Кровавый снег Даманского. События 1967-1969 гг. - Виталий Дмитриевич Бубенин Страница 11

— А это кто еще?.. Где вы болтались, товарищ лейтенант?

Насколько мог, я твердой походкой направился к генералу. Не доходя положенных по уставу трех шагов до начальника, четко приложил руку к головному убору и бодро доложил:

— Товарищ генерал, пограничный наряд-«дозор» в составе лейтенанта Бубенина и сержанта Кузлякина с охраны государственной границы прибыл. За время несения службы признаков подготовки и нарушения государственной границы не обнаружено. Старший пограннаряда лейтенант Бубенин.

— А где ваш младший наряда?

— Лошадей в конюшню повел.

— Хорошо. А почему я вас не видел, когда летел над участком?

— Товарищ генерал, я вас видел. Вы прошли устье Хорана в 11.15.

Генерал еще долго водил нас с Иваном по заставе. Придирчиво осмотрел спальное помещение для личного состава. Строго спрашивал за то, что не у всех кроватей были прикроватные коврики. Переворачивал солдатские постели, и если под матрасом не оказывалось подматрасника, то тут же нам доставалось. Нашел генерал недостатки и на кухне, и в солдатском туалете...

Наконец он решил проверить нашу пожарную безопасность. Подошли снова к заставе, где на стене красовались ровным рядом огнетушители, покрашенные и заряженные месяц назад перед самой инспекторской.

— Огнетушители работают?

— Так точно, товарищ генерал, месяц назад как перезарядили.

— Вот мы сейчас и проверим. А ну, лейтенант, сработайте-ка один, — приказал мне генерал.

— Есть!

Я бросился к огнетушителям. Схватил один и с силой ударил колпаком о землю. Внутри что-то хряснуло, что должно было означать, что колба разбита и сейчас мощная струя должна вырваться из огнетушителя. Для верности, как положено, я его потряс что было силы и стал ждать. Ждал не я один, правда, у каждого был свой интерес. Но из этой проклятой дырки, из которой уже давно должна была забить струя, ничего не появлялось. Лишь слабенькие пузырьки пробивались наружу и лопались, как наша с Иваном надежда. Тогда мне пришло в голову сработать второй огнетушитель. Я все повторил сначала, но результат был прежним.

— Да у вас и средства пожаротушения не работают. Вы заставу хотите спалить?

— Да нет, да мы...

— Товарищ Леонов, они еще смеют оправдываться...

Крепкие командирские слова разносились над далекой русской рекой.

Генерал еще продолжал что-то выговаривать, когда упертыми в землю виноватыми глазами мы одновременно с Иваном заметили, как вначале из одного, а затем и из другого огнетушителя стали выбрасываться небольшие струи пены, а затем все сильней и сильней стали извергаться мощные вонючие струи в сторону стоящих рядом генерала и полковников. Мы с Иваном одновременно бросились на эти злополучные огнетушители и стали пинками их загонять в кусты, подальше от генерала. Но не успели, мощная струя одного из них окатила с ног до головы и генерала, и полковников. То что было дальше, описанию не поддается.

Когда все понемногу успокоились и привели себя в порядок, Леонов, выбрав момент, подошел к нам и, улыбнувшись одними глазами, заговорщически тихо произнес:

— Ничего, держитесь, все в порядке.

У нас с Иваном на душе немного отлегло.

— Товарищ лейтенант, — подозвал меня начальник войск Тихоокеанского пограничного округа генерал-лейтенант К.Ф. Секретарев (это мы потом узнали кто он). — Вы на посту Кулебякины сопки несли в этом году службу?

— Так точно.

— А задержание нарушителей границы у вас было?

— Так точно, оба случая при мне.

— Что, значит, при мне, вы что там только присутствовали?

— Никак нет, сам и задерживал с нарядом. Я тогда в дозоре был.

— Ну, это уже лучше.

И он как-то внимательно и долго смотрел на меня, словно что-то прикидывал и взвешивал. А прикидывал, взвешивал и определял этот мудрый генерал мою дальнейшую судьбу.

— Собирайтесь, полетите со мной.

Я ничего не соображал. Куда летим, зачем летим и надолго ли? Посмотрел на Ивана, тот тоже ничего, видимо, не понимал.

Вскоре группа офицеров втиснулась в маленькое чрево вертолетов Ми-4, и он взял курс на север. Минут через пятнадцать мы приземлились на небольшой площадке под скалой крутой сопки.

— Так где тут была старая погранзастава, ведите меня туда.

Огибая скалу, мы поднимались по заросшей старой пограничной дороге. Неожиданно на плоской вершине сопки открылась довольно большая поляна, густо заросшая молодыми деревцами и кустарником. А посередине ее одиноко стояли две полуразрушенные печные трубы, виднелись кучи старого битого кирпича да аллейка из десятка стройных берез. Это было то, что осталось от когда-то большей двухэтажной заставы.

Группа офицеров во главе с начальником войск стала обходить всю территорию. А меня Секретарев послал искать хорошую палку. О чем они говорили, я слышать не мог. Только видел, как офицеры согласно кивали головами. Когда они вернулись, генерал приказал мне вбить в указанном им месте кол.

— Запомните, лейтенант, здесь будет пограничная застава. Построите ее к 7 ноября — будете ее начальником. Не построите — не будете.

— Построю, товарищ генерал, — неожиданно уверенно выпалил я.

— Демократ Владимирович, а посмотри-ка, какой у тебя прыткий лейтенант.

— Он построит, — уверенно поддержал меня Леонов.

— Смотрите, не справитесь, с обоих спрошу.

К вертолету спускались молча. Вдруг Секретарев неожиданно спросил меня:

— А вы в армии до училища служили?

— Нет, товарищ генерал. Я после школы в техническом училище учился в Хабаровске, а потом полтора года на заводе Дальэнергомаш слесарем работал. И только потом поступил в пограничное училище.

— А родом откуда?

— В Николаевске-на-Амуре я родился. Потом долго жил в селе Полины Осипенко. Там и школу закончил.

— Так вы, значит, местный, дальневосточник?

— Так точно.

— Ну что ж, то что имеете рабочую закалку, это хорошо, — и, помолчав немного, добавил: — То что со Стрельниковым заставу вывели в передовые, это тоже хорошо. Устраните на заставе недостатки и через неделю доложите начальнику отряда. Не расслабляйтесь. Держите заставу, — как-то уже не по-командирски, а по- отечески, по-доброму наставлял он меня.

Вертолет только подсел на заставе и я едва успел выпрыгнуть, как он взмыл в небо и уже через несколько минут звук его мотора растворился в бескрайних просторах тайги.