Вокруг Света - Журнал "Вокруг Света" №7 за 2001 год Страница 8

Впрочем, на ее счастье, традиционное воспитание наследника трона призвано было лишить мать, со всеми ее женскими слабостями, малейшего влияния на будущего императора. В год полагалось не более десяти свиданий с сыном. Все заботы о ребенке возлагались на прислугу и евнухов.

В 1861 году император Сяньфын умер. Его кончина была довольно странной. Лодка, в которой он находился во время прогулки со свитой, неожиданно перевернулась на самом глубоком месте озера. Императора сумели вытащить из воды, но пережитое потрясение и подхваченная жестокая простуда не дали ему оправиться…

Вдовствующей императрице Цы Ань в один, отнюдь не прекрасный, день к завтраку были поданы пирожные, начиненные ядом.

Четырехлетнему принцу Тунчжи надо было еще расти и расти. Цы Си номинально становилась регентшей, а фактически в том же 1861 году фаворитка императора стала у власти в Китае. И держала ее в своих руках до 1908 года.

47 лет на троне! Этот своеобразный рекорд китайской императрицы перекрыла лишь английская королева Виктория, державшая в руке скипетр 64 года. Некоторые историки находили по крайней мере две сходные черты у этих монархинь-современниц: неуемную страсть к драгоценностям и ожесточенное неприятие всего, к чему могло быть применимо слово «новое» — от взглядов до системы социальных и экономических отношений. И все же такое сравнение наверняка бы обидело английскую королеву: эпоха императрицы Цы Си едва ли беспрецедентна в новейшей истории по узаконенной жестокости, коварству и моральной деградации.

Тон, естественно, задавала сама императрица. Ходили упорные слухи о красавцах-юношах, периодически появлявшихся во дворце, а затем почему-то скоропостижно умиравших. Любовную круговерть восточной Клеопатры время от времени прерывали тайные роды, впрочем, новорожденных Цы Си никогда не хотела видеть: их сразу отдавали в чужие руки.

Страсть к любовным утехам превосходила лишь неуемная жажда обогащения. Никто из китайских императоров (разумеется, не бедствовавших) за всю историю страны не скопил такого огромного личного состояния. Любой предлог использовался для пополнения и без того трещавших по швам закромов. Каждое чествование владычицы ввергало далекую от благоденствия страну в громадные расходы.

Зная пристрастие императрицы к драгоценностям, льстецы не считались с затратами. Однажды она получила в подарок четыре мешка отборного жемчуга. Между тем свидетельствовали, что Цы Си не носила почти ничего, кроме давнего подарка императора Сяньфына — четырех крохотных жемчужин. Для них в каждой мочке уха ей сделали по два прокола. Но перебирать бесконечные ларцы с драгоценностями, прикидывать вес и цену умопомрачительных подарков было любимейшим занятием Цы Си.

Во дворце велся строгий учет каждой вещи. Золототканые, тончайшего шелка, расшитые камнями и жемчугом одежды пылились в гардеробах и мешках тысячами.

Как свидетельствуют старые записи, меню императорского стола состояло из ста блюд. Здесь за казенный счет кормилась целая армия прихлебателей всех мастей. Правда, самой Цы Си была свойственна умеренность в пище. Для укрепления здоровья она каждое утро выпивала чашку женского молока. Исключительная забота о своей внешности давала результаты — недаром американская гостья Цы Си восхищалась ее моложавостью.

Но все эти подробности выглядят лишь любопытными частностями на фоне главной страсти — получить абсолютную власть и уже не выпустить ее из рук.

Каждый год взросления наследника Тунчжи прибавлял Цы Си беспокойства — он легко мог оспорить ее место на троне. В таком случае она могла оказаться в тени нового императора, а это не входило в ее планы. Закономерно было ждать нового преступления.

В 1873 году принцу Тунчжи исполнилось семнадцать. Цы Си выбрала ему невесту, но очень скоро поняла, что допустила ошибку: начитанная и хорошо образованная невестка Алутэ стала настоящей наставницей Тунчжи и имела на него несомненное влияние.

А что, если Алутэ станет по силам править «из-за занавески» в обход ее, Цы Си? Кроме того, было заметно, что принц обожает молодую жену: три наложницы, полученные им по обычаю, скучали за невостребованностью. Все это было очень опасно.

И Цы Си перешла в наступление. Вкрадчиво, со свойственной ей изощренностью она убеждала простоватого Тунчжи, что его жена — хитрая лисица, обманывающая его едва ли не со всей дворцовой стражей. Эти разговоры доводили Тунчжи до исступления. Интуитивно опасаясь всех вокруг, а особенно матери, он только в жене видел главную опору своей жизни. Но дурные слухи, которые по наущению Цы Си давили со всех сторон, переставали терзать его только тогда, когда принц напивался до беспамятства. Все чаще его видели переодетым в простое платье, бродящим по городу в поисках веселых компаний. Для него стало обычным делом проводить день за днем в публичных домах. Врачам не удавалось справиться с сифилисом, который он подхватил. Цы Си же во всем обвинила Алутэ, якобы заразившую мужа. Медленно, но верно шел Тунчжи к своему концу. Официально объявили, что наследник опасно болен оспой. Его дни действительно были сочтены. По распоряжению Цы Си больному не давали лекарств. Еще месяц мучений, и все было кончено.

Между тем Алутэ готовилась стать матерью. Для Цы Си это означало появление вместо наконец-то сгинувшего Тунчжи нового законного наследника. А потому перед самыми родами две неясные тени проникли в спальню невестки. Во дворце было объявлено, что молодая вдова в скорби по мужу покончила с собой…

И все же ни созданная Цы Си беспримерная система покорности и повального раболепия, ни разветвленная сеть доносчиков и соглядатаев не избавили эту владычицу от оппозиции. Приходится удивляться мужеству людей, пытавшихся в глазах народа развенчать тщательно насаждаемый образ идеальной правительницы. Не говоря уже о народных восстаниях и деятельности реформаторов, пытавшихся устранить Цы Си от власти, находились одиночки, которые во всеуслышание обвиняли ее в самых страшных преступлениях.

Так, один из придворных покончил с собой на могиле Тунчжи и Алутэ, оставив резкий меморандум, где фактически обвинял Цы Си в насильственном устранении законного наследника. Гневные и справедливые слова, сделавшиеся известными широкому кругу людей, проняли даже беспредельно циничную натуру Цы Си. Она решилась на шаг, совершенно ей несвойственный: открыла несколько ярмарок, доходы от которых были розданы бедным.

Сохранились сведения о евнухе Коу Ляньцае, в феврале 1906 года вручившем Цы Си петицию из десяти пунктов, где были обвинения в разврате, просьбы освободить трон от окружения мздоимцев, расхитителей государственной казны. Несмотря на то что сама Цы Си напрямую ни в чем не обвинялась, она была страшно разгневана и приказала забить Коу Ляньцая палками.

Далеко не всегда дело ограничивалось словесными протестами. Один их хроникеров, Лян Цичао, рассказывает, например, о евнухах и служанках, которые покушались на жизнь Цы Си и были казнены с беспримерной жестокостью. Страшна была и кончина евнуха Лю: верный слуга Цы Си, имевший неосторожность подметить в ней нечто смешное, был отравлен страшной розовой жидкостью, которая сжала все его тело, превратив в карлика. В одном из трудов об императрице рассказывалось, что у нее хранилось множество ядов. От одних человек сгорал и превращался в золу, от других начинал исходить кровью…

Но никакие ухищрения, никакая жестокость и стремление запугать окружающих любыми способами не придавали Цы Си уверенности в завтрашнем дне.

Упорно, почти маниакально, держалась Цы Си политики «закрытых дверей», сознательно не замечая, насколько серьезно это замедляло темпы экономического и политического развития Китая. Особенно очевидным это стало после ряда крупнейших военных поражений: во франко-китайской войне 1884 — 1885 годов и еще более в японо-китайской войне 1894 — 1895 годов. Здесь Китай был вынужден снести унижение не от европейского, а от азиатского государства. Всенародное настроение подавленности, развеянный в пух и прах миф о превосходстве Поднебесной над всеми и вся вызвали к жизни два сильных политических течения: реформаторское и революционное, возглавляемое Сунь Ятсеном.

Страна открыто выступала за ограничение императорского деспотизма, ослабившего страну, за введение конституционной монархии. Как на все это реагировала нареченная Великой императрица? В какой-то момент еще полная сил и уверенности в себе, она решилась на смелый шаг. В сентябре 1906 года был издан указ о подготовке к введению конституции, который предусматривал сохранение верховной власти в руках императоров, но народ получал право участвовать в обсуждении вопросов управления страной.

Даже при беглом знакомстве с отголосками тех лет, когда величественный портрет «просвещенной правительницы» уже крепко сидел в голове не одного поколения китайцев, поневоле думаешь, где только художники умудрились набрать столько радужных красок?