Ольга Рожнёва - И Промысл Божий не обижает никого Страница 9

Вера вышла из ванной комнаты и насторожилась. Какой-то хрип доносился из комнаты, это что – телевизор? В комнате был полумрак среди белого дня, и по спине побежал холодок.

Вера медленно вошла в комнату и с ужасом увидела бледное лицо мужа, закрытые глаза, синие губы. Роняя полотенце, она заметалась по комнате. Выскочила на лестничную площадку, начала звонить во все двери, бросилась назад, непослушными руками стала крутить диск телефона. «Скорая» приехала через десять минут. Сосед Виктор делал её мужу искусственное дыхание, соседка Зоя обнимала судорожно всхлипывающую Веру. Врачи захлопотали над лежащим Сергеем, но их хлопоты быстро кончились. Один из врачей, мрачный, черноволосый, подошёл к женщинам и сказал:

– Поздно.

– Что – поздно?! – вскрикнула Вера.

– Всё поздно… Опоздали. Минут на сорок бы пораньше… Где вы были, когда начался сердечный приступ?! А теперь – что ж… Вызывайте труповозку, а нам нужно ехать, у нас вызовы, работа…

Вера плохо помнила, что было дальше. Она сидела на полу рядом с диваном и держала мужа за руку. Рука была ещё тёплой, и ей казалось, что это страшный сон, что Серёжа просто спит. Вера сказала:

– Серёж… Как я теперь без тебя, а? Ты не можешь оставить меня одну, не можешь! Понимаешь?! Так нельзя! Я не могу без тебя! И не хочу!

Вера замолчала и подумала, что теперь никто не назовёт её «малыш». Никто не обрадуется пришедшим в гости мальчишкам. А если они захотят жениться, то её муж никогда об этом не узнает. И не будет сидеть с ней рядом на свадьбе, не будет сжимать её руку, когда молодым закричат «горько!». И если у них появятся внуки, то её муж не сможет вместе с ней порадоваться их улыбке, и агуканью, и первому слову. И не пойдёт с внуком по аллее, подбрасывая его в воздух. И это – всё?! Вся жизнь?! А кому она теперь уткнётся в плечо?! Что, этого родного, широкого, тёплого плеча – больше не будет в её жизни?! Никогда?! А ведь она не успела, так много не успела! Она не успела помириться с ним. Не успела сказать, что и не сердится совсем. Что любит его, своего родного и ненаглядного мужа. Не успела…

Вера встала перед диваном на колени и стала просить, сквозь слёзы и боль:

– Господи, верни мне его, пожалуйста! Ну пожалуйста, Господи, верни мне его! Я очень прошу тебя! Пожалуйста! Я так прошу тебя! Смилуйся, милосердный Господи! Верни мне моего мужа! Я так часто ругала его и ворчала, но Ты ведь знаешь, что я любила его. Всегда следила, чтобы он не простыл, чтобы тепло оделся. Чтоб рубашка чистая… Господи, что я такое говорю?! Я хотела только сказать, что я ничего не успела… И что я люблю его.

Вера долго плакала, пока не забылась в беспамятстве, сидя у дивана.

Открыла глаза от резкого звука. По телевизору шли новости, и показывали какую-то катастрофу. Вера вскочила с кресла, и муж посмотрел на неё удивлённо. Книга упала с колен, и Вера застыла у кресла, глядя на книгу в недоумении. Да уж, чего только не приснится… Особенно если по телевизору всякие ужасы показывают… Вера встряхнула головой, прогоняя остатки сна, а потом пошла в ванную. Сорок минут в ванной комнате – приятное занятие.

Вера медленно вошла в ванную, включила воду, постояла немного в нерешительности, а потом медленно пошла назад. Шла отчего-то осторожно, затаив дыхание. Почувствовала облегчение, когда увидела в комнате яркий солнечный свет вместо полумрака из её сна.

Подошла к дивану и опустилась на колени рядом с мужем. Потёрлась носом о нос. Серёжа улыбнулся. Попытался сесть и обнять Веру, но как-то слабо охнул. Закусил губу, чтобы не застонать и не испугать жену.

Вера быстро поднялась на ноги. Ей хотелось закричать от ужаса, но она вместо этого делала всё быстро и чётко: лестничная площадка, отчаянные звонки, соседи Зоя и Виктор. Молниеносно метнулась назад к телефону. «Скорая» приехала через десять минут.

Врачи захлопотали над лежащим Сергеем, но их хлопоты быстро кончились. Один из врачей, мрачный, черноволосый, подошёл к женщинам и сказал:

– Ну что ж, приступ купировали.

А потом вдруг улыбнулся и перестал быть мрачным:

– Вовремя вы нас вызвали! К участковому запишитесь на приём в понедельник…

«Скорая» уехала, а соседи ушли, Вера села на диван рядом с мужем. Нервное напряжение никак не отпускало, и она вся дрожала. Потом взяла мужа за руку, прижала её к губам и зарыдала. А он обнял ласково жену и сказал:

– Ну что ты, малыш… Всё хорошо.

И она уткнулась носом в его плечо, такое родное и тёплое, такое широкое и надёжное.

Превентивный удар

Татьяна варила борщ. Он был почти готов, и из большой жёлтой кастрюли с цветочками шли аппетитнейшие запахи. Несмотря на молодость, Таня была прекрасной хозяйкой и отлично готовила.

– Вкусно пахнет! А я так проголодался!

Костян где? С игрушками возится?

Вошедший муж Сергей заглянул на кухню и широко улыбнулся. Улыбка его была всегда такой обаятельной, что нельзя было не улыбнуться в ответ. И Таня расцвела, подошла к мужу прямо с половником в руках, поцеловала.

Из детской прибежал заигравшийся Костик, потянулся к отцу, и тот подхватил сынишку, затормошил, ушёл с ним к игрушкам. Таня слушала их возню в детской комнате и улыбалась счастливо.

Сергей вернулся на кухню, ласково приобнял жену, а потом присел за стол, посерьёзнел и медленно сказал:

– Тань, ты только не расстраивайся, ладно? Похоже, нам снова придётся взять маму к себе… Что-то там у неё с Ритулей не очень отношения… Ну, ты знаешь, характер у моей сестрицы сложный… Вот сегодня мама звонила, плакала…

Муж смотрел смущённо. Таня молчала, и он встал и, потоптавшись у кухонного стола, сказал:

– Я, это, пойду машину в гараж поставлю… Костика с собой возьму, прогуляться… И обедать придём…

Сергей вышел, а Таня медленно опустилась на стул. Посмотрела невидящими глазами в окно. Неужели свекровь снова поселится у них? Снова начнётся эта бесконечная пытка?

Характер Ирины Львовны, как и её старшей дочери Маргариты (по-семейному Ритули), был, мягко говоря, сложный. Но сначала Таня об этом и не подозревала. Знакомство с родителями мужа было коротким: молодожёны погостили у них несколько дней и уехали к месту нового назначения Сергея, профессионального военного.

Эти несколько дней были не самыми приятными в жизни Тани. Особенно разобраться в семейных отношениях Петровых она не успела. Заметила, правда, что решающий голос во всех вопросах принадлежал Ирине Львовне. Свёкор, полковник в отставке, был человеком покладистым, к Тане обращался редко, но по-доброму. Что касается свекрови, то она вела себя сухо, сдержанно, всем видом своим давала понять, какую милость оказывает их семья, принимая к себе юную невестку.

Таня как-то сразу почувствовала, что Ирина Львовна считает её не парой своему сыну, не такую невестку она ждала. Да, Таня и сама знала, что нет у неё ни красоты особенной, ни приданого богатого. Родители умерли рано, только она и успела институт окончить. Работала учительницей в школе, преподавала русский язык и литературу. Профессию свою любила, но зарплату получала грошовую. Как-то за столом попыталась рассказать забавный случай из школьной жизни, но Ирина Львовна, недослушав, перевела разговор на другую тему. А потом сказала негромко: «Ума нет – иди в пед», и Татьяна покраснела, но смолчала.

Она вообще была покладистая характером. Да и свекровь права: на самом деле не пара она Серёже. За что и полюбил он её только? Невысокая, худенькая, светлые брови, волосы светлые – мышь серая. А Серёжа у неё – высокий, красивый, подтянутый. Да и семья у Сергея обеспеченная, а она, Таня, – ни денег, ни квартиры, комната в коммуналке. Ирина Львовна сказала:

– Ну что, сирота казанская, принимаем тебя в семью. Раз уж Сергей на тебе женился…

И Таня улыбнулась: действительно сирота казанская. Нет, она не была забитой и робкой. Могла постоять за себя. Но здесь был совсем другой случай: она так любила Серёжу, что готова была полюбить всё, связанное с ним, – его родных, его дом, его друзей. Ну ничего, когда Ирина Львовна поймёт, как любит невестка мужа, как заботится о нём, то и сама изменит к ней отношение.

Старшая дочка Петровых, Маргарита, по-домашнему Ритуля, на Таню внимания не обращала и разговоров с ней не заводила. Она была такой же высокой и худой, как Ирина Львовна, и характером походила на мать. Сергей же крепкой мощной фигурой и покладистым характером вышел в отца. Ещё у Петровых жила старенькая бабушка, папина мама.

Вот бабушка отнеслась к Тане с любовью, и Татьяна большую часть времени провела в её маленькой комнате. Старушка учила её вязать, рассказывала истории из детства Серёжи и Ритули, и Таня слушала эти истории с радостью.

Неприятно поразило её небрежное отношение к бабушке Ирины Львовны. При домочадцах она вела себя с матерью мужа вежливо, но когда мужчин не было дома, покрикивала на старушку:

– Ну-ка посторонись, успеешь в ванную! Ритуле на работу нужно, а ты всё равно день-деньской дома сидишь! Иди в свою комнату и не путайся под ногами!