История русской армии. Cлавные военные традиции российских и советских полководцев - Сергей Павлович Андоленко Страница 19

Пруссаки, атакующие Шпицберг по северному склону, натолкнулись на мощное сопротивление пяти русских полков и были отброшены в Эль-Буш. Центральные колонны, которые вел сам Фридрих, были рассеяны залпами шуваловских орудий и опрокинуты контратакой Берга. Русская кавалерия атакует принца Вюртембергского и обращает в бегство его полки. Но Фридрих упорствует, бросает всю кавалерию Зейдлица южнее Шпицберга. Обстрелянная артиллерией, она возвращается. И тут русская пехота благодаря мощной атаке прорывает боевые порядки неприятеля в центре, преодолевает Кунгрунд и отбивает Мюльберг. В отчаянии Фридрих, размахивая флагом, пытается восстановить порядок. Напрасно Зейдлиц предпринимает новую атаку, в которой получает ранение. Это полный разгром и паническое бегство.

«Пока жалкие остатки его армии отходили, Фридрих оставался неподвижным под истребительным огнем русских батарей, и потребовалось, чтобы один из его адъютантов взял за повод его лошадь, чтобы увести. Я видел много военных, наблюдавших за ним в тот момент и уверенных, что он поступал так в надежде погибнуть от пушечного ядра» (Д. Тьебо). Пруссаки потеряли 20 тыс. человек, 28 знамен и 172 орудия. Русские — 13 тыс., австрийцы — 1400. «Мое несчастье в том, что я еще жив, — писал Фридрих II. — Из армии в 48 тыс. у меня осталось меньше 3000. Все бежит, и я уже не господин над моими людьми. Думаю, что все потеряно».

Салтыков пожалован в фельдмаршалы. Однако его действия после сражения вызвали нарекания. Существовала возможность двинуться на Берлин и тем самым завершить войну. «Если бы русские воспользовались своим успехом, если бы они начали преследовать эти деморализованные войска, с пруссаками все было бы кончено», — скажет Фридрих. В этой связи впервые выскажется Суворов: «На месте главнокомандующего я бы немедленно пошел на Берлин!» Салтыков не желает преследовать противника. Раздраженный ненадежностью австрийцев, понеся большие потери, он решает, что русские и так сделали достаточно. К дьяволу славу захватившего Берлин, достаточно пролитой крови, пусть другие завершают то, что он так хорошо начал. «Я довольно сделал, — сказал он Дауну, — я выиграл два сражения, стоившие России 27 тыс. человек. Чтобы возобновить боевые действия, я буду ждать, пока вы тоже одержите две победы. Несправедливо, чтобы войска моей государыни действовали в одиночку». Канцлеру Воронцову он пишет: «Австрийские приказы, очевидно, заключаются в том, чтобы заставить других таскать для них каштаны из огня и беречь своих людей… Мы не можем ждать от наших союзников ничего хорошего. Поистине тяжело бессмысленно терять храбрых солдат». Но австрийцы не желают идти на Берлин. 1 сентября Фридрих пишет своему брату принцу Генриху: «Объявляю Вам, что свершилось чудо, спасшее Бранденбургский дом». Теперь Салтыков ограничивается наблюдением за противником. В ноябре он отводит армию на зимние квартиры на Нижнюю Вислу.

Уступая настояниям Австрии, Конференция приказывает Салтыкову двигаться в Силезию. Непримечательная кампания. Марши, контрмарши, без конкретных целей и сражений. «Оба главнокомандующих стыдились того, что они сделали» (Болотов). В октябре, находясь в районе Франкфурта, Салтыков направляет отряды Тотлебена и Чернышева на Берлин. 9 октября они занимают столицу Пруссии. Француз Д. Тьебо оставил любопытное свидетельство о пребывании русских в Берлине: «Эти „поджигатели Пруссии“ были куда более дисциплинированы, более умеренны и менее варвары, нежели австрийцы. Они обеспечили охрану многих семейств, в первую очередь тех, что были рекомендованы знаменитым Эйлером. Они взяли умеренную контрибуцию, пощадили памятники и выпороли войскового священника за какое-то мошенничество, причем генерал почтительно поцеловал ему руку до и после экзекуции».

Вскоре после этого армия отходит в польскую Пруссию. Салтыков болен и передает командование Бутурлину. Единственной заслуживающей внимания операцией кампании 1761 г. становится взятие Румянцевым Кольберга. Она была последней в Семилетней войне. 5 января 1762 г. императрица Елизавета умирает. На престол восходит Петр III. 5 мая подписан мирный договор с Пруссией, по которому ей возвращаются все земли, завоеванные русскими. 19 июня заключается военный союз. Корпус Чернышева поступает в распоряжение Фридриха II. «Русские армии молча, с болью в сердце приняли эту новость. Даже простые солдаты чувствовали, что новый император не симпатизирует их успехам против Пруссии, не ценит их славу, чувствовали, что напрасно проливали кровь» (А. Рамбо).

Из этой первой войны между пруссаками и русскими Фридрих II сделал для себя два вывода: «Не следует полагаться на слабость или глупость командования противника». «Россия — страшная сила, которая через сто лет заставит содрогнуться Европу». В сражениях Семилетней войны его больше всего поразила стойкость русского солдата. Фридриху приписывают такое высказывание: «Русского мало убить, его еще надо повалить». Эта стойкость является главной чертой русского воина. Мы находим подтверждение ей на всем протяжении истории. И разве действия артиллеристов при Цорндорфе, умиравших и целующих свои орудия, не напоминают поведение пушкарей при Вендене, которые повесились на своих пушках, видя, что не могут уберечь их от победителей-поляков? Но это пассивная стойкость. При Гросс-Егерсдорфе русские были застигнуты врасплох, а при Цорндорфе и Кунерсдорфе они ведут оборонительный бой. Действия генералов заключаются в парировании ударов, тогда как вся инициатива отдана противнику. Конечно, встречаются исключения, это прежде всего Румянцев, но они не могут изменить картину в целом. Эту реальность понимает Суворов, который считает, что создать по-настоящему мощную армию можно, если удастся вместо пассивной стойкости воспитать активную. В своей деятельности он будет добиваться этого. Другой вывод, который можно сделать, учитывая опыт войны, — совершенство и мощь русского оружия. Царицей полей сражений является русская артиллерия, которая подавляет прусскую, нередко заставляя ее замолчать. Своим совершенством она опять-таки обязана ученикам Петра.

Русская армия при Елизавете

В царствование Елизаветы армия испытывает противоречивые влияния. С одной стороны — расслабление, вызванное общей слабостью правления, отсутствием единого командования и проникновением распространенных на Западе идей. С другой — благотворное влияние Шувалова. Благодаря ему и тому заделу, который остался со времен Петра, можно констатировать, что если русская армия немногому научилась при Елизавете, то уж точно мало забыла из уже приобретенного.

Он считается инициатором и реализатором всех позитивных военных реформ, проводившихся во время царствования Елизаветы. В 1753 г. он адресует Сенату «Мемуар о военных науках». Шувалов констатирует, что