На Выборг! - А. Макаров Страница 8

Естественно, что это очень тревожило меня, как начальника головного эвакуационного пункта. Чтобы найти какой-то выход, следовало прежде всего установить с батальоном живую связь. Для этого я направил в район боев старшину 1-й роты и одного красноармейца.

Вернувшись, они сообщили неутешительные вести: батальон находится под минометным и редким артиллерийским огнем противника. Танки стоят, и когда двинутся дальше — неизвестно. Подъехать на колесных машинах нельзя, а пронести на себе термосы очень трудно: дорога заметена глубоким снегом и проходит по сильно пересеченной местности. Боеприпасов пока хватает, бензин нужен.

Я решил сам отправиться в батальон, чтобы на месте выяснить все точно и выбрать участки, где можно сосредоточить машины, нужные для подвоза запасов. Одновременно я поставил своей задачей доставить экипажам горячую пищу.

У нас уже выработался опыт доставки пищи в термосах. Термосы быстро вымыли и подогрели внутри, прополаскивая их крутым кипятком. Это помогало дольше сохранять высокую температуру. Фронтовая обстановка научила нас ценить все «мелочи». Пищу мы наливали быстро и только большими половниками, предварительно доводя ее в походных кухнях до кипения. Ни одной лишней секунды мы не держали термос открытым.

Бойцы, искушенные в доставке термосов на дальнее расстояние, заранее заготовляли подкладки под лямки. Дело в том, что лямки, предназначенные для переноса термосов за спиной, слишком мягки, быстро скручиваются в веревку и начинают резать плечи. Прежде нам не раз, несмотря на мороз, приходилось в пути снимать рукавицы и подкладывать их под лямки. Поэтому бойцы заранее запаслись подкладками.

И вот мы тронулись в путь. Значительную часть его, пока была проезжая дорога, мы проделали на машинах. Несмотря на это, люди очень устали, так как путь был тяжел, машины то и дело застревали.

В пути я обращал внимание на все, что могло помочь при подтягивании эвакуационного пункта. Я заметил, что параллельно дороге на Выборг справа, за лесом, идет сильно занесенная снегом дорога на мызу Хаюрю.

Доехали до мызы. Дальше я пошел пешком и через 30 минут увидел танки, растянутые длинной, изогнутой колонной по левой части большого поля, вдоль возвышенности.

Танки находились под редким, временами учащавшимся автоматическим огнем. Рвались мины. Подобно гигантским ракетам, пролетали трассирующие снаряды.

Я стал пробираться к машинам. Они стояли одна от другой метрах в десяти — пятнадцати.

Постучал в водительский люк первого танка. Спросил: «Чья машина? Где комбат?» «Впереди», — ответил танкист.

Нагнувшись, я быстро перебегал от машины к машине. Белофинны вели огонь с высоты. Корпуса танков надежно прикрывали меня, и важно было только миновать интервалы между ними.

Наконец, достиг танка начальника штаба батальона старшего лейтенанта Оскотского. Он, оказывается, давно следил за мной и сразу открыл люк. Узнав, что мы доставили горячую пищу, он удивился и похвалил нас.

Раздачу пищи организовали поэкипажно. Один экипаж обедает, другие сидят в машинах, ждут своей очереди. Обед в этих необычайных условиях протекал благополучно. Раз только вблизи разорвалась мина, и осколки, уже потерявшие убойную силу, застряли в куртке повара Миронова.

Замерзшие, усталые от бессонницы, танкисты, поев горячей и жирной пищи, стали бодрее и веселее.

Когда стемнело, начали подтягивать бензоцистерны, заправочную машину и машину с боеприпасами.

Самым удобным для сосредоточения местом оказалась мыза Хаюрю. Здание сгорело, только головешки еще тлели. Я приказал расположиться не на мызе, а метрах в двухстах от нее, в зарослях кустарника, за небольшой возвышенностью.

Быстро промелькнуло несколько часов напряженной работы. За все это время по мызе — ни одного снаряда.

Часам к пяти утра противник открыл сильный огонь из автоматов по месту размещения наших машин. Стреляли с верхушек деревьев, с высотки, из-за камней. Несколько пуль ударило по цистерне.

Я приказал тщательно укрыться и усилить наблюдение, но ответного огня не вести. В темноте противника все равно не видно было, и мы лишь совершенно напрасно обнаружили бы себя. А нам нужно еще дозаправить боевые машины.

В 6 часов 30 минут танки начали прибывать на заправку. Первый же танк прострелял деревья, и автоматчики замолкли. После этого заправка протекала спокойно.

За три часа мы заправили все машины, кроме одной. Она осталась без воды и не могла двигаться. О буксировке на той местности и думать нечего было.

Что делать? Осенила идея — доставить воду термосами, в которых мы накануне подвозили обед. Моментально очистили термосы от остатков пищи, залили водой, поставили на танки и повезли. Водители Азов и Лукянцев, несмотря на обстрел, успешно заправили последний танк.

Одновременно с бензином все машины получили и снаряды.

В бою под Таммисуо я убедился, что заправка машин и пополнение танков боеприпасами могут производиться непосредственно у передовой линии.

Если не жалеть труда, колесная машина пройдет даже по пересеченной местности. Нам очень помогли взятые с собой доски и инструмент, благодаря которому мы добывали местный материал. Важна и находчивость.

Благодаря находчивости и красноармейскому упорству мы бесперебойно снабжали всем необходимым боевые машины и их экипажи.

Лейтенант П. Мозговой

Работа саперного батальона

Приказ командующего Северо-Западным фронтом С. К. Тимошенко о всеобщем переходе в наступление застал наш саперный батальон в 50 километрах от линии фронта.

Всю ночь батальон готовился к выходу. Посадка людей и погрузка имущества на машины совершались почти бесшумно, при тусклом свете ламп и свечей.

Чувствовалось, что бойцы взволнованы. Командир отделения украинец Кашка, коренастый среднего роста, обычно шумный и веселый, на этот раз все делал молча. Но в глазах его, когда он докладывал о готовности отделения, ярче обычного вспыхивали огоньки.

Машины тронулись. По дороге нескончаемым потоком двигались грузовики, танки, артиллерия и пехота.

До утра еще было далеко, но уже высоко в небе слышался шум моторов. Это патрулировали наши самолеты, охраняя движение войск к линии фронта.

Вот предрассветную тишину нарушили первые разрывы снарядов. По всему фронту началась артиллерийская подготовка. Стало сразу светло, как днем. Сплошной гул канонады сопровождал нас всю дорогу до пяти часов вечера.

Когда мы подошли к бывшему финскому военному лагерю, расположенному в помещениях дачного поселка, то узнали, что славная 123-я стрелковая дивизия прорвала линию Маннергейма. По дороге нам встретились первые пленные, первые трофеи…

Началась обычная боевая работа сапер. Тут я впервые увидел, что между нашей учебой в мирной обстановке, с ее условностями, и фронтом, где нет ничего условного и надуманного, — «дистанция