Вокруг Света - Журнал "Вокруг Света" №7 за 2002 год Страница 9

В России, к которой Хейердал относился с особым чувством, у него было много друзей, но никто, наверное, не был так близок, как Юрий Сенкевич, — не только участник трех организованных Хейердалом путешествий — на обеих «Ра» и «Тигрисе», но и его друг. После того как со дня смерти Хейердала прошло какое-то время, редакция журнала попросила Юрия Александровича поделиться своими воспоминаниями. На вопрос о том, как произошло его первое знакомство с Туром — именно так он его называет вот уже не один десяток лет, — Юрий Александрович ответил, что впервые он познакомился с ним еще в детстве, когда прочел книгу «Путешествие на «Кон-Тики» и еще не мог и мечтать о том, что через много лет судьбе будет угодно свести его с ее автором.

Впервые Тура Хейердала Сенкевич увидел в 1969-м, после целой череды не совсем обычных событий. «Однажды в лабораторию Института медико-биологических проблем, где я тогда работал, пришел мой шеф Борис Борисович Егоров и заявил: «Юра, я тебя продал». «Кому это?» — опешил я. «Ты Хейердала знаешь? Так вот, он затевает какую-то экспедицию, то ли вокруг света, то ли еще куда, и ему нужен врач с экспедиционным опытом и знанием английского. Поплывешь?» — «Вообще-то моего согласия и не требовалось: все уже было решено «наверху». Хочешь не хочешь, а плыть-то надо. Но я, конечно, хотел! И начал готовить список медикаментов, а уже когда узнал, что в экспедиции будет семь человек, то, уже исходя из этого, взял справочник врача и прошелся прямо по алфавиту, запасясь на все случаи жизни, исключив только гинекологию и детские болезни. В результате получился громадный мешок. Вскоре меня вызвал министр здравоохранения Петровский Борис Васильевич. В его кабинете я увидел незнакомого мне человека. «Вам предстоит очень серьезное дело, — сказал министр как бы в ответ на мой удивленный взгляд. — А потому мы, Юрий Александрович, поступим, как при космическом полете. Вы у нас будете основным, а вот этот товарищ — вашим дублером, на всякий случай...» Этого дублера я больше никогда не видел.

Сначала все было тихо, а потом вдруг завертелось с неимоверной скоростью. Срочно нужно было собирать документы, срочно нужно было ехать в Академию наук, где оформлялся мой выезд, — все срочно, срочно, срочно... Всучили мне на дорогу 200 долларов, не забыв приписать, что «с условием возврата», и буквально за 3 дня едва ли не «вытолкали» из страны. И полетел я в Каир, не успев даже с родителями попрощаться. Как потом выяснилось, наши так долго раскачивались, что Тур устал меня ждать и начал слать в СССР телеграммы: «Когда же вы пришлете врача? Ведь мне надо с ним познакомиться!». После второй последовал ответ, что, мол, экспедиция только в мае и чего ради так торопиться? Тогда он обратился с просьбой о содействии к норвежскому послу в Каире Петеру Анкеру. Анкер явился к нашему послу Виноградову и сказал: «Либо вы присылаете вашего врача, либо мы берем врача из Чехословакии». Но так как в 69-м еще были свежи в памяти пражские события, то «мы», конечно, никоим образом не могли позволить этим «смутьянам» занять наше место в Хейердаловой лодке.

...Когда самолет приземлился, меня встречал высокий, элегантный, седовласый Тур, в клубном пиджаке, с эмблемой «Кон-Тики». «Добрый день, Юрий!» — «Добрый день, мистер Хейердал»! — «А это что такое?» — он указал на мешок с лекарствами. «Это аптечка». — «Такой хватит на всю Скандинавию!» — добродушно улыбнувшись, сказал он. На следующее утро поехали мы к знаменитым пирамидам, возле которых и строилась лодка. Когда я увидел этот «стог сена», к тому времени уже почти преобразившийся в красавицу «Ра», то был просто потрясен. И мне предстояло на ней путешествовать через океан! Я бегал по палубе и радовался, как ребенок. Тур смотрел на мой восторг с умилением. Уже на второй день мы перешли на «ты». Он со всеми был на «ты», будучи значительно старше всех нас.

Над папирусной лодкой колдовали три черных, как чернила, негра из Республики Чад. Они, в отличие от египтян, не просто видели настоящий папирус (в Египте его уже вырубили на корню), но и умели строить из него лодки. Но, к несчастью, как выяснилось уже значительно позже, они заготовили папирус не в сентябре, когда он минимально впитывает воду, а в совершенно другое время года. А потому папирус «Ра» впитывал воду, что сказалось на его плавучести.

Экипаж «Ра» был весьма разношерстным: американец еврейского происхождения Норман Бейкер, египтянин (копт-христианин) Жорж Сориал, итальянец Карло Маури, мексиканец Сантьяго Геновес, африканский негр-мусульманин Абдулла. Всем миром мы приступили к оснастке: на «Ра» была только хижина, а надо было еще поставить мачту, капитанский мостик, установить рулевые весла. Пока работали — знакомились, притирались друг к другу. Ведь нам предстояло много недель провести в океане на этой утлой лодчонке. Наконец все было готово. Жена местного паши окропила лодку козьим молоком из кувшина, и 25 мая «Ра» была торжественно спущена на воду.

Должен сказать, мне с самого начала не нравились наши рулевые весла — они были слишком тонкими, и я говорил об этом Туру. И вот, не прошло после отплытия и двух часов, как они сломались. И это стало нашей головной болью на протяжении всего путешествия. Что мы с ними только ни делали: надставляли, сращивали, укрепляли, но они все ломались. Для того чтобы выдерживать курс, приходилось использовать морской якорь — такой парашют, который выбрасывают в воду, чтобы он повернул судно. Этот якорь все время перекручивался, работал паршиво. Стоило опустить парус, остановить лодку, как ее тут же разворачивало боком к волне – и мы черпали бортом воду. Сначала на ней образовалась небольшая лужица, потом бассейнчик, в котором мы умудрялись плескаться, делая вид, что этот непредвиденный комфорт доставляет нам огромное удовольствие. Однажды Сантьяго, самый умный из нас (как он считал), залез под капитанский мостик, где хранился пенопластовый плот, снял чехол и прочитал надпись: «Рассчитано на шестерых». Он — к Туру: «Плот рассчитан на шестерых, а нас-то семеро. Я предлагаю его распилить на части и укрепить корму».

К этому моменту мы прошли 3,5 тысячи километров, то есть до Барбадоса, куда мы намеревались прийти, оставалось более тысячи километров. Тур собрал «профсоюзное собрание», и в результате большинством голосов постановили — плот распилить на части и услать ими корму, что и было сделано. Таким образом, мы лишились единственного средства спасения. Теперь мы уже никуда с лодки деться не могли — нас с нее могли только снять. У нас не было даже спасжилетов, их «заменяли» папирусные связки, которые одевались через плечо, на манер солдатских скаток. Тур их скопировал с египетских фресок...

И все бы ничего: шли мы довольно лихо, и я уверен, дошли бы до Барбадоса. Но случилась другая беда: нас задел своим крылом ураган, который обычно бывает в это время года у Мексики, в Карибском бассейне. Слегка так задел — краешком, но шторм нам пришлось пережить ужасный. Трепало так, что я до сих пор не понимаю, как мы уцелели. Пока спускали парус, сломали рей — и мы остались не только без руля, но и без ветрил. Когда все утихло, «Ра» представляла собой истрепанный полузатопленный ворох папируса, безвольно покачивающийся с шестью человеками «на борту» посреди океана. Тур понял, что эксперимент завершен, и Норман выдал сигнал SOS.

Наша рация работала на любительской частоте, и вскоре мы «вступили в радиосвязь» с некой богатой американкой, яхта которой находилась в Карибском море. Она согласилась послать ее за нами, правда, оговорив условия: 600 долларов в сутки. Тур дал «добро» — и «Шенандоу» двинулась в нашу сторону. Прошло 4 дня, мы регулярно переговаривались по радио с американцами, передавая свои координаты, но яхта все не появлялась. Погода стояла какая-то странная, нехорошая — марево над океанской гладью и едва проглядывающее солнце. Американцы, как выяснилось, прибыли по указанным нами координатам, но нас не нашли, да и мы их не видели. И такое «слепое» стояние продолжалось 5 дней, чувствовалось, что американцам это начинает надоедать: еще немного, и они повернут туда, откуда пришли. Замечу, что когда мы впервые вышли с ними на связь, то так обрадовались скорому спасению, что стали выбрасывать за борт все лишнее, в том числе и запасы солонины, на запах которой явились акулы. Сожрав наши запасы, стая этих чудовищ по-хозяйски окружила полузатопленную «Ра». Надо отдать должное Туру, он никогда, даже в самых критических ситуациях, не терял присутствия духа. С ним никогда не было страшно...

16 июля яхта «Шенандоу» наконец отыскала нас в океане. Вернее, это мы ее увидели: нас обнаружить было просто нельзя, мы уже были почти «на уровне» моря. Нас взяли на борт — и скоро «Шенандоу» швартовалась на Барбадосе, в Бриджтауне. Казалось бы, наступили беззаботные дни: все живы-здоровы, штормы и акулы позади, впереди — отдых, визиты в Италию, Норвегию, СССР, в Египет. Все были счастливы, и только у Тура не было эйфории. Неудача с первой «Ра» была для него тяжелым ударом, хотя виду он не показывал.