Вьетнамская война в личных историях - Джеффри Уорд Страница 17

Солдат, верный президенту Дьему, убитый во время трехдневного боя с Бинь Сюйеном, растянулся на бронетранспортере в Сайгоне, 8 мая 1955 года.

Президент Дуайт Эйзенхауэр, Нго Динь Дьем и госсекретарь Джон Фостер Даллес в Белом доме 9 мая 1957 года.

Под лозунгом «Отречение от коммунистов» Дьем решил уничтожить Вьетминь везде, где только можно было найти его кадры и сочувствующих. В итоге десятки тысяч граждан были заключены в тюрьму. Большинство из них были преданными коммунистами, но среди них было много людей, единственным преступлением которых была критика режима Дьема. Сотни людей были отправлены на остров Кон Сон, бывшую французскую тюрьму в двухстах милях от берега Южно-Китайского моря. Закованных в кандалы заключенных доставили туда на лодке. От места высадки к тюрьме вели две тропинки. Одна из них называлась «Дорога Нго Динь Дьема», другая — «Дорога Хо Ши Мина». Тех, кто выбрал дорогу Хо Ши Мина, плохо кормили, избивали, пытали и заковывали в так называемые тигриные клетки. Считается, что с 1954 по 1970 год там погибло более двадцати тысяч человек. Выжившие называли это место «революционным университетом». Один человек вспоминал, что жестокость, с которой он столкнулся на острове Кон Сон, превратила его в «закаленную сталь». Человеческие чувства покинули меня. Я был более чем способен делать со своими врагами то же самое, что они делали со мной, — без вопросов. Без единого колебания. То же самое и даже хуже».

Мэрия Сайгона демонстрирует эффектно победы Дьема на референдуме над Бао Даем, а также портрет победителя. Хотя референдум был «оглушительным успехом для правительства Дьема», — в частном порядке признал американский посол, — «результаты не доказывают, что Дьем пользуется поддержкой даже большинства в Южном Вьетнаме».

Коммунисты «перегруппировываются», направляясь на юг, чтобы возобновить революционную борьбу, 1960 год. «Они не могли допустить, чтобы люди в их родных деревнях страдали под властью Дьема, — вспоминал один из них, — и когда им, наконец, разрешили отправиться на юг, они были в восторге».

К лучшему или худшему, но удержание Южного Вьетнама от падения на сторону коммунистов стало американским проектом. Большинство политиков, как демократов, так и республиканцев, разделяли взгляды Джона Ф. Кеннеди, только что вышедшего на национальную сцену. Теперь, когда Южный Вьетнам был свободен от Франции, говорил он, он «представляет собой краеугольный камень свободного мира в Юго-Восточной Азии, краеугольный камень арки, палец в дамбе.... Если мы не родители маленького Вьетнама, то, несомненно, мы крестные родители... Это наш отпрыск. Мы не можем бросить его; мы не можем игнорировать его нужды». Если Вьетнам погрузится в хаос, нищету или коммунизм, Соединенные Штаты будут «нести за это ответственность, а наш престиж в Азии опустится на новый уровень».

Когда весной 1957 года Дьем посетил Соединенные Штаты с государственным визитом, похвала в его адрес была почти всеобщей. Журнал Life назвал его «Суровым чудо-человеком Вьетнама». Журнал «Ридерз Дайджест» назвал его «самым большим маленьким человеком в Азии». Тысячи жителей Нью-Йорка вышли на парад с бегущей лентой. А сам президент Эйзенхауэр назвал его «величайшим из государственных деятелей,... примером для людей, которые ненавидят тиранию и любят свободу».

Чтобы укрепить режим Дьема, во Вьетнам прибыли американские гражданские советники, полные планов реформ и развития, стремящиеся превратить Южный Вьетнам в витрину того, как благодетельная Америка может помочь людям помочь самим себе.

Самой важной была междисциплинарная команда из Мичиганского государственного университета, возглавляемая ранним поклонником Дьема, политологом Уэсли Р. Фишелом, который видел свою миссию в том, чтобы «спасти» правительство своего друга. В течение семи лет он и его сотрудники предлагали изменения по американскому образцу во всем — от работы полиции, государственного управления до установки светофоров в Сайгоне.

Дьем выслушал их все, принял почти 2 миллиарда долларов помощи в период с 1955 по 1960 год, но снова и снова шел своим путем. Американцы призывали его провести масштабные земельные реформы; он экспроприировал огромные участки земли у богатых французских и вьетнамских помещиков, но затем не смог перераспределить большинство из них среди безземельных. Они предложили ему поощрять демократию на местном уровне; вместо этого он заменил выборных сельских старост и деревенские советы чужаками, которых подбирали лояльные ему бюрократы. Призывая принять принципы развития малых общин, которые были приняты в Индии и других странах, он вместо этого попытался насильно переселить тысячи людей в новые общины, а затем потребовал от них выполнять недели обязательного и неоплачиваемого труда. «Принуждение, — объяснил он, — играет важную роль в большинстве перемен».

Тем временем американские советники, работавшие в составе Военной консультативной группы США (MAAG), прибыли с приказом модернизировать, обучить и оснастить армию Дьема, недавно названную Армией Республики Вьетнам (ВСРВ). Как и их предшественники, 342 новобранца в форме не говорили по-вьетнамски и почти ничего не знали о стране и ее культуре. Их командиром был генерал-лейтенант Сэмюэль «Висячий Сэм» Уильямс, жестко говорящий ветеран боевых действий в обеих мировых войнах и Корее. Он понимал, что непосредственная угроза режиму Дьема исходит от местных вьетминовцев, которых, по его словам, нужно «уничтожить как паразитов». Но это была «задача полицейского типа», которую, по его словам, лучше поручить двум военизированным формированиям: пятидесятитысячному Корпусу самообороны, состоящему из небольших отрядов местных жителей, которые должны были защищать свои собственные деревни; и гражданской гвардии численностью 54 000 человек, которой было поручено нести службу на разбросанных по всей сельской местности аванпостах.

Задача Уильямса заключалась в создании современной регулярной армии — 150 000 хорошо обученных людей, чья задача заключалась бы в том, чтобы удерживать линию против полномасштабного обычного вторжения Северного Вьетнама в течение как минимум месяца — достаточного времени для того, чтобы американские войска пришли на помощь, как они сделали это в Корее пятью годами ранее.

ГРАЖДАНСКАЯ ВОЙНА

«Вьетнамская война была гражданской войной вплоть до семейного уровня», — вспоминала Дуонг Ван Май. Ее собственная семья служит ярким примером. Она и ее одиннадцать братьев и сестер росли в уютной обстановке. Ее отец, сын и внук мандаринов, был важным чиновником при колониальном режиме, но не из-за особой любви к французам, а потому что, противопоставляя их Вьетминю,