Финская оккупация Петрозаводска. 1941-1944 - Юкка Куломаа Страница 12

Помимо штаба Петрозаводского района в городе располагались и другие административные органы и учреждения Военного уп­равления. С осени 1941 г. здесь функционировали штаб Прионеж­ского района и основная часть подразделений разведывательного отдела штаба ВуВК. Штаб Олонецкого округа переехал в город в апреле 1942 г., а штаб ВуВК в полном составе — в марте 1943 г. После этого административная система была упрощена путем сначала частичного, а в августе — полного объединения штабов Олонецкого округа и ВуВК, что означало ликвидацию одной из ступеней управления. Занявший в июне 1942 г. после Котилайнена должность начальника ВуВК полковник (впоследствии — ге­нерал-майор) Йохан Виктор Араюури вернулся на должность начальника полиции Хельсинки, которую он занимал до войны. Его место в августе 1943 г. занял бывший начальник Олонецкого округа подполковник (впоследствии — полковник) Олли Палохеймо, который занимал эту должность до ликвидации ВуВК.

3.3. КОНЦЕНТРАЦИОННЫЕ ЛАГЕРЯ — ПЕРЕСЕЛЕНЧЕСКИЕ ЛАГЕРЯ

«Вдоль всей дороги из Вознесенья в Петрозаводск сотни рус­ских семей шли из своих домов в концентрационные лагеря. Шли очень медленно, и некоторые находились в пути больше недели. Естественно, что эти толпы людей производили самое удручающее впечатление: они апатично ожидали на обочинах, пока освободится дорога, и неопределенность будущего отража­лась в выражении их лиц. Приказ отправиться в путь застал мно­гих врасплох, самое ценное имущество спешно было собрано в узлы, свертки и сундуки. Многие с тревогой жаловались на то, что вещи и продовольствие (зерно и муку) пришлось в спешке оставить дома, и все это теперь оттуда не забрать, потому что на южный берег Свири никого их тех, кого перевезли на северный берег на пароме, больше не пускают».

Когда войска Карельской армии в июле 1941 г. вышли на ис­ходные для наступления позиции, им был зачитан приказ глав­нокомандующего, содержавший указания об обращении с во­еннопленными и поведении на оккупированной территории. Приказом определялись и основные направления политики, которую следовало проводить в отношении гражданского на­селения. С гражданским карельским населением надо было об­ращаться дружелюбно, но с осторожностью. Русское население, напротив, следовало отправлять в концентрационные лагеря.

В памятной записке штаба ВуВК от 21 июля содержался пере­чень лиц, подлежавших изоляции, включавший всех руково­дителей коммунистической партии, партийных работников и милиционеров, служащих НКВД, политических руководителей промышленных предприятий, объединений и организаций. Упомянутый перечень был почти идентичен приказу об органи­зации Военного управления, отданному примерно за месяц до этого немецкой армией, действовавшей с территории финлянд­ской Лапландии. Что же касалось довоенной территории Фин­ляндии, то на ней иностранцам вообще нечего было делать. Все советские граждане, находившиеся на утраченной Финляндией после Зимней войны территории, почти 1 400 человек, были за­держаны. Позднее они были перемещены в трудовой лагерь, ор­ганизованный в Миехиккяля[32].

Продвигаясь к востоку от государственной границы 1939 г., войска поначалу встречали преимущественно родственное фин­нам население, а русских — в большом количестве лишь на терри­ториях, прилегающих к реке Свирь и Онежскому озеру. Населе­ние, эвакуированное ранее советскими властями в район Свири, стали вывозить вглубь захваченной территории в сентябре 1941 г. Концентрационные лагеря были организованы в деревнях Видлица, Ильинское, Кавгозеро, Погранкондуши, Паалу и Усланка[33]. Карелов же расселяли на свободе, на колхозных землях в окрес­тностях Олонца. Большое количество русского населения име­лось и в Петрозаводске, но здесь к этой проблеме относились бо­лее сдержанно, и начальник района распорядился изолировать только мужчин в возрасте от 17 до 50 лет, остальных же — только в виде исключения.

Впрочем, в отношении города армия вынашивала далеко иду­щие планы. В лагерях Южной Карелии дополнительное раз­мещение людей было уже невозможно. Из-за своей близости к фронту сомнительным считался и выбор Усланки. Через две недели после захвата города штаб 7-го АК отдал приказ об орга­низации в Яанислинне «концентрационных, или трудовых лаге­рей». Вместимость лагерей рассчитывалась примерно на 10 000 человек. В них намеревались временно поместить всех русских мужчин, находившихся в зоне ответственности армейского кор­пуса и родившихся в 1891-1924 гг. В лагеря препровождалась и часть остального русского населения, если это вызывалось необходимостью поддержания общественного порядка и безопас­ности или проблемами снабжения. Действовавший в Южной Карелии 6-й армейский корпус также получил право высылать со своей территории население, если это было необходимо для ведения боевых действий. В первое время лагерь, состоявший из четырех частей, разместили на южной окраине города: на Кукковке (лагерь №1), на территории сельскохозяйственного училища, или на Северной точке (лагерь №2), в кварталах, на­ходившихся к юго-западу от лыжной фабрики (лагерь №3), и на Голиковке (лагерь №4).

Но и после этого вместимость лагерей оставалась недостаточ­ной, из-за чего людей, прибывших со Свири, были вынуждены оставить на свободном поселении в окрестностях населенного вепсами Шелтозера. В ноябре вышло распоряжение об очи­щении всей южной части Олонецкой Карелии в соответствии с делением на русских и карелов. Русское население осталось и на захваченных осенью территориях, например, в Заонежье. Вследствие этого в конце ноября в качестве лагеря стал исполь­зоваться находившийся в северо-западной части города Крас­ный поселок[34] (лагерь №5), а затем еще и часть территории за­падной перевалочной биржи, на Перевалке (лагерь №6) {см. приложение 7).

Выбор Петрозаводска в качестве места изоляции населения объяснялся несколькими факторами практического свойства. Го­род находился достаточно далеко от линии фронта, и здесь было просто организовать размещение людей и их охрану. Снабжен­ческие перевозки можно было осуществлять по железной дороге, «ведь здесь они[35] готовы к отправке за границу[36], когда ситуация достигнет такой стадии, что от них можно будет избавиться», как отмечал в ноябре начальник отдела по делам населения штаба ВуВК. Кроме того, русское население представляло собой прак­тическую ценность в качестве рабочей силы, что, как свидетель­ствуют формулировки приказов об организации лагерей, также принималось в расчет с самого начала.

Поскольку такое решение проблемы изоляции русского насе­ления считалось временным вариантом, организационным воп­росам не уделялось большого внимания. За организацию лаге­рей, а также за их управление и охрану отвечали роты военной полиции. Численность персонала в октябре 1941 г. была неболь­шой. Помимо начальника лагеря, его заместителя, фельдфебеля, начальника снабжения и лагерного лазарета, на различных кон­торских и снабженческих должностях числилось лишь 9 финнов, в качестве вспомогательной силы — 3 военнопленных. В каждом жилом доме всех лагерей из числа заключенных назначался до­мовой староста для наблюдения за порядком и информирова­ния администрации лагеря. Медицинский персонал полностью состоял из военнопленных и других русских.

В январе