника Нирода. Однако их встретила картечь с батареи Толбухина и ружейный огонь пехоты, засевшей в окопах. Десантники в беспорядке бросились к лодкам. Потери шведов составили 40 человек убитыми и 31 пленными».[28]

Дальнейшая военная карьера полковника барона Магнуса Вильгельма фон Нирота (Нирода) развивалась в шведском гарнизоне Ревеля, под началом губернатора, прославленного его родственника графа Карла фон Нирота. К осени 1710 года русские войска обложили Ревель со всех сторон. Помощи от короля, разгромленного под Полтавой и запертого в далекой Турции, ждать не приходилось. В общем, перед обороняющимися возникла дилемма – или претерпеть все традиционные способы ведения войны, свойственные старинным русским воеводам, или поверить царю Петру и сдаться. В городе начался голод, свирепствовала эпидемия чумы. Жутко было. На раздумья времени не оставалось. В итоге, барон фон Нирот город сдал. Началась у барона новая жизнь, человеколюбивая. Женился. Ему бы в поместья да заняться хозяйством. Детей воспитывать. Возраст уже солидный – к 50 годам. Да вот незадача, не дал Бог детей. Тогда полковник в отставке барон фон Нирот, бывалый вояка и морской десантник, решил посвятить себя воспитанию чужих детей.

В своем имении Альп (Альбу) он основал Рыцарскую академию для мальчиков-сирот из бедных дворянских семей. В программу входили немецкий, французский и латинский языки, история, филисофия, математика, география, архитектура, рисование, политес, а также танцы, фехтование и верховая езда. В общем, все, что любил и ценил сам, все, что хотел бы передать своим собственным, но так никогда и не родившимся сыновьям. Почти университетский курс. Даже архитектура. Набрал он воспитанников более 20, точнее современникам как-то и не сосчитать было. Для воспитанников выписали учителей из Германии. А во главе всех учителей местный пастор. На содержание академии шли доходы от четырех имений барона. Так в России за несколько лет до основания Петербургской академии наук и при ней гимназии появилась первая академия.

Инициатива была замечена. В Альп (Альбу) прибыли с ознакомительной поездкой кабинет-секретарь Петра I Макаров и главный православный иерей при дворе царя Феофан Прокопович. Феофан потом разродился похвальным словом на похвальное начинание барона – в том смысле, что-де Русь богата талантливыми людьми, но они все, как драгоценные металлы, в земле были зарыты, и лишь в эпоху Петра их стали извлекать, гранить и обрабатывать и т. д.[29]. И Петру приятно, и барону слава. И так прославился барон на просветительско-благотворительной ниве, что определили его в главные камералисты России. Такой человек справится с рыбными ловлями и с казенными винокуренными заводами. Ну и родство с Фридрихом Левеном, вице-губернатором Эстляндии, свою роль сыграло и немалую – у того половина шведского двора в родственниках, братья все сплошь в «голштинской партии» в Швеции состоят. Разве можно сомневаться в человеке, у которого в зятьях сам Фридрих фон Левен? Все доходы в России сосчитает, в казну внесет, себе не оставит и врагу тайны не расскажет. Так и стал барон в Петербурге жить-поживать на должности вице-президента Камер-коллегии, для России добра наживать, а купно с президентом своей коллегии Д. Голицыным и советником Фиком проекты Верховного тайного совета сочинять. Любил ведь философию с политесами.