Варшавское восстание и бои за Польшу, 1944–1945 гг. - Николай Леонидович Плиско Страница 19

К 18 сентября у восставших появились новые надежды: стало известно, что советское правительство известило западных союзников о согласии предоставить аэродромы для самолетов США.

Но кардинально изменить обстановку это, конечно, не могло. Упорные бои продолжались, число жертв неуклонно росло, особенно — среди гражданского населения. Не хватало не только медикаментов и перевязочных средств, но даже и воды. Паника все больше охватывала ряды варшавян — немцы упорно и настойчиво продолжали наступление. Командование АК уже не верило в способность своих солдат вести наступление и прорвать оборону противника, чтобы покинуть город.

10 сентября 1-я польская и 47-я советская армии перешли в наступление. Им противостояла 100-тысячная группировка немцев. Завязались упорные бои за восточную часть города — Прагу. В ночь на 14 сентября советские войска вышли к Висле.

Ночью 27 августа главный штаб генерала Бура покинул Старый Город и перед рассветом добрался в расположение командного пункта Монтера. Переход удалось провести втайне от жителей, которые бежали сюда, в Старе Място, со всего города. Через несколько дней отсюда начали эвакуировать рядовых солдат АК.

Интересно, вспомнили ли генерал Бур собственную радиограмму, посланную в Лондон еще за две недели до начала восстания? Там он весьма откровенно писал:

«При нынешнем состоянии германских вооруженных сил в Польше и их противоповстанческих приготовлениях, заключающихся в превращении каждого здания, занимаемого военными подразделениями и даже учреждениями, в оборонительную крепость с бункерами и проволочными заграждениями, восстание не имеет шансов на успех».

…По сведениям разведки АК, весьма точным, в Варшаве тогда находилось свыше 15 тысяч немецких войск.

В затребованной Сталиным информации, которую подготовили маршалы Рокоссовский и Жуков, говорилось, что (инф. после 5 авг.) в создавшихся условиях советские войска могут начать действия по освобождению Варшаву только в начале сентября, перегруппировав перед этим свои силы и проведя подготовительные операции. Сталин утвердился во мнении, что восстание потерпит поражение до того, как части Красной Армии смогут подойти вплотную к городу.

Руководство АК считало, что все идет согласно их планам. Но ожидавшееся ими советское наступление на Варшаву не состоялось, и 5 августа, когда 2-я советская танковая армия вела тяжелые бои на подступах к предместью Варшавы — Праге с 39-м и 4-м танковыми корпусами вермахта, в Лондон из борющегося города полетела телеграмма.

В ней руководство АК (Коморовский и пр.) обвиняло Красную Армию в том, что она якобы специально не предпринимает ничего для того, чтобы занять столицу, в то время как «немцы уже второй день усиленно бомбардируют город с самолетов».

Ничего более гнусного и подлого главари АК придумать не смогли. Они ведь прекрасно поняли уже в первые же дни восстания, что их авантюра с треском провалилась, и надо спасать не только свой престиж, но и свою драгоценную шкуру.

Текст радиограмм лондонские поляки сразу же передали редакциям эмигрантских газет, он попал в английские газеты, в прессу нейтральных стран.

Версию подхватила и всячески стала раздувать печать гитлеровской Германии, были подключены издававшиеся немцами газеты в оккупированных странах.

Обо всех этих действиях Сталину, безусловно, постоянно докладывали. Возможно, что вся эта антисоветская компания повлияла на его позицию и что если во время пребывания Миколайчика в Москве он был склонен оказать помощь восстанию, то после компании в прессе 16 августа писал в телеграмме Черчиллю, что варшавская акция является авантюрой, стоившей больших жертв населению, и что советское командование не может брать на себя за нее ответственности.

Но Сталин не остановил действий советских войск на Варшавском направлении. И их потери были достаточно велики во время этих упорных боев. С 10 августа и до начала ноября на Варшавском направлении продолжалось наступление 47-й и 70-й советских армий, а также 8-го танкового корпуса. Потери советских войск, по данным немецкой стороны (они официально признаны), только за период с 18 по 22 августа 1944 года — всего за четыре дня! — составили 249 танков! (Эти данные есть и в Польше, в Институте военной истории, но их тщательно замалчивают.)

14 августа 47-я и 70-я советские армии овладели, наконец, предместьем Варшавы — Прагой. Маршал Рокоссовский получил приказ оказывать восставшим всю возможную помощь.

Миколайчик в Москве

Если проанализировать действия польских политиков в Лондоне и Варшаве в тот период, то сразу становится ясно — все их телодвижения направлены лишь к одной цели: показать Кремлю, что подлинные хозяева в Польше именно они, а не какой-то там «люблинский комитет».

Именно эту мысль польская делегация эмигрантов во главе с Миколайчиком и пыталась сразу же внушить принявшему их 31 июля наркому иностранных дел СССР В. Молотову.

Встреча произошла в Москве, в МИДе, находившемся в то время в здании бывшей городской гимназии, на углу Лубянки и улицы Кузнецкий Мост.

Миколайчик вошел в кабинет Молотова твердым, решительным шагом, явно подчеркивая свой премьерский статус. Он был одет в довольно поношенный темный костюм, который недвузначно показывал, что его обладатель не заботится о своем внешнем виде, а главное для него — дело, только дело. В этом он явно старался подражать Черчиллю.

Польский премьер сразу же взял деловой тон. Он начал с усиленной просьбы о свидании со Сталиным. И подчеркнул: польское правительство осуществляет сейчас накопление сил для содействия в решающий момент советским войскам в их борьбе с немцами. Ведь у них общий враг — немецкий фашизм.

Миколайчик говорил круглыми отработанными фразами, искусно модулируя голосом, словно выступал на трибуне польского сейма с приветственной речью.

Начал он с плана действий польской стороны. План этот был разработан польским правительством вместе с генералом Табором (псевдоним С. Татара — начальника оперативного управления командования вооруженными силами польского эмигрантского правительства), прибывшим недавно из Польши, и предложен английскому правительству с просьбой передать его Советскому правительству.

В этой фразе скрывалась плохо замаскированная мысль: мы разработали план, англичане его одобрили и передадут вам, значит — они полностью поддерживают наши усилия в