Анатолий Вилинович - Антология шпионажа Страница 9

Фальшивые письма были написаны тем же шифром, что и подлинные. В них сохранялся враждебный в отношении Елизаветы тон, но были выброшены все указания на существование заговора. Несколько других писем, вроде письма Марии Стюарт дону Герау, были дополнительно вложены в пакет, чтобы окончательно усыпить подозрительность Берли. Настоящие же письма отправили Норфолку и лорду Лэмли. После того как сфальсифицированная корреспонденция была переслана Берли, Лесли для пущего правдоподобия даже официально потребовал ее выдачи, ссылаясь на неприкосновенность дипломатической переписки.

На некоторое время Берли был обманут. Однако его поразил наглый тон книги Лесли, за которым должны были скрываться какие-то далеко идущие планы. Кроме того, подозрительность министра питали донесения посланного им во Фландрию разведчика Джона Ли. Тот выдавал себя за католика, бежавшего от правительственных преследований, и втерся в круг католических дворян, эмигрировавших из Англии и активно участвовавших в заговорах против Елизаветы.

Но Берли не любил ненужной поспешности. Из предосторожности он отправил Байи в тюрьму Маршальси, хотя узнавший об этом Лесли тщетно доказывал, что фламандец является его слугой и пользуется дипломатическим иммунитетом. Берли догадывался об обмане, но решил продолжать игру и перехитрить своих врагов. Главным его козырем был арест Байи и опасение Лесли и дона Герау, что их связной сообщит что-либо противоречащее той версии, которую они довели до сведения Берли с помощью фальшивых писем. Берли ожидал, что будут предприняты попытки установить связь с Байи, и не ошибся. Сначала дон Герау послал человека пробраться к фламандцу, потом Лесли направил к нему одного ирландского священника. Оба не вернулись.

Однажды ночью в камеру Байи проникла какая-то фигура. Заключенный с радостью узнал своего старого знакомого – Томаса Герли, которого католики считали святым великомучеником. Двоюродный брат леди Нортумберленд, жены предводителя католического восстания, Герли за участие в восстании был брошен в тюрьму. Католики, включая епископа Росского и дона Герау, считали его невинной жертвой протестантов. Многие пытались даже заручиться советами или благословением узника в благочестивой уверенности, что на него нисходит дух божий.

Однако была и другая сторона медали: Герли находился на постоянном жаловании у лорда Берли, и принимал участие в похищении или убийстве любого человека по желанию лорда Берли. К услугам столь любезного человека и обратился министр, пытаясь «расшифровать» Байи и его роль в заговоре. Всего этого Байи не знал, и в ответ на сообщенные Герли «важные тайны» он поведал посетителю много такого, о чем с живейшим интересом утром узнал любознательный Уильям Сесиль.

Спрос на услуги «великомученика» быстро возрастал. К святому обратился Лесли и попросил, учитывая, что Герли разрешили свидания с посетителями, послужить связным между епископом и Байи. Из писем, которые Герли носил от Лесли к Байи и от Байи к Лесли, снимались точные копии в канцелярии лорда Берли. Эти письма были зашифрованными, и ключ разгадать не удавалось. К тому же святой при очередной встрече с Байи не совсем ловко сыграл свою роль и проговорился. Байи понял, что перед ним правительственный шпион.

Тогда министр приказал привезти Байи к себе и потребовал от него расшифровать свою корреспонденцию с Лесли. Фламандец уверял, что потерял ключ к шифру. Тогда Берли приказал перевезти пленника в Тауэр, чтобы надежно изолировать его от других заговорщиков, и там подвергнуть пытке.

На протяжении апреля и мая 1571 г. Байи подвергали допросу. Дон Герау, следивший за событиями, деловито сообщал, что «Байи более напугали, чем нанесли ему телесные повреждения». Лесли не разделял хладнокровного спокойствия испанца: тому в самом худшем случае угрожала высылка на родину, а для епископа с его сомнительным титулом «посла» арестованной Марии Стюарт вырисовывалась перспектива самому познакомиться с прелестями Тауэра. Поэтому не удивительно, что он всячески старался укрепить дух Байи, посылая ему постельные принадлежности, вкусную пищу и напоминания о том, как вели себя в языческих темницах христианские святые, прославившие церковь.

По-видимому, трюк со «святым» Герли оказался настолько удачным, что Сесиль решил попробовать еще раз. А чтобы преодолеть естественное недоверие Байи, решили обратиться к услугам святого, репутация которого стояла вне всяких подозрений. В Тауэре в это время был заключен доктор богословия Джон Стори. Католический фанатик, призывавший к убийству Елизаветы, после ее восшествия на престол он бежал во Фландрию и стал испанским подданным, продолжая там плести сети заговоров против английского правительства. Герцог Альба поручил Стори богоугодное дело – обыскивание кораблей в Антверпене и конфискацию протестантских книг, которые пытались контрабандой провести во владение испанского короля.

Однажды, когда доктор богословия явился на один из кораблей, команда неожиданно подняла якорь и на всех парусах направилась в английский порт. Это было судно, специально посланное для того, чтобы изловить Стори и доставить его в Англию. Суд приговорил его к смерти. Но Елизавета в эти годы еще играла в милосердие и отказывалась подписывать смертные приговоры за политические преступления (несмотря на то, что тысячи участников восстания на Севере были казнены без суда).

Как бы то ни было, Стори продолжал сидеть в Тауэре, ожидая своей участи. Бали было известно, что почтенный доктор сидит в одной из соседних камер, но фламандец не знал его в лицо. Берли оставалось только найти человека, который мог бы сыграть роль уважаемого святого. Таким человеком стал один из разведчиков Сесиля, некий Паркер (тот самый, который организовал похищение богослова из Антверпена).

Ночью перед Байи возникла худая длинная фигура нового святого. Можно ли было сомневаться в докторе Стори? Тем более, что он ни о чем не спрашивал Байи, а лишь жалел и сокрушался о несчастьях, постигших фламандца. И не только сокрушался, но и дал Байи мудрый совет, как избежать предстоящей ему назавтра более суровой, чем прежние, пытки и вместе с тем верно послужить святой церкви и королеве Марии. Байи следует наняться на службу к лорду Берли и начать за ним шпионить, сообщая добытые сведения епископу Росскому. А поступить к Берли на службу нетрудно, поскольку министр уже узнал каким-то образом ключ к шифру. Так что Байи лучше всего будет раскрыть этот шифр, все равно уже известный, и таким путем войти в доверие к Берли.

Байи поддался на соблазнительное предложение избегнуть пытки и в то же время помочь заговорщикам. На другой день он открыл ключ к шифру и был крайне поражен, когда понял, что полностью выдал своих доверителей. Через несколько лет злополучного фламандца освободили и выслали на родину.

Однако Байи не знал и поэтому не мог выдать самого главного секрета – кто скрывается за номерами 30 и 40. Берли попытался это выведать у самого Лесли с помощью Томаса Герли. Епископ Росский не подозревал о подлинной роли Герли и продолжал поддерживать с ним связь через верных людей. Однако сколько ни жаловался, потрясая кандалами, мученик на преследования со стороны нечестивого министра еретической королевы, посланец епископа не мог ему сообщить значение двух таинственных цифр. Да и письма, которые можно было расшифровать, были фальшивыми, нужно было овладеть подлинными письмами.

Вскоре епископ получил письмо от Герли. Почтенного мученика, как это стало известно Лесли, снова допрашивали и угрожали пыткой. Герли в своем письме просил о помощи и доверии со стороны епископа. Тот, несмотря на полное сочувствие мукам страдальца, все же не видел причин для сообщения ему содержания своей секретной корреспонденции.

По приказу Тайного совета Лесли был арестован и подвергнут допросу. Епископ попытался вывернуться с помощью нового обмана, заявив, что «30» означало дона Герау, а «40» – Марию Стюарт и что оба эти письма он сжег.

Что же касается писем, которые были посланы с Ридольфи, то они, по уверению Лесли, содержали просьбу о помощи со стороны папы римского и герцога Альбы для борьбы против врагов Марии Стюарт в Шотландии. Иначе говоря, епископ отчаянно пытался замести следы своего участия в заговоре против Елизаветы и скрыть самое существование этого заговора. Берли не поверил показаниям епископа. Но министр все еще не знал, кто действительно скрывался за двумя номерами. Епископ был посажен под арест в резиденции одного английского епископа.

Борьба продолжалась. Испанский государственный совет стал обсуждать различные планы убийства Елизаветы. Ридольфи был принят с почетом в Риме и Мадриде. Со своей стороны Берли настойчиво искал нити заговора. Для этой цели был неожиданно использован Джон Хаукинс – один из «королевских пиратов», которые с фактического соизволения Елизаветы вели на море необъявленную войну против Испании, захватывая нагруженные золотом и серебром испанские корабли на пути из колоний на родину.