Джон Уайт - Боги и люди Древнего Египта Страница 8

По мере того как мы приближаемся к концу этой уникальной улицы, созданной Аменхотепом III для торжественных процессий, перед нами постепенно вырисовывается первый из десяти пилонов Карнака (рис. 19). Пилоны представляют собой две абсолютно одинаковые башни с двойными воротами между ними, являющимися отличительной чертой египетской архитектуры. За первым пилоном мы можем разглядеть еще не менее трех таких сооружений. После этого дорога приведет нас прямо к южному входу в храм. Очень заманчиво попасть с изнуряющей жары в полумрак и прохладу храма. Тем не менее мы должны еще на десять минут задержаться у стен храма, потому что наш неутомимый руководитель предлагает не входить в храм через южный вход, а повернуть влево и пройти вдоль стен храма до западного входа. Надо признать, что у него есть на то веские причины: таким образом мы лучше поймем, как строились египетские храмы. Поворчав немного, мы направляемся к западному входу; по пути мы замечаем край стены храма Консу, который ловко вписан в храмовый комплекс. Молодой воин Консу, сын Мут и Амона-Ра, – третий член божественной троицы, которой поклоняются в Карнаке.

Наконец, мы готовы вступить под своды огромного западного пилона, ведущего в храм Амона-Ра, царя всех богов. Как и большинство главных храмов Египта, Карнак сориентирован по оси восток – запад. Таким образом, молящийся всегда стоит лицом на восток, как, кстати, и в христианских церквах. Когда солнце поднимается над горизонтом, оно символизирует молодого Гора Харахти. Постепенно оно проходит через средние точки пилонов, стоящих с востока на запад, одна из башен которых символизирует мать Гора Исиду, а вторая – подругу Гора Нефтису. А когда оно заходит на западе, то аккуратно делит храм пополам. Это – выражение столь близкой сердцам египтян симметрии.

Сейчас, когда мы готовы войти во внешний дворик, на улице полдень, и солнце находится в зените. После долгого пути из Луксора по нашим лицам градом катится пот. В этот час дня солнце перестает олицетворять молодого Гора; предполагается, что сейчас оно приобретает свою полную силу и становится олицетворением бога Ра. Эта мешанина из богов и богинь, большинство из которых – настоящие мастера перевоплощения, очевидно, в меньшей степени приводила в недоумение греческих путешественников, к группе которых мы присоединились, чем современного читателя. Например, Гор является прямым предшественником греческого бога Аполлона, поэтому неудивительно, что греки чувствовали себя вполне комфортно в просторных, пронизанных солнцем храмах Карнака. Для них посещение Карнака вряд ли было более необычным, чем посещение членом англиканской церкви православного собора в Москве. Древние греки не чувствовали себя чужими в этой пестрой компании богов.

Рис. 19. Храмовый пилон

Рис. 20. Карта района Фив

С учащенно бьющимся сердцем мы входим под своды внешнего пилона. На его вершине установлено шесть изящных позолоченных флагштоков, на которых развеваются длинные узкие флаги, украшенные священными эмблемами.

Мы проходим через небольшой участок тени и оказываемся в просторном внешнем дворе. Это самая новая часть храма – нечто вроде викторианской пристройки к средневековому храму. Сам внешний пилон был выстроен в эпоху Птолемеев, в то время как чудесный двор с колоннами был построен в эпоху правления Шешенка I. Шешенк, основатель Двадцать второй династии, был воином иностранного происхождения с сильной примесью ливийской крови. Подобно большинству завоевателей Египта (за исключением некоторых весьма жестоких вождей ассирийцев и персов) Шешенк и его предшественники попали под чары людей, которых они победили, и стали поклоняться их исконным богам.

Двор полон снующих туда-сюда людей. В этом помещении, находящемся перед самым входом в святилище Амона-Ра, где проводятся открытые для публики части священного обряда, вы не увидите испуганных или напряженных лиц. Служение великому богу – это великая радость. Четыре хорошенькие девушки, позвякивая браслетами на запястьях и лодыжках, направляются к маленькому храму, фасад которого выступает из-за стены справа от нас (рис. 21). На голове они несут плетеные корзины с дарами. Среди этих даров – хлеб, дичь и овощи. Слева пожилой скульптор и его юный ученик неторопливо занимаются текущим ремонтом фриза, опоясывающего маленький алтарь. В раскаленном от солнца воздухе мерно и усыпляюще раздается мерное постукивание их инструментов. Чуть подальше, на скамейке, спрятавшейся под сводами храма, мирно подремывают двое старцев в свободных одеждах. Из-под сводов второго пилона, расположенного на противоположной стороне дворика, появляется оживленная группа юношей в коротких туниках. У них в руках принадлежности для письма. Они шутливо толкают и хлопают друг друга по плечам, радуясь тому, что занятия на сегодня закончились. Их наставник, утомленный долгими занятиями, пытается схватить за ухо ближайшего нарушителя дисциплины, но без особого успеха.

Рис. 21. Девушки, несущие подношения богам

Пока мы стоим и переводим дыхание, через ворота позади нас неторопливо проходит очень полный человек небольшого роста, в роскошном пурпурном одеянии. У него довольно темный цвет лица, борода и крючковатый нос. Может быть, это какой-то заезжий дипломат или глава магистрата отдаленной провинции? Мы видим, как он отходит в сторону и почтительно кланяется двум священнослужителям с обритой наголо головой, которые показались слева. Через левую руку каждого перекинут подол белого одеяния; на груди, украшенной многочисленными тяжелыми золотыми цепями, висят квадратные таблички с изображенными на них пиктограммами, что является признаком их высокого сана. В драгоценных камнях, из которых выложены пиктограммы, преломляется солнечный свет, распадаясь на тысячи лучиков, когда священнослужители прерывают свою неторопливую беседу, чтобы ответить на поклон человека в пурпурном одеянии. Они удостаивают благосклонным кивком и нашу маленькую группу, а затем проходят через первый пилон и выходят за пределы стены храма. Они либо слишком заняты, либо их воспитание не позволяет им выразить удивление при виде нашей группы.

Наконец, наш руководитель разрешает нам уйти с жары и войти в прохладу здания. Мы идем вперед и показываем пропуска из папируса суровым, но вежливым стражам при входе в храм. Потом мы опускаемся ниже второго пилона творения профессионального воина Горемхаба, который проделал в Карнаке большую работу. И вот мы в знаменитом гипостильном зале (рис. 22). От его размеров захватывает дух, как будто порыв холодного ветра пронизывает нас до самых костей. В этом зале проходят самые важные придворные обряды, это можно определить по фрескам и мозаикам, украшающим стены зала.

Рис. 22. Гипостильный зал храма Амона-Ра в Карнаке

Ощущение такое, что раскрашенные камни давят на нас, не дают нам дышать. Задрав голову, мы видим свет, проникающий в зал сквозь узкие окна, расположенные на высоте 80 футов. Мы идем по центральному проходу зала. С каждой стороны возвышаются колонны ужасающей толщины, украшенные сверху капителями в виде бутонов папируса. Листки этих бутонов раскрыты. За двумя рядами внутренних колонн стоят более изящные колонны.

Если мы зададимся целью посчитать их, мы увидим, что в зале 12 толстых внутренних колонн и 60 более изящных внешних. Бутоны папируса, украшающие эти внешние колонны, – нераспустившиеся. Мы опять видим пример символизма, столь любезного сердцу египтян. Более высокие внутренние колонны как бы стремятся оказаться поближе к солнцу по мере того, как оно обходит зал, и его тепло должно заставить бутоны папируса раскрыться окончательно. И большие, и малые колонны мерцают красками картин, покрывающих эти колонны сверху донизу. В течение нескольких минут мы обходим колонны и послушно разглядываем богов, фараонов и сцены обрядов, которые изображены на этих картинках.

С необъяснимым чувством стыда мы уже готовы признать, что с архитектурной точки зрения эти колонны вовсе не являются шедеврами. Они слишком массивны, мрачны и производят гнетущее впечатление. Судя по всему, египтяне не очень хорошо умели планировать интерьер своих помещений. Внешние работы у них получались гораздо лучше. Тем не менее нельзя не восхищаться этим богато украшенным гулким залом в 190 футов длиной и 338 футов шириной. Это, безусловно, подходящий памятник двум энергичным фараонам Двадцать третьей династии, построившим его: Сети I и его преемнику, великому Рамсесу II, которые правили более шестидесяти лет. Эти люди олицетворяли собой загрубевшие, волюнтаристские вкусы Египта, который воображал себя государством в зените своей славы, в то время как в действительности пик его развития оказался далеко позади. Однако так или иначе, но большой зал в Карнаке мог появиться только во все еще сильной и замечательной стране.