Людмила Шапошникова - Дороги джунглей Страница 9

Майян пригласил нас к себе в поселок Чедигам, расположенный по соседству со слоновьим лагерем. В бамбуковой хижине Майяна было чисто и светло. Около очага стряпала его жена. В первой небольшой комнате, отгороженной от основной легкой бамбуковой перегородкой, располагались две суфы: одна бамбуковая, другая земляная. Мы сели на бамбуковую. Майян засуетился, сбросил свой форменный сюртук и куда-то исчез.

И вдруг мы увидели другого Майяна. От погонщика слонов остался только сюртук, валявшийся на суфе. Превращение было неожиданным и чудесным. Перед нами теперь стоял настоящий вождь и жрец. И то прежнее выражение глаз старика, которое так не вязалось с нелепым синим сюртуком, сейчас вполне соответствовало его одеянию. Майян был обнажен по пояс, набедренная повязка спускалась до колен, длинные волосы и борода были аккуратно расчесаны, на груди висели крупные четки. В руках он держал медный поднос, на котором лежал колокольчик с вычурной ручкой. Из-за спины вождя выглядывал темнокожий парень с барабаном.

— Вот, — пояснил Майян, — в этот барабан бьют, когда совершаются наши церемонии. А это, — он показал на поднос — для молитвы. Идемте, я покажу вам храм. Каждый год мы собираем на этот храм пятьсот рупий. В нем живет наша главная богиня Аммаруппу. И у меня здесь тоже есть богиня.

— Покажите, Майян, вашу богиню, — попросила я.

— Вот здесь, — сказал вождь.

Я вошла в полутемный закуток, где на земляном полу лежали медные кувшинчики, стаканы, блюдца. В углу к бамбуковой стене была прислонена серебряная индусская икона. На иконе были изображены Шива и Парвати.

— Вот наша богиня, — показал на Парвати Майян.

С этим всепоглощающим влиянием индуизма на племенную религию я сталкивалась не раз. Индуизм начинает подчинять себе племя, как только оно входит в контакт с внешним миром. Это, очевидно, объясняется тем, что между племенной религией и индуизмом в его примитивных формах не существует особых противоречий. Тем более это ощущается в племенах, где сохранились элементы материнского рода и в укладе жизни, и в религии. Дело в том, что сам индуизм до сих пор испытывает значительное влияние прежних, матриархальных отношений. Часть индусов еще и поныне признает верховенство матери-богини, а не бога. Поэтому племена, где религия уже достигла стадии «идолопоклонства», естественно и быстро попадают под влияние примитивных форм индуизма. Индусские божества принимаются за собственных богов. Племенные храмы очень мало отличаются от деревенских индусских. Правда, степени этого влияния бывают различными, У одних племен это пока внешнее заимствование индусских идолов, подражание внешним обрядам индуизма, как, например, у маласаров. У других уже можно найти проникновение индуистских идей в концепцию примитивного миропонимания. Храм, который показал нам Майян, был простой бамбуковой хижиной, крытой пальмовыми листьями. На земляном возвышении стояли три вертикальных черных камня.

― Это Аммаруппу. — И Майян показал на средний, самый высокий камень. На камне были чуть намечены лицо и женская грудь. Рядом стояли глиняные изображения индусских богов, священных коров и фигурки людей.

― Аммаруппу сделали сами маласары, — объяснил вождь, — а вот этих богов мы достали в долине.

Видимо, племенные и индусские боги очень мирно уживались в храме племени маласаров. В этом же храме маласары поклоняются и духам предков. Глиняные фигуры людей, правда не совсем точно, изображали давно ушедших из жизни, но сохранившихся в памяти народа прародителей племени.

Святилище храма я осматривала с порога: Майян объяснил мне, что, кроме него, в храм никто входить не должен.

Вдруг Майян засуетился.

― Надо кормить Чандру. Да и в лес ему пора. Там, должно быть, уже нарубили много больших деревьев.

Жрец-вождь исчез так же неожиданно, как и появился. Снова синий сюртук с медными пуговицами превратил Майяна в простого погонщика слонов. И только взгляд остался прежним. Взгляд, полный независимого достоинства. Как и подобает вождю и верховному жрецу…

КОРОЛИ ИЛИ БРОДЯГИ?

Название племени — маласары можно перевести по-разному: в одном случае — короли, или хозяева гор, в другом — бродяги. И та и другая интерпретация, как ни странно, соответствует судьбе племени. Когда-то маласары действительно были королями гор и хозяевами своей земли.

Затем их согнали с принадлежащей им территории. Они брели из одного района в другой в поисках пристанища, и постепенно короли превращались в бродяг. Боги джунглей, которых маласары считали своими прародителями, не были в состоянии помочь им. Они не могли отстоять земли племени от посягательств феодальных правителей и колониальных властей. Боги остались на своих местах, а люди ушли, и бесконечные скитания стали их уделом. Племя бежало от воинов императоров династии Чола, изгонялось местными раджами, переселялось с плодородных земель в глухие джунгли английскими властями. И теперь маласары Пирамбикулама вновь ждут очередного переселения. Когда окончится строительство малой дамбы Пирамбикуламской гидросистемы, их район окажется под водой. Где теперь обретут маласары пристанище и надолго ли — никто из них не знает…

Шесть тысяч человек — это все, что осталось от некогда многочисленного племени. Отобранные у них земли маласары так никогда и не получили обратно, и подсечное земледелие, которым они когда-то занимались, теперь почти забыто. Среди маласаров можно по пальцам пересчитать тех, кто имеет еще крохотные земельные наделы. Подавляющее большинство людей в племени, включая и вождей, и жрецов, давно превратилось в поденщиков, занятых на окрестных плантациях и в Лесном департаменте. Они трудятся с утра до вечера на сборе чая и кофе, эксплуатируются многочисленными контракторами, ведающими сбором лесной продукции: меда, воска, ценных видов тростника. Прекрасное знание джунглей и еще не исчезнувшие традиции собирательства делают маласаров незаменимыми для Лесного департамента. Но зарплата, которую они получают, всегда очень низка и не обеспечивает им прожиточного минимума. Пожалуй, только маласары с их богатым опытом лесного племени могут безошибочно определить качество древесины, найти нужные заросли строительного бамбука. Своим умением обращаться со слонами и обучать их маласары намного превосходят любые другие группы населения Кералы. Превращенные почти полностью в наемных рабочих, маласары под воздействием чуждых им социально-экономических отношений утратили свою родовую организацию, потеряли связи между различными группами племени. Сохранились только некоторые традиции и обычаи этой родовой организации. Однако и они под влиянием внешнего мира претерпели ряд изменений. Собственность уже не передается по женской линии. Она принадлежит детям, а не племянникам. Правда, здесь еще не вошла в силу система полного патриархального наследования и собственность делится поровну между детьми — и дочерьми и сыновьями.

Местные феодалы бесцеремонно вмешиваются в дела племени. В период существования княжеств они нередко сами назначали старейшин отдельных селений маласаров. Потом эта должность до следующего каприза раджи становилась наследственной. Старейшина является главным лицом в разрешении всех споров. Споры бывают разные. Но больше всего споров из-за женщин. Совсем недавно Майян вступил в конфликт со своей дочерью. Дочь Майяна — высокая молодая женщина с таким же выражением независимого достоинства в глазах, как и у отца. Майян приискал ей жениха. Но дочь любила другого юношу и предпочитала выйти замуж за него. Ни уговоры, ни увещевания не помогали, и Майян собрал совет старейшин в храме. Один из старейшин сказал:

— Майян не прав. Мы не можем неволить девушку. Пусть идет замуж за того, кого любит.

Остальные согласились с ним. Майян пробовал возражать.

— В долине, — заметил он, — родители выбирают жениха для дочери.

— Но наши предки так не делали, — заявили старейшины. — У нас свои законы.

Конфликт был разрешен в пользу дочери Майяна.

Нередко возникают споры из-за детей. Ребятишки маласаров — народ живой и боевой. Очень часто между ними возникают драки. Но к детям у маласаров относятся как к равным. Поэтому драчуны предстают перед самим вождем, и он решает, кто прав, кто виноват.

При вожде существует своеобразная полиция, которую набирают из волонтеров. В Чедигаме ее возглавляет Карапен. Это долговязый парень с вышибленными передними зубами (видимо, была производственная травма). Блюстители порядка вооружены тяжелыми полуметровыми палками. Они устанавливают порядок во время празднеств и церемоний, по решению вождя и совета старейшин наказывают провинившихся, следят за выполнением распоряжений Майяна.

В селении Чедигам живет сорок семей, насчитывающих около ста пятидесяти человек. В поселке чисто, легкие бамбуковые хижины окружены тщательно выметенными двориками. Дворы отделяются друг от друга, бамбуковыми изгородями. В изгородях сделаны аккуратные воротца и калитки. Такими же изгородями огорожены маленькие участки огородов, разбитых возле хижин. В поселке растут банановые деревья и папайя. Плоды папайи срывают с помощью длинных палок. Тут же бродит немногочисленная живность маласаров: козы, свиньи, куры. Маласары не вегетарианцы. Мясо иногда идет в качестве приправы к рису и овощам.