Переселение корейцев Дальний Восток России. 1860-1880 годы - Валентин Пак Страница 9

Этот вопрос также подробно рассмотрен в уже упоминавшейся работе А.И. Петрова «Корейская диаспора на Дальнем Востоке России…». По его мнению, главную роль играл категорический запрет на эмиграцию из страны: законы королевства Корея под страхом смерти запрещали подданным покидать свою этническую родину. К тому же китайское правительство в лице маньчжурских чиновников также требовало от Кореи прекратить переселение корейских крестьян на ставшие российскими земли. По мнению А.И. Петрова, «переселение корейцев на территорию России воспринималось китайскими властями… как усиление присутствия русских, что было для них крайне нежелательным». Более подробно этот аспект проблемы переселения корейцев рассмотрен в работе того же автора «Корейская эмиграция на российский Дальний Восток и позиция цинского Китая: 1864–1884 гг.». Кроме того, у китайских и корейских чиновников были и чисто корыстные соображения: в лице корейских крестьян, покидающих свою страну, они лишались некоторой части своего личного дохода в виде налогов и поборов. Тут уместно напомнить уже приводимую выше цитату из воспоминаний Е.С. Бурачка: о том, что «китайские чиновники… лишаются нескольких лан серебра… с каждой семьи» (имеется в виду – уходящей из Кореи).

Выводы А.И. Петрова достаточно категоричны: «… Корейцы решили переселяться в Южно-Уссурийский край только в 1862 г., когда узнали от… И.Ф. Черкавского… о вышедшем в России законе, предоставлявшем колонистам Приамурья и Приморья большие льготы…» (Корейская диаспора на Дальнем Востоке России…). Автор также ставит под сомнение утверждение Б.Д. Пака о том, что И.Ф. Черкавский якобы «не разрешал» корейцам переселяться на русскую территорию: «На самом деле корейские крестьяне сами не желали этого до тех пор, пока не узнали о льготах для поселенцев Амурской и Приморской областей, кем бы они ни были – русскими или иностранцами… Решающее значение на их решение переселиться в пределы Русского (так у автора; вернее, конечно, Российского – В.П.) государства оказал закон 27 апреля 1861 г., который на 20 лет освобождал их от всяких налогов. Известие о наличии такого закона послужило толчком для иммиграции первой группы корейских семей (там же). И еще один довод А.И. Петрова заслуживает внимания: «Если бы они (корейские крестьяне – В.П.) переселились в Посьетский участок до того, как Уссурийский край стал российской территорией, т. е. до 1860 г., им все равно не удалось бы избежать налогов и просто поборов со стороны маньчжуров Хуньчуня и корейский властей провинции Хамген» (там же). С чем, конечно, трудно не согласиться…

Итак, основные выводы исследователя А.И. Петрова таковы: «Главной причиной корейской иммиграции и в особенности первой группы корейских семей явилось стремление улучшить свое материальное положение за счет того, что в России им не надо было в течение 20 лет платить никаких налогов… Основным источником корейской иммиграции в Россию стало беднейшее крестьянство, как наиболее бесправная часть населения Кореи, страдающая от непомерных налогов, произвола помещиков и чиновников». Попытки российских властей управлять переселением

До 1865 года практически все вопросы, связанные с иммиграцией корейцев в Россию на ее восточной окраине, решались непосредственно на месте или на уровне не выше губернаторского. Собственно, относительно небольшое количество таких переселенцев и не требовало участия столичных властей (напомним, что никаких официальных отношений между Кореей и Россией не существовало). Претензии корейских и китайских (точнее маньчжурских) чиновников можно было просто игнорировать, а практическая польза от корейцев-переселенцев была достаточно ощутимой – даже не говоря о перспективах использования их труда, которые становились уже вполне понятными.

Несколько забегая вперед, приведем цитату из отчета штабс-капитана Генштаба П.А. Гельмерсена 1865 года (подробнее о его инспекционной поездке будет рассказано ниже). Познакомившись с жизнью и бытом обитателей корейской деревни Тизинхэ, он писал: «Я считаю поселение их в наших пределах делом не только полезным, но и существенно важным для будущности этого края, богатого всем, кроме рабочих рук… А это едва ли не главное, потому что теперь всякое предприятие в этом крае останавливается недостатком рук для его выполнения. Первое применение корейцев могло бы быть на копях каменного угля в Посьете. Не говоря уже о том, что от корейцев скорее всего можно ожидать сбыт хлеба для войска, что дает прямой барыш от понижения цен, мы получим ту выгоду, что положим основание для будущего развития края, облегчая русским его заселение тем, что они придут сюда и найдут многое на месте, что теперь нужно возить за тысячи верст, а, с другой стороны, привлечем иностранный капитал на промышленные и торговые предприятия».

Военный губернатор Приморской области контр-адмирал П.В. Козакевич 14 января 1865 года отправил из г. Николаевска следующее донесение председательствующему в Совете ГУВС (Главное Управление Восточной Сибирью):

«Я доносил г. генерал-губернатору Восточной Сибири о намерении корейских подданных переселиться в наши пределы в соседстве залива Посьета. В прошлом году (отметим, что о переселении 1863 года П.В. Казакевич не упоминает – В.П.) около 30 семей корейцев прибыло к нам со скотом, по донесению начальника поста, они с необыкновенным усердием принялись за полевые работы, устройство помещений и к концу лета не только устроились, но и успели приготовить и засеять столько ярового хлеба, что предлагают даже продать небольшое количество гречи, такие результаты в столь короткое время заставляют чрезвычайно ценить подобных переселенцев, особенно имея в виду, что правительство без всяких почти расходов приобретает отличных хлебопашцев, которые в скором времени могут снабжать хлебом наши войска, расположенные в Южных гаванях, и я считал бы необходимым принять некоторые меры к обеспечению положения этих переселенцев.

В будущем году собирается к нам переселиться еще около 100 семей, но, по сведениям полученным от начальника поста, видно, что китайское Хунчунское начальство, которое постоянно отличается своими придирками и притеснениями, сообщило корейскому правительству о принятии мер к прекращению этого переселения и вытребовании даже тех, которые уже устроились.

Но имея в виду, что с корейским правительством у нас не существует никаких трактатов, и что принятие русского подданства дозволено всем иностранцам без испрашивания на то разрешения своего правительства, я считал бы полезным в видах большего ограждения переселившихся корейцев от придирок корейских и китайских начальств зачислять их в государственные крестьяне, что необходимо делать таким образом, чтобы это становилось известным и было видимо для соседнего китайского начальства».

Как видно из текста, П.В. Козакевич подходил к проблеме корейских переселенцев вполне практически, прекрасно понимая, что «отличные хлебопашцы» при отсутствии в крае иного крестьянства могут хотя бы частично решить острую продовольственную проблему. Кроме того, переселяющихся в практически неосвоенную местность корейцев можно было использовать как крайне дешевую (а порой и вовсе бесплатную) рабочую силу, что,