Жорж Садуль - Всеобщая история кино. Том 6 (Кино в период войны 1939-1945) Страница 9

В 1942 году Пабст перебирается в Прагу на студию «Баррандов», где снимает фильм «Парацельсий» (Раrаcelsus), который, как и «Комедиантов», министерство пропаганды расценило как «произведение больших достоинств с точек зрения художественной и государственно-политической» (staatspolitisch und kunstlerich wertvoll). Затем он снимает, тоже в Праге, детективный фильм «Дело Моландера» с Паулем Вегенером в главной роли. Весной 1945 года съемки были прекращены, так как рухнул режим, которому Пабст так старательно служил. Ни один из этих фильмов не представлял никакого интереса с художественной стороны. Начиная с 1933 года, после малоудачного «Дон-Кихота», Пабст становится самым заурядным постановщиком коммерческих фильмов, в которых нет и отблеска таких его прежних шедевров, как «Безрадостный переулок», «Товарищество», «Трехгрошовая опера». Среди прежних знаменитостей немецкого кино, которых привлек для работы в УФА Геббельс, была группа режиссеров и актеров, прославившихся в 20-е годы серией «горных» фильмов. В частности, в этой группе были доктор Арнольд Фанк, Луис Тренкер и Лени Рифеншталь, ставшие после 1933 года «баловнями» гитлеровского режима.

В 1937 году доктор Фанк отправляется в Японию, где ставит антикоммунистический фильм «Дочь самурая», а затем в Чили снимает «Робинзона» (1940), после которого как будто уходит из кинематографа. Луис Тренкер после своего «Огненного черта» (Feuerteufel, 1940) создает фильм, посвященный (так же как и его «Героическая засада») тирольским вольным стрелкам, сражавшимся под знаменами Наполеона. Лени Рифен-шталь накануне войны (после международного успеха своих «Олимпиад») предприняла официальное пропагандистское турне по Соединенным Штатам, во время которого не стала опровергать слухов о том, что она любовница фюрера.

«Еврей Зюсс». В главной роли Фердинанд Мариан

«Великий король»

«Мы — мальчишки»

«Понкарраль, полковник империи» В главной роли Пьер Бланшар

«Вечерние посетители»

«Вечное возвращение». В ролях: Жан Маре, Мадлен Солонь

В начале 1940 года УФА сообщила, что Лени Рифеншталь исполняет главную роль в «Долине» (Tiefland), грандиозном фильме, воспроизводящем атмосферу Испании, но снимавшегося в Тироле. На производство этого суперфильма УФА израсходовала громадные суммы. Когда на копировальной фабрике, примыкавшей к пышной вилле Лени Рифеншталь, солдаты французской армии конфисковали негатив фильма, он еще не был полностью закончен. Но не оставалось сомнений, что это был посредственный, садистский, напыщенный фильм, местами выглядевший просто смешным. Худшим местом фильма была сцена, где Лени Рифеншталь, вспомнив прежнее ремесло танцовщицы, которым она занималась в начале своей сенсационной карьеры, исполняет жалкий хореографический номер.

Из всех прежних талантов, блиставших в эпоху расцвета немецкого кино (до Гитлера), только Гергардт Лампрехт продолжал работать в Берлине, не обесчестив себя. Во время войны он в основном экранизировал «дамские» романы и разного рода поучительные истории, действие которых не выходит из узкого круга мелкобуржуазной среды[32]. Таким, в частности, был биографический фильм «Дизель», посвященный изобретателю мотора, работающего на тяжелом топливе. Эти благопристойные, добротно поставленные фильмы не могли, однако, сравниться с его известной картиной «Эмиль и детективы», созданной в 1931 году.

За все двенадцатилетнее царствование Геббельса проявил себя только один действительно талантливый режиссер — Гельмут Койтнер. Он дебютировал комедией «Китти и международная конференция», где в слегка сатирической манере изобразил некую воображаемую ассамблею дипломатов и экономистов. В сентябре 1939 года, когда уже началась война, такой сюжет показался опасным и геббельсовская цензура сняла его с экрана через несколько недель после премьеры.

Этот инцидент не помешал карьере Койтнера, снявшего во время войны восемь фильмов. Койтнер был мастером легкой комедии, и первый успех ему принесла комедия «Платье делает человека» (Kleider machen Leute, 1941), сценарий которой, написанный им вместе с Акселем Эггбрехтом, был свободным переложением одноименной новеллы Готфрида Келлера. Действие фильма происходит в Швейцарии в начале XIX века. Портного, который оделся в богатое платье одного из своих клиентов, принимают за знатного вельможу, и он начинает вести образ жизни, подобающий богачу.

После этих двух «легких фильмов»[33] Койтнер ставит «Романс в миноре» (Romanze in Moll, 1943), лучший немецкий фильм за все пять военных лет. Идею фильма (только идею) Койтнер взял у Мопассана: жена мелкого буржуа является обладательницей колье, которое считают поддельным, а на самом деле это настоящая драгоценность. Действие, отнесенное к началу XX века, происходит в душной атмосфере маленькой, безвкусно обставленной квартирки. Грусть и обреченность, подчеркнутые оператором Георгом Брукбауэром, пронизывают весь фильм, в котором ощущаются традиции «Каммер-шпиля» 20-х годов. «Романс в миноре» со своей печальной, горькой утонченностью представлял определенный художественный интерес, особенно на фоне безнадежной посредственности фашистского кино тех лет.

Вслед за этим Койтнер поставил «Великую свободу № 7» (Grosse Freiheit Nr. 7) с Гансом Альберсом в главной роли, восьмой по счету цветной полнометражный фильм УФА. Действие происходит в Сан Паули — Монмартре Гамбурга. Премьера состоялась в Праге в декабре 1944 года. Но вскоре фильм был снят с экранов. По всей вероятности, цензура сочла неуместным показывать места развлечений Гамбурга в дни жесточайших бомбардировок города английской авиацией, во время которых заживо сгорело множество людей. После этих бомбардировок геббельсовское кино — на этот раз на основании подлинных фактов — предприняло энергичную кампанию по разоблачению жестокостей союзников, показывая, как матери, сжимая в объятиях детей, горели в огне пожаров или, обезумев, бросались в каналы[34].

Последний из созданных во время войны фильмов Койтнера, «Под мостами» (Unter den Brücken), был экранизацией романа немецкого писателя Лео де Лафорга из жизни лодочников. Съемки фильма заканчивали накануне полного разгрома гитлеровской армии. Свет он увидел только в 1950 году.

За время войны в гитлеровской Германии было выпущено или запущено в производство около 500 фильмов[35]. В среднем это составляло более 80 фильмов в год, больше чем кинопродукция стран Европы (оккупированных и неоккупированных). Ни военные действия, ни бомбардировки не повлияли заметным образом на кинопроизводство, которое расширялось после 1942 года, когда оно снизилось до минимума в 64 фильма.

Этот количественный рост еще больше подчеркивал невероятное убожество гитлеровского кино, похоронившего искусство целой большой школы, считавшейся 15 лет тому назад одной из первых в мире. Вклад одного такого художника, как Койтнер, не покорившегося гитлеризму, вместе с несколькими хорошими документальными фильмами и так называемыми «культурфиль-мами»[36] не мог перевесить другой чаши весов с ее устрашающим грузом многочисленной пропагандистской продукции типа «Еврея Зюсса», «документальных» расистских и милитаристских фильмов, призывавших к массовому истреблению людей, и многих сотен нелепых «опиум-фильмов».

Пропаганда и «опиум» дополняли друг друга в «нацизированной» Европе. Один из узников, выбравшийся живым из лагеря смерти Дора, где на подземном заводе изготовлялись ФАУ-2, рассказывал о жизни в этом аду, где не было ни света, ни даже питьевой воды, где эсэсовцы убивали ради удовольствия, а трупов вокруг было так много, что казни предателей участниками движения Сопротивления проходили незамеченными. Каждую субботу по очереди нескольких заключенных водили в кино. Там им показывали красивых полуобнаженных танцовщиц, какую-нибудь Женни Юго с ее пикантными проказами, сыщика во фраке, преследующего гангстера в анфиладах дворца, прекрасного белокурого арийца, который попирал Альпы своим кованым каблуком. Искусственный рай, дарованный на час или на два людям «низшей расы», погибавшим в подземельях гитлеровского «Метрополиса»… В этом «кино-опиуме» не было очевидной пропаганды.

Фильмы, предназначенные воспитывать убийц, согласно гитлеровским принципам, резервировались для «сверхлюдей», для фюреров всех званий и эсэсовцев в сохраненных для них новым режимом роскошных местах, где царил разврат.

Но эти «сверхлюди» не пренебрегали и «опиумом». Сам Гитлер поглощал его в огромных дозах. В каждой из его резиденций и штаб-квартир был оборудован небольшой кинозал, где он проводил долгие часы, просматривая фильмы, которыми его в изобилии снабжал Геббельс. Такой зал существовал и в том подземелье, где 30 апреля 1945 года он отравился, признав себя побежденным. Двадцать четыре часа спустя его примеру последовал Геббельс. Перед своим самоубийством министр пропаганды воспользовался рецептом из фильма «Я обвиняю»: он дал принять яд своим шести детям и жене, «чтобы положить конец их страданиям».