История Русской армии. Том 1. От Северной войны со Швецией до Туркестанских походов, 1700–1881 - Антон Антонович Керсновский Страница 17

Немногие сохранившиеся «сказки» петровских полков — строевые рапорты, донесения всякого рода, отчетность и переписка — позволяют нам судить о быте войск. Рассматривая эти «сказки», мы прежде всего поражаемся размерам дезертирства. Например, в Бутырском полку, считавшемся одним из самых лучших в армии, с 1712 по 1721 год бежал 361 человек, т. е. за десять лет свыше четверти штатного состава. Объясняется это явление новизной для русского народа суровой и тяжелой рекрутской повинности, бывшей к тому же пожизненной. Призванный под знамена «даточный» первое время не мог свыкнуться с мыслью, что он никогда больше не увидит родной семьи, родного села, родных полей. Отсюда и большинство побегов. Часто беглые «сносили» амуницию и оружие — фузеи, шпаги, иногда даже алебарды. Все это отнюдь не служило спокойствию на больших дорогах. Характерно, что из всего указанного в Бутырском полку числа побегов — 361 за десять лет — лишь один состоялся перед неприятелем (за что виновный и «казнен смертию» — расстрелян). Это обстоятельство служит своеобразным показателем высокого качества войск.

Мало-помалу подневольный профессионал свыкался со своей участью, долей «отрезанного ломтя». С каждым годом оставленные близкие становились все более далекими, постылый вначале полк все более близким… Всю свою привязанность солдат переносил на него, свою вторую и последнюю семью, и на товарищество, «солдатство». Так понемногу, постепенно, из поколения в поколение, создался бессмертный тип русского солдата, петровского и елизаветинского фузилера, екатерининского чудо-богатыря, николаевского служаки…

Территориальная система комплектования, введенная Петром (при которой земляки попадали в тот же полк), оказала тогда громадную услугу русской армии: рекрутчина переносилась легче — «на миру и смерь красна» — и молодые полки скоро приобретали необходимую спайку.

Полки принимали из своего округа комплектования, в среднем, ежегодно 80–100 новобранцев в годы, когда особенных потерь не было, например в последний период Северной войны, т. е. меняли свой состав полностью за 10–12 лет. В списках рекрут не указывалось ни возраста их, ни физических данных (рост, объем груди и т. д.). Мы знаем, что принимались они без осмотра. Отмечалась лишь грамотность, из «сказок», например Бутырского полка (имевшего столичный округ комплектования, Бутырскую слободу в Москве), видно, что грамотных было 2–3 на сотню, в других полках было и того меньше.

Принимая во внимание тяжелые потери в боях и походах первой половины Северной войны, мы можем утверждать, что в продолжение всей этой двадцатипятилетней борьбы русская армия переменила полностью свой состав три раза. Потери наши определяют до 300 000 «приблизительно», кто может сосчитать в точности, сколько их легло в финские болота, в польскую глину, в немецкий песок? Сколько было «за благочестие кровию венчано» на полях Лифляндии, Ингрии, Польши, Германии, Малороссии… И сколько погибло там же от разных «язв» и «горячек», от всякого рода сверхчеловеческих трудов и нечеловеческих лишений?

Вспомним, какая великая доля выпала хотя бы солдатам полков Островского и Толбухина, первых поселенцев Котлина и Петропавловской фортеции! В далеких финских дебрях, с ружьем в одной руке и топором в другой, расчищали они бурелом на месте будущей Невской першпективы под волчий вой и выстрелы шведских партизан. И кости этих первых пионеров, сложивших свои головы в том далеком, неприглядном краю, явились сваями Санкт-Петербурга, фундаментом российской великодержавности… Вспомним тех же Бутырцев, прадедов по прямой линии Гаврилы Сидорова, пронесших на своих плечах и в еще более диких дебрях корабли из Белого моря в Онежское озеро… И вся эта петровская армия, терпящая лишения, но бодрая духом, железной рукой направляемая все к новым подвигам, в распутицу и стужу совершающая тысячеверстные переходы — от Полтавы к Риге, от Риги к Яссам, из Ясс на Копенгаген — не была ли она армией великого народа, армией великого царя?

Русский солдат петровских времен, навсегда простившийся с семьей во имя службы России, являл собою пример стойкости и терпения, верности и самоотречения, каких не знать другим народам. И благодарная Россия сохранит его образ в своем сердце навеки.

ПЕТРОВСКИЕ ПОЛКИ:

лейб-гвардии Преображенский (1683 г.); лейб-гвардии Семеновский (1683 г.);

2-й гренадерский Ростовский (1700 г. — пехотный Гулица, с 1708 г. — Ростовский);

5-й гренадерский Киевский (1700 г. — пехотный Вилима фон Дельдена, с 1708 г. — Киевский);

9-й гренадерский Сибирский (1700 г. — пехотный Ирика фон Вердена, с 1708 г. — Сибирский);

12-й гренадерский Астраханский (1700 г. — пехотный Брюсса, с 1790 г. — Астраханский). С 1708 по 1790 г. полк этот именовался Вологодским. Название Астраханского с 1708 г. носил сформированный в 1700 г. полк Александра Гордона, пошедший в 1790 г. на укомплектование Грузинских Гренадер, получивших его старшинство.

11-й пехотный Псковский (1700 г. — пехотный Мевса, с 1708 г. — Псковский);

15-й пехотный Шлиссельбургский (1700 г. — пехотный фон Трейдена, с 1708 г. — Шлиссельбургский);

17-й пехотный Архангелогородский (1700 г. — пехотный Крота, с 1708 г. — Архангелогородский);

19-й пехотный Костромской (1700 г. — пехотный Николая фон Вердена, с 1805 г. — Костромской);

22-й пехотный Нижегородский (1700 г. — пехотный Польмана, с 1708 г. — Нижегородский);

25-й пехотный Смоленский (1700 г. — пехотный Бильса, с 1708 г. — Смоленский);

29-й пехотный Черниговский (1700 г. — пехотный фон Шведена, с 1708 г. — Черниговский);

45-й пехотный Азовский (1700 г. — пехотный Буша, с 1708 г. — Азовский);

61-й пехотный Владимирский (1700 г. — пехотный Юнгера, с 1708 г. — Владимирский);

64-й пехотный Казанский (1700 г. — пехотный фон Дельдена, с 1708 г. — Казанский);

65-й пехотный Московский (1700 г. — пехотный Иваницкого, с 1708 г. — Московский);

85-й пехотный Выборгский (1700 г. — пехотный Кулома, с 1708 г. — Выборгский). Основанный в 1700 году славный Выборгский полк был расформирован в 1833 году и пошел на составление финляндских линейных батальонов (старыми полками у нас стали дорожить лишь со второй половины XIX века). В 1863 году из финляндских линейных батальонов были составлены пехотные полки 22-й дивизии, причем 85-й назван Выборгским, хотя батальоны, образованные из прежнего Выборгского полка, пошли на составление 88-го пехотного Петровского полка, имевшего, таким образом, больше оснований именоваться Выборгским, — Старый Великолуцкий полк в 1810 году был обращен в егерский, а в 1833-м, при упразднении егерей, расформирован. В 1835 году вновь сформирован пехотный полк, названный Великолуцким. Император Александр III в 1884 году повелел «для сохранения наименований двух старейших полков в России — Великолуцкого и Выборгского старшинство их в виде исключения из общего правила присвоить 12 пехотному Великолуцкий и 85 пехотному Выборгский полкам». В приводимой таблице мы поэтому и в виде исключения помещаем эти полки.

3-й пехотный Нарвский (1703 г. — пехотный Шенбека, с 1708 г. — Нарвский);

9-й пехотный Старо-Ингерманландский (1703 г. — пехотный Меншикова, с 1704 г. — Старо-Ингерманландский);

27-й пехотный Витебский (1703 г. — пехотный Скрипицына, с 1784 г. — Витебский);

38-й пехотный Тобольский (1703 г. — пехотный князя Репнина, с 1708 г. — Тобольский);

69-й пехотный Рязанский (1703 г. — пехотный