Военное дело древних персов - Александр Константинович Нефедкин Страница 17

мог использоваться и гелиотелеграф: после битвы при Марафоне Алкмеониды — афинские сторонники персов — подали с горы Пентеликон с помощью солнечных бликов от щита сигнал царскому флотоводцу Датису на расстояние ок. 8,5 км (Hdt., VI, 115)[130]. В самой Персиде существовала простая голосовая сигнализация по цепочке между постами, размещенными на вершинах гор на расстоянии, на котором можно было расслышать крик (Diod., XIX, 17, 6–7).

В крупных экспедициях руководил армией сам царь, назначая при уходе наследника во избежание будущей борьбы за власть[131]. По бехистунской надписи известно, что после восшествия Дария I на престол начались восстания, для подавления которых были проведены 14 кампаний, четыре из них возглавил царь: против Элама, Вавилонии, Мидии и саков (522–519 гг. до н. э.)[132]. Однако из всех ахеменидских царей в бою погиб лишь Кир II — обычно монарха тщательно охраняли, а при угрозе жизни он просто ретировался с поля боя[133].

Если царь сам не отправлялся в поход, он назначал одного или двух полководцев, обычно когда экспедиция была сухопутно-морской (так сказать: «генерала» и «адмирала»)[134]. Иногда полководцев оказывалось трое: в битве при Эвридемонте главнокомандующим был Ариоманд, сын Горбия, тогда как сухопутными силами руководил Ферендат, а морскими — Тифравст (Diod., XI, 60, 5; 61, 3; Plut. Cim., 12, 4). Экспедицию против Египта в 385–383 гг. до н. э. также возглавляли три военчальника: геллеспонтийский сатрап Фарнабаз, лидийский Тифравст и сирийский Аброком (Isocr., IV, 140). Военачальников царь обычно выбирал из своих родственников и друзей[135], т. е. из своих доверенных лиц, причем наличие военного опыта у новоиспеченного полководца, видимо, не было обязательным (Hdt., I, 125), но приветствовалось (Diod., XIV, 39, 1; XVII, 7, 2; Just., VI, 1, 7–8). Первоначально командирами были в основном персы, а в IV в. до н. э. также и греки. Полководец формировал себе гвардию — у Мардония это была отборная тысяча всадников (Hdt., VIII, 113; IX, 63). При удалении царя из экспедиции для продолжения военных действий военачальник по своему усмотрению выбирал себе силы из всей армии (Hdt., VIII, 113; Diod., XIV, 26, 5; Just., II, 13, 3). Локальными операциями руководили местные сатрапы или династы, получая разрешения от царя (Hdt., V, 31–32). Аборегенная милиция имела своих командиров, подчиненных персам (Hdt., VII, 96). Полководцы, потерпевшие поражения, не только могли быть сняты с должности царем, но иногда даже казнены — обычной для командиров казнью было отрубание головы[136].

Военачальники в походе должны были соблюдать указания, данные им царем, которые иногда даже в мелочах стесняли свободу действий полководца[137]. Естественно, активность армии с отсутствием достаточной свободы действий у полководца, да еще в сопровождении большого обоза, не могли быть быстрыми и мобильными. На поле битвы военачальник должен был уметь расположить свои этнические подразделения в соответствии с их национальным вооружением и традиционными способами ведения боя так, чтобы они могли эффективно сражаться или по крайней мере не мешать друг другу. А чтобы умело расположить свои силы на поле боя, надо было знать тактику и вооружение противника, с которым в данный момент воевали (cp.: Diod., XVII, 53, 4). Координация действий между разными этническими отрядами производилась при помощи переводчиков (Xen. Anab., I, 2, 17; 8, 12; II, 3, 17; 5, 35; IV, 4, 5; Curt., V, 13, 7; Polyaen., VII, 14, 4). Если же время позволяло, то свою пеструю армию полководцы пытались сплотить путем упражнений (Xen. Cyr., II, 1, 20), как это ежедневно делал Дарий III перед битвой при Гавгамелах в 331 г. до н. э. (Diod., XVII, 53, 4; 55, 1), а сатрапы Мегабиз и Артабаз — в течение почти года перед вторжением в Египет в 456 г. до н. э. (Diod., XI, 75, 3). Видимо, одним из таких военных упражнений был учебный бой двух команд, вооруженных палками, как оружием ближнего боя, и комьями земли, как оружием боя издали (Xen. Cyr., II, 3, 18).

Серебряный статер сатрапа Датама, отчеканенный в Тарсе (378–372 гг. до н. э.). Сатрап проверяет прямоту стрелы; перед ним диск Ахура-Мазды. Национальная библиотека в Париже. Воспроизведено по: Briant P. I Persianie l’impero di Dario. Trieste, 1992. P. 55.

Царь в начале экспедиции выделял полководцу средства из казны, не полностью покрывавшие траты на кампанию, затем средства тратил сам военачальник (Hdt., V, 34; Xen. Cyr., IV, 5, 17; Hell. Oxyr., 22, 2; cp.: Xen. Hel., I, 5, 2). В общем, в этом случае армия фактически кормилась за счет местного населения. Также местный правитель мог сначала использовать свои средства для организации собственных сил, а позднее, уже в ходе кампании, получать средства от царя (Xen. Cyr., II, 4, 9; III, 3, 36; IV, 5, 58; Diod., XV, 4, 2). При этом наемники получали не только денежное довольствие, но им ежедневно выдавали провизию (Ps.-Arist. Oec., II, 24a (1350b); 29c-d (1351b); Polyaen., VII, 33, 2). Известно, что в 401 г. до н. э. Кир Младший вез на 400 повозках муку и вино для выдачи греческим гоплитам и пельтастам (Xen. Anab., I, 10, 18). Вес же груза, перевозимого одной упряжкой на повозке, Ксенофонт (Cyr., VI, 1, 54) определяет в 25 талантов (ок. 650 кг). Если наемник не являлся на назначенный смотр или приходил невооруженным, его вообще лишали жалованья (Polyaen., VII, 27, 3).

Персидское командование хорошо понимало значение своевременного снабжения армии. Если маршрут армии был заранее известен, то по пути ставили магазины (Xen. Cyr., II, 4, 18): перед походом на Грецию Ксеркса во Фракии и Македонии были сделаны пять складов, куда из Азии финикийцы и египтяне доставляли по морю провизию и фураж (Hdt., VII, 25; ср.: Hdt., III, 25). Зимой 480/79 г. до н. э. в беотийских Фивах была создана база персидской армии, где складировались провизия и фураж (Hdt., IX, 41). В 349 г. до н. э. в Сидоне для египетского похода был заготовлен большой запас фуража для коней (Diod., XVI, 41, 5). Если была необходимость, продовольствие подвозили, как это делали войскам Ксеркса, копавшим канал через Афон (Hdt., VII, 23).

На дружественной территории местные правители, знать и даже целые города принимали царя и его воинов, хотя случаи мародерства также случались. Обычно же провизию покупали у местных жителей. На вражеской территории армия кормилась за счет разорения местного населения[138]. Территория неприятеля могла специально разоряться по приказу полководца (Hdt., I, 161). С другой стороны, если такого приказа не было, мародеров казнили (Diod., XVI, 49, 6; ср.: Xen. Cyr.,